будет, разберись с Кларой». Билли оделся и убрался за дверь.
Но неделей позже он опять стоял на пороге ее дома. Прежде чем впустить его, Нелл спросила: «Ну и что она ответила тебе, когда ты ей все объяснил?»
«Ну, — промямлил Билли, — я, в общем-то, ей пока ничего и не объяснял. Уж лучше я напишу ей». Билли и в самом деле написал письмо Кларе, но отца Нелл такое решение проблемы не удовлетворило. «Моя дочь, — сказал мистер Томпсон, — никогда не будет общаться с парнем, который три года морочил девушке голову, а потом ее бросил». Но Билли не дрогнул.
В 1887 году, когда Нелл уже поступила в бизнес-коледж, Билли почувствовал, что если у него появится какое-то образование выше среднего, то уж очень сильно оно ему вряд ли навредит, а отца Нелл, быть может, даже отчасти и впечатлит. Он попытался поступить в Северо-западный университет, но его школьный аттестат произвел на приемную комиссию угнетающее впечатление. Его пригласили стать университетским тренером по бейсболу. В результате переговоров он сумел все же добиться зачисления на подготовительные курсы. Поднатаскавшись на курсах, он смог бы, пожалуй, сдать вступительные экзамены.
Но в университет он так и не поступил. В этом отпала необходимость. Уильям Томпсон-старший сдался. Его сумели убедить в том, что Билли — добрый христианин и даже отчасти реформат, после чего мистер Томпсон с большой неохотой признал, что Билли кое-чего стоит. Кроме того, он был в курсе, что Нелл твердо намерена выйти замуж именно за этого человека, а твердые намерения Нелл были вещью, с которой обычно приходилось считаться.
В первое воскресенье сентября 1888 года, в День труда, Билли и Нелл сочетались браком в пресвитерианской церкви. Ей было двадцать, ему — двадцать пять.
Они провели медовый месяц в последнем турне годового чемпионата чикагских «Белых чулок». К тому времени Билли начал хорошо зарабатывать. Нелл часто сопровождала его и в следующем сезоне. Но с рождением ребенка она, конечно, прекратила эти поездки.
Словно бы нарочно, чтобы усложнить их семейную жизнь, Билли продали в другую команду. Большую часть лета ему пришлось теперь проводить в Питтсбурге и Филадельфии. Но на всю зиму он возвращался обратно в Чикаго и работал в XAMЛ. И чем большее участие он принимал в христианском служении, тем отчетливее осознавал, какой жизненный путь предначертал ему Господь.
Было очевидно, что оратор он весьма посредственный. Сам же он говорил: «Когда я только-только стал христианином, на молитвенном собрании я не мог связать и двух слов». Гораздо лучше у него получалось говорить об Иисусе Христе, когда это происходило не на публике, а в частной беседе. Они обсуждали с Нелл, стоит ли ему бросить бейсбол и пойти работать в ХАМЛ. Проблема была в том, что он только что подписал очень выгодный контракт с Филадельфией. Раньше он высылал деньги матери и брату, а теперь надо было содержать и жену, и маленькую дочь. Действительно ли Господь хотел, чтобы он бросил бейсбол и пошел работать в ХАМЛ за одну шестую часть того, что получал раньше, и к тому же с задержкой на полгода? Билли колебался. Он попросил Господа дать ему ясный знак. Не особенно рассчитывая на успех, он направил в Филадельфию запрос с просьбой о расторжении подписанного контракта. Он молился: «Господи, если мне не ответят до двадцать пятого марта (в это время должны были начаться тренировки), то я решу, что ты хочешь, чтобы я продолжал заниматься бейсболом».
17 марта он получил по почте подтверждение о расторжении контракта. И в тот же день «Краснокожие» из Цинциннати предложили ему очень выгодный контракт на год. Билли был мрачен, он снова не знал, что делать. Почему Господь не дал ему предельно четких указаний? Он пошел к Нелл и спросил, что она думает по этому поводу. Она всегда хорошо справлялась с решением трудных задач. И в этом деле у нее не было ни малейших сомнений. Она ответила: «Тут не о чем и думать. Ты пообещал Богу бросить бейсбол».
В течение следующих двух лет Билли и Нелл жили на нищенскую зарплату, а еще чаще на пустые обещания. Билли изучал литературу, проводил молитвенные собрания и помогал опустившимся людям обрести «спасение и рабочие места». Это было нелегким испытанием для молодого человека, проведшего восемь лет на пике популярности.
Когда разразился финансовый кризис 1893 года, ХАМЛ перестала даже давать обещания, и Билли снова не знал, что ему делать. И тут он получил предложение войти в команду Дж. Уилбура Чэпмэна, одного из самых выдающихся проповедников того времени. Билли с радостью согласился.
Перед началом евангелизационной кампании Чэпмэна Билли приезжал в город, создавал комитеты, собирал средства на аренду зала и на рекламу, а также организовывал работу добровольцев. Это был очень ценный опыт.
Но в 1895 году на семью Санди обрушилось новое испытание. В рождественские праздники от Чэпмэна пришла телеграмма. В ней сухо сообщалось, что он оставляет проповедническую деятельность и вновь возвращается к пасторскому служению. Это означало, что Билли и Нелл снова оказались без средств к существованию. Теперь у них было уже двое детей и никаких сбережений. Билли вспоминает: «Мы были в ужасе, молились и спорили о том, не начать ли мне снова играть в бейсбол».
Через несколько дней, когда никаких решений они еще не приняли, Билли предложили самому провести евангелизационную кампанию. Ехать нужно было в небольшой городок в Айове, с населением в одну тысячу человек. Но величина городка не имела значения. «Мы поняли, что это прямой ответ на наши молитвы», — говорил Билли. Но собрания должны были начаться через десять дней, а у Билли не было приготовлено ни одной проповеди. Кроме того, приехав в город, он обнаружил, что там невозможно найти человека, который мог бы руководить пением. Ему пришлось заняться этим самому, хотя, как он говорил, «медведь мне наступил на ухо задолго до этого». Результатом этой семидневной акции было обращение ста человек, и это стало началом карьеры Билли как проповедника.
В течение следующих пяти лет он провел более шестидесяти евангелизационных акций в маленьких городках Среднего Запада. Пожертвования, собиравшиеся в последний день кампании, были очень ненадежным обеспечением его существования. С каждым годом Нелл принимала все большее участие в его работе. Она занималась организационными вопросами, и вскоре все стали воспринимать ее как бизнес-менеджера Билли. Да и потом, она ведь закончила бизнес-колледж. «Он терпеть не мог заниматься финансами, а я всегда любила цифры», — просто объясняла она.
В 1901 и 1907 годах у них родилось еще двое детей, но Нелл не оставляла работу в команде мужа. Будучи бизнес-менеджером, она также проводила молитвенные собрания, преподавала в библейской школе, выступала на женских собраниях, а иногда даже руководила хором. «Детей оставляли с бабушкой, — пишет Уильям Дж. Маклафлин-младший, автор книги „Его действительно звали Билли Санди“, — а потом отправляли в частную школу».
В газете «Гражданин» в Колумбусе (Огайо) описывают такой пример: «Воскресным вечером, когда Билли Санди завершил вдохновенную проповедь в Мемориал Холле, а присутствовавшие колебались относительно принятия решения, Нелл взяла инициативу в свои руки, отдала распоряжения хору, и вот несколько сотен кающихся людей открыто признали Бога». И в этом не было никакого честолюбия: она действительно просто хотела быть хорошим помощником Билли.
Официальный биограф Санди Уильям Т. Эллис пишет: «Влияние миссис Санди на мужа было огромным. Они были дружной парой… и он полностью доверял ее мнению. Она была его главным консультантом. Он не принимал никаких важных решений, не посоветовавшись с ней. Она почти непрерывно сопровождала его, присутствовала на всех собраниях, была в курсе всех его дел и присматривала за ним самим, как любящая мать».
Через несколько лет стиль проповедей Санди начал меняться. Сначала он подражал величественности Дж. Уилбура Чэпмэна, но постепенно его манера стала более живой, драматичной и близкой слушателям, которым было намного интереснее слушать такого оратора. Он не был величественным ученым мужем. Он был спортсменом. Его биограф называет его «акробатом во имя Христа». Бостонская газета «Геральд» писала о нем: «Это сильный, гибкий человек, иногда клоун, иногда болтун, иногда бродячий актер, иногда проповедник».
Одна из его самых известных проповедей обычно была обращена к мужчинам. Он заканчивал ее собственной версией стихотворения «Катайся, Келли». На последних словах он совершал прыжок через всю сцену и падал на колени.
Маклафлин пишет: «Подсчитано, что на каждой проповеди он проходил целую милю по сцене длиной в тридцать футов, то есть сто пятьдесят миль за одну кампанию. Собственно, это не была ходьба: он бегал, прыгал, падал, скользил, кружился и метался по всей сцене. Он не оставался на одном месте или водной позе дольше тридцати секунд».
Отсутствие образования и скромное происхождение часто заставляли Билли чувствовать себя неуверенно. У него не было никакой богословской подготовки, и, судя по всему, это Нелл подтолкнула его добиваться рукоположения в пресвитерианской церкви. Хотя с годами он гораздо лучше стал разбираться в Писании, в его познаниях богословия и церковной истории имелись громадные пробелы. На экзамене самыми частыми его ответами были: «Это слишком сложно для меня» и «Этот вопрос я, пожалуй, пропущу».
Экзамен прекратили. Один из друзей Билли, присутствовавший в комиссии, сказал: «Бог избрал его обращать души, и он обратил их больше, чем все мы вместе взятые».
Хотя он и был рукоположен как священник пресвитерианской церкви, едва ли его назвали «преподобный мистер Санди» хотя бы раз в жизни. Свои ранние собрания он проводил в церквах; к 1898 году он стал отдавать явное предпочтение собранию под навесом, возведенному где-нибудь неподалеку от центра города. Но в начале 1900-х годов он построил деревянный молитвенный дом, который и заменил навес. С тех пор он настаивал на том, чтобы в каждом городе, в который он направлялся с проповедями, возводили молитвенный дом.
Много лет Нелл удерживала мужа от поездок в большие города. Она вела статистику, которая говорила, что, если население города превышало тридцать тысяч человек, кампания проходила с гораздо меньшим успехом, чем обычно. «Если жителей так много, — говорила она, — то невозможно достучаться до каждого из них». Они стремились к тому, чтобы обратить двадцать процентов населения каждого города, в который приезжали.
За первые десять лет евангелизационной работы Билли девяносто процентов собраний было им проведено в городах с населением, не превышающим десять тысяч человек, но постепенно они стали принимать приглашения и в более крупные города. К 1914 году Билли уже выступал в таких городах, как Денвер, Питтсбург, Филадельфия, Канзас-Сити, Детройт, Бостон, Нью-Йорк, Чикаго, Вашингтон, Атланта и
