брака в нем не было абсолютно никакой романтики. Мартин Лютер, вступая в брак, руководствовался скорее чувством долга, нежели любовью, а Кати просто вовремя воспользовалась его слабостью. Но, несомненно, впоследствии между ними возникло глубокое и горячее чувство. Удивительно, но их брак стал образцовым протестантским браком. За несколько лет до свадьбы вряд ли кто мог подумать, что Мартин женится, а Кати выйдет замуж. И даже если бы кто-то предположил, что он или она вступят в брак, можно ли было подумать, что такой брак будет счастливым?
Мартин родился 10 ноября 1485 года в семье шахтера в городе Айслебен, на краю Тюрингского лесного массива. Его воспитание, как домашнее, так и школьное, было очень строгим, что для того времени было характерно. О строгости своих родителей он впоследствии отзывался так: «Вообще-то они хотели мне добра». В связи с дисциплинарными мерами, применявшимися к нему учителями, он говорил так: «Да кто когда любил школьных наставников?» Но, воспитывая своих детей, он заботился о том, чтобы под рукой всегда были сладости, а не только розга.
Всю свою жизнь Лютер боролся против неоправданной жестокости власти. Но в то же время он хотел быть и любимым. Иногда он бывал застенчив, а иногда наслаждался своей популярностью. Иногда земной и очень жестокий, Мартин умел быть нежным и преданным. От своего отца он унаследовал замечательное чувство юмора, а от матери — любовь к музыке. Часто он бывал мрачен и даже впадал в депрессию. Неутомимый труженик, он редко вспоминал о своем здоровье. Да, Мартин Лютер был непростым человеком.
Первый серьезный поворот в его жизни произошел, когда ему был двадцать один год. Он только что получил магистерскую степень в Эрфуртском университете и собирался стать юристом, как того хотел его отец. Мартин хотел угодить отцу, но существовала и высшая Власть, которой, как ему казалось, было почти невозможно покориться в совершенстве. Он ощущал, что Божий гнев вот-вот разразится над его головой. Можно ли стать настолько праведным, чтобы угодить святому Богу?— спрашивал он себя. Однажды ночью Мартин возвращался в юридическую школу из родительского дома. Разразилась страшная гроза. Молнии рубили небо. Молодой правовед молил Бога защитить его и дал обет, что пойдет в монастырь, если это будет Ему угодно. И через две недели Мартин ужаснул своих родителей, шокировал друзей, словом — так и сделал. Обеты, которые он принес, — послушание, бедность, безбрачие, — конечно же, исключали женитьбу. Оставляя мир, он отдавался исключительно молитве. Но ответы, которые он получал на свой вопрос, никогда не удовлетворяли его.
Через несколько лет Мартина перевели в монастырь в Виттенберге, где он стал преподавать Писание во вновь открытом университете. Когда он начал читать лекции по Слову Божьему, — особенно по Посланиям к Римлянам и к Галатам, — он сделал новое открытие. Праведность достигается не трудами. Она даруется нам через веру. Даруется не благодаря тому, что мы делаем, а благодаря тому, что Христос уже сделал ради нас. Он называл это «новым чудесным определением праведности». Мартин Лютер постиг смысл изречения Павла: «Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою».
В 1517 году, когда ему было тридцать три года, Мартин Лютер приколотил свои девяносто пять тезисов на двери виттенбергского собора. Он хотел, чтобы они повлекли за собой академическую дискуссию. А они спровоцировали Великую Реформацию. Четыре года спустя его вызвали на собор в Вормсе, где собрались император Карл V, эрцгерцог Фердинанд, шесть курфюрстов, герцоги, архиепископы, папские нунции, послы — всего более двухсот представителей знати. И хотя Мартин Лютер прекрасно понимал, чем ему это грозило, он все же отказался отречься от того, что написал ранее. Для него авторитетом были не церковь и не папа, а сама Библия, Слово Божье: «На том стою, и не могу иначе. И да поможет мне Бог».
Несколькими днями позже Вормским эдиктом Лютер и его учение были преданы анафеме. Всех граждан просили оказать содействие в его аресте. Если бы кто-то пожелал того, то имел право убить Лютера на месте. Однако Лютер покинул Вормс до подписания эдикта. И по дороге в Виттенберг друзья перехватили его и спрятали в замке в Вартбурге. Там Мартин скрывался восемь месяцев, переводя Библию на немецкий язык. Тогда ему было тридцать семь лет, и он все еще считал, что не может нарушить данные за шестнадцать лет до того обеты. Позже он говорил: «Если бы на соборе в Вормсе кто-нибудь сказал мне: „Через несколько лет ты будешь жить с женой в собственном доме,“ — я ни за что бы не поверил».
До Вормса Лютер был народным героем. Им восхищались все, кто был недоволен своим положением в обществе. Когда он находился в Вартбурге, Реформация стала принимать такие формы, которые смутили самого Лютера. Монахи и священники начали отрекаться отданных ими обетов и вступать в брак. Лютеру пришлось пересмотреть многое в своем отношении к обету безбрачия. Первой реакцией Лютера были слова: «Святые небеса! Да они никогда не позволят мне жениться».
Вновь отправившись в Виттенберг, Лютер начал наводить порядок в бурном движении, которому сам же и дал первоначальный толчок. Ему приходилось трудно из-за того, что, с одной стороны, в Реформации было много религиозных фанатиков, а с другой — много политических экстремистов. В отсутствие Лютера они (по их собственным словам) руководствовались своими собственными видениями, а не Словом Божьим. Многие верные ученики виггенбергского реформатора были увлечены этим движением, которое готово было свернуть вовсе не туда, куда звал Лютер. Кроме того, на борьбу с феодалами поднимались и крестьяне. Они так же стремились увидеть в Лютере своего вождя. Но когда Лютеру стали ясны их мотивы, он перестал быть героем для всех этих людей. Многие даже назвали его предателем.
В Саксонии Лютер чувствовал себя в относительной безопасности, поскольку правитель Саксонии, Фридрих Мудрый, обещал реформатору поддержку и защиту. Но вне Саксонии Лютера поджидали опасности. В 1525 году, через восемь лет после обнародования своих девяноста пяти тезисов в Виттенберге и через четыре года после смелого выступления на соборе в Вормсе, Лютер оказался в ситуации, когда папа откровенно охотился за ним, крестьяне его ненавидели, а религиозные фанатики считали предателем. Когда ему исполнился сорок один год, у него были основания полагать, что прекрасная роза Реформации уже отцвела. И это был тот самый год, когда Лютер женился. Его невестой стала Катарина фон Бора.
Катарину, которая была моложе Мартина на шестнадцать лет, отправили в монастырь в девятилетием или десятилетнем возрасте. Ее отец женился вторично, а дерзкий характер и острый язык Кати вовсе не способствовали установлению добрых отношений между ней и ее мачехой. Ее попросту взяли и отослали в монастырь. Через шесть лет она приняла монашеские обеты.
В начале 1520-х годов, непонятно каким образом, в монастырь, где была Кати, стали проникать трактаты Лютера. Затем начали поговаривать о том, что иные монахи и монахини покидают свои обители и становятся последователями этого человека, учившего, что спасение есть дар Бога, а не результат исполнения религиозных обрядов. И вот Кати и одиннадцать других монахинь тайно отправили Лютеру в Виттенберг письмо, в котором писали, что хотят оставить монашество. Они просили его о помощи.
Осуществить их желание было очень трудно, поскольку монастырь находился на территории, подвластной герцогу Георгу, заклятому врагу Лютера. Георг однажды уже жестоко покарал человека, который помог нескольким монахиням бежать из монастыря. Но Лютер разработал простой и надежный план. В городе Торгау, располагавшемся неподалеку, жил уважаемый гражданин, член городского совета, бывший сборщик податей по имени Леонард Копп. У него был заключен контракт на поставку копченой сельди в монастырь Нимбшен, в котором и находились двенадцать несчастных монахинь. Сельдь поставлялась в бочках. Каким образом Коппу удалось все осуществить, в точности неизвестно. Однако когда он въезжал в монастырь, он вез в своей крытой брезентом повозке двенадцать бочек с сельдью, а когда выезжал оттуда, то, вроде бы, вывозил обратно под тем же брезентом двенадцать пустых бочек. Но бочки пустыми не были.
Через два дня девять монахинь (три других отправились к родителям) стояли у порога Мартина Лютера, и теперь ему предстояло каким-то образом устроить их работать или же выдать замуж. Найти им работу было сложно. Монахини не разбирались в домашнем хозяйстве. Один историк писал: «Все, что они умели — это молиться и петь». Найти им мужей было не легче. В Германии девушки выходили замуж в пятнадцать-шестнадцать лет, а большинство из этих девяти монахинь были значительно старше. Тем не менее Мартин Лютер чувствовал, что просто обязан помочь им. «Мне так жаль эту отчаявшуюся маленькую стайку», — писал он другу.
Кто-то выразил такое мнение, что Лютер мог бы частично решить эту проблему, сам женившись на одной из этих монахинь. Мартин ответил, что об этом не может быть и речи. И не потому, что он был бесполым существом из камня или выступал против брака. Просто за это его могли бы вскоре убить как еретика. Хотя к этому времени он уже не считал себя связанным обетом безбрачия. Постепенно Лютеру удалось найти мужей нескольким монахиням, но одна из них была главной его проблемой. Это была Кати фон Бора, нашедшая временную поденную работу в доме Лукаса Кранаха, соседа Лютера. У Кранаха было большое хозяйство, и он нуждался во множестве помощников.
Не то чтобы никто не проявлял интереса к этой женщине. Ее живой характер привлек внимание молодого человека из знатной нюрембергской семьи, и они полюбили друг друга. Но когда юноша сообщил родителям о том, что собирается жениться на беглой монахине, они наотрез отказались благословить этот брак. Кати очень тяжело переживала эту происшедшее. Ее сердце было разбито. Но сваха Лютер не оставлял попыток устроить ее жизнь. Твердо решив найти Кати мужа, он вскоре подобрал другую подходящую кандидатуру. Но, к сожалению, этот человек совершенно не понравился Кати, хотя Лютер и полагал, что в ее положении вряд ли стоило быть уж очень привередливой.
Кати написала Лютеру, что она вовсе не против замужества, но за предложенного им человека ни за что не пойдет. Чтобы подчеркнуть, насколько она стремится вступить в брак, Кати даже решила назвать пару кандидатов себе в мужья, хотя всем, кто был знаком с обстоятельствами этого дела, было совершенно очевидно, что она все еще любила того юношу из Нюремберга. В качестве возможного своего будущего супруга она назвала Амсдорфа, бывшего, как и Лютер, профессором в Виттенберге. Вторым же кандидатом Кати назвала самого Мартина. И Амсдорфу, и Лютеру было
