декабре, когда Джой еще была в больнице, он забрал мальчиков в свой дом и попросил Джой написать своим друзьям в Америку о своем браке. В канун Рождества Джек поместил в «Таймс», самой престижной лондонской газете, следующее объявление: «Состоялся брак между профессором К.С. Льюисом… и миссис Джой Грэшем, которая в настоящий момент находится в больнице Черч Хилл, Оксфорд. Просьба не присылать писем».
Состояние Джой казалось критическим. Ей оставалось жить несколько недель, возможно, несколько месяцев. Но она удивительно спокойно переносила это. Уоррен писал: «Ее мужество и отсутствие уныния — выше всяких похвал». Она говорила, чт ее физическая агония — это состояние необыкновенного духовного подъема. «Я думаю, что понимаю теперь, что ощущали мученики. Эти испытания невероятно укрепили мою веру и приблизили меня к Богу». Но боли продолжались. Шли дни, и Джой начала падать духом. Развязка не наступала, и никакого улучшения тоже не было. Лучевая терапия, казалось, лишь продлевала ее страдания. Она признавалась в одном из писем: «Я всеми силами стараюсь держаться за веру, но мне это дается все труднее. Все это так бессмысленно и жестоко». Однако через неделю она пишет несколько спокойнее: «Теперь я чувствую, что в состоянии перенести без особых терзаний все, что бы со мной ни случилось».
Она молилась о даровании ей «благодати принять свою участь». В это время многие молились о ее выздоровлении. Ее муж молился о том, чтобы Бог позволил ему страдать от боли вместо нее, чтобы она могла почувствовать хоть некоторое облегчение. В марте Джек пригласил священника, чтобы тот молился о ней. Прежде этот человек, молясь с возложением рук на больного, добивался исцеления. Когда священник пришел, то обнаружил, что Джой очень плоха, гораздо хуже, чем он ожидал увидеть, но все же возложил на нее руки и начал молиться. Совершенно неожиданно он согласился обвенчать их, чтобы засвидетельствовать в церкви союз Джека и Джой. По словам Уоррена, это был «замечательный акт милосердия» со стороны англиканского священнослужителя. После венчания Джой выписали из больницы и на машине скорой помощи доставили в дом, где жили Джек и Уоррен. Они ожидали ее скорой кончины. Врачи говорили, что счет идет на дни.
Но она не умерла. Напротив, она почувствовала себя лучше. Постепенно исчезли боли в бедре. Ее здоровье начало восстанавливаться. Чэд Уэлш писал: «Будучи специалистом по чудесам (К.С. Льюис посвятил этому одну из своих книг), он неожиданно стал свидетелем одного из них». Почти такой же неожиданностью стали для Джека боли в его собственных костях. Он просил Господа позволить ему взять на себя боль Джой. Казалось, что так и произошло. У Джой шло восстановление кальция в костях, а Джек кальций терял. В сентябре Льюис писал: «Состояние жены улучшилось, и если это не чудо (хотя как знать?), по крайней мере это потрясающе». В октябре Джой писала: «Я снова потихоньку начинаю учиться ходить». В следующем месяце она начала водить машину и даже смогла ходить по лестницам. В январе врачи официально признали: процесс развития рака остановлен.
Через пол года Джой все еще не могла привыкнуть к этому: «Мы с Джеком поразительно счастливы, учитывая все те обстоятельства, благодаря которым мы вместе. Ты бы подумала, что это медовый месяц двух юных созданий». Как только Джой почувствовала, что у нее достаточно сил, она занялась ремонтом в доме Джека. Последний раз его ремонтировали за тридцать лет до этого. «Обои и ковры — в дырах, — писала Джой, — ковры вообще превратились в лохмотья». Она шутила, что ей страшно двигать книжные шкафы. Вдруг стены упадут? Она также взялась за финансы Джека. Он всегда распоряжался деньгами хуже некуда. У него даже не было своего счета. В августе они отправились в Ирландию. Джек назвал эту поездку «запоздалым медовым месяцем». За четыре месяца до этого, когда они с Джой остановились вместе в отеле, он писал: «Я такой убежденный старый холостяк, что мне, в общем-то, очень неловко, что я остановился в отеле с женщиной. Я чувствую себя газетным персонажем».
Это был радостный год. «Я никогда бы не подумал, что на седьмом десятке лет обрету то счастье, которого был лишен, когда мне было двадцать», — сказал он одному из своих друзей. Джой снова начала работать. Она помогала в работе с рукописями как Джеку, так и Уоррену. В свободное время они разгадывали кроссворды и играли в тихие семейные игры. Джой любила гулять, хотя теперь одна нога у нее была на три дюйма короче другой и ее вес увеличился, поскольку она возобновила курс лучевой терапии. Джек прекрасно осознавал, что Дамоклов меч рака все еще нависает над ними. В октябре 1959 года вновь появились плохие новости. Джек писал: «Мы отступаем. Начался отлив. Судя по всему, улучшение здоровья Джой в 1957 году было лишь отсрочкой, но не избавлением». Но теперь они относились ко всему совершенно иначе. На Рождество 1959 года он писал: «Мы хромаем, но ходим просто здорово. К стыду своему признаю — не я помогаю Джой ходить, а она мне». В марте Джой написала: «У меня столько раковых опухолей, что скоро они, кажется, решат зарегистрировать собственную организацию».
У Джой была одна мечта. Она всегда хотела съездить в Грецию. Джек, хоть и был филологом-классиком, тоже никогда не бывал там. Он вообще ни разу не покидал Британских островов со времен Первой мировой войны. Он опасался ехать в Грецию, боясь разочароваться в ней, увидев ее воочию. Образы, связанные с Грецией, сложившиеся за десятилетия в его сознании, могли рассыпаться в один миг. Но он все же решил ехать, ради Джой. Это было рискованное мероприятие, поскольку у Джой снова начались боли. Она настаивала на своем. «Я хочу отойти с шиком, а не с хныканьем, — говорила Джой, — и это было бы особенно здорово на ступенях Парфенона». И они поехали. Джой собрала все свои силы и поднялась на самую вершину Акрополя, прошла через Львиные ворота в Микенах. «Вообще-то говоря, это было безумием, — писал Джек месяцем позже, — но мы нисколько не жалели об этом». Еще он писал: «Джой знала, что умирает. Я знал, что она умирает. И она знала, что я знаю, что она умирает. Но когда мы слушали, как пастухи на холмах играют на свирелях, нам было все равно».
Вскоре после их возвращения в Англию Джой снова легла в больницу. На этот раз улучшения не было. В июле она поняла, что стоит на пороге смерти. «Не покупай мне роскошный гроб, — попросила она мужа, — роскошные гробы — это нелепость». — «Даже не верится, сколько счастья и радости у нас было уже после того, как умерла всякая надежда, — писал Джек. — Как долго, спокойно и интересно мы беседовали в ее последнюю ночь». Она сказала две последние фразы: «Я была счастлива с тобой» и «Я в мире с Богом». Хотя уход Джой был очень тихим, Джек страшно переживал эту утрату. Два года его брака были самыми счастливыми и спокойными годами его жизни. А теперь он чувствовал себя опустошенным. Он писал книги о боли, о страданиях и утратах, но теперь жертвой был он сам.
Книга Льюиса «Наблюдая горе» возникла в период отчаяния. Он разбирает в ней сомнения и депрессию, в которые оказался погруженным после смерти Джой. Он пишет об «агониях, о минутах ночного безумия». Он жалуется: «У меня нет ни одной ее хорошей фотографии. Я даже не могу представить себе отчетливо ее лицо». Бог кажется ему таким далеким. Он просит о покое, но все, что получает, — это «захлопнутую перед лицом дверь. Затем звук поворачиваемого ключа. Снова тот же звук, а затем — тишина». Он не понимал, что Бог делает с ним. Бог казался ему жестоким. Могли Бог быть при этом добрым? Может быть, Бог был просто космическим садистом? Он писал то, что чувствовал. Он ничего не скрывал.
Затем Лыоис начал относиться к своему горю иначе. «Разве любящий человек может думать только о себе? Ведь я совершенно не забочусь о ней. Безумный крик „Вернись!“ просто эгоистичен. Я даже ни разу не спросил себя — что бы дало ей такое возвращение, будь оно возможным… Мог ли я желать ей чего-либо, что было бы хуже этого? Однажды пройдя через смерть — вернуться и через какое-то время умереть снова? Говорят, что Стефан был первым мучеником. А разве Лазарю пришлось не гораздо горше?» Но вот, после долгой борьбы с депрессией, он пишет: «Случилось нечто неожиданное. Это произошло сегодня рано утром. По разным причинам, которые не так уж и загадочны сами по себе, на душе у меня стало гораздо легче, чем в течение последних недель. Мне кажется, я начинаю физически оправляться от истощения».
Но Джек Льюис так и не смог окончательно оправиться от перенесенного горя. Он погрузился в работу, но теперь уже не в Оксфорде, а в Кембридже. Вскоре он начал сильно сдавать физически. Он страдал несколькими заболеваниями. При этом продолжал писать. Заканчивал книгу о молитве, «Письма к Малькольму». За несколько дней до своей смерти он опубликовал статью. Джек писал Уоррену: «Я завершил все, что хотел, и готов уйти». 22 ноября 1963 года, в день убийства Джона Ф. Кеннеди, К.С. Льюис умер. До его шестьдесят пятого дня рождения оставалось несколько дней. Хотя его брак с Джой не был уж очень продолжительной частью этих шестидесяти пяти лет его жизни, это был исключительно важный ее период.
За время, прошедшее между оформлением гражданского брака и венчанием, К.С. Льюис написал книгу, которую позже озаглавил «Четыре любви». В книге идет речь о четырех греческих словах, которые означают «любовь». Он переводит их как «привязанность», «дружба», «эрос» и «милосердие». В книге «Наблюдая горе» Льюис говорит, что они с Джой «торжествовали в любви, во всех ее разновидностях — торжественной и веселой, романтической и реалистичной, иногда драматичной, как буря, иногда удобной и мягкой, как домашние шлепанцы. Ни одна частичка души или тела не осталась неудовлетворенной». Он говорил о ней: «Она — моя дочь, моя мать, мой ученик и мой господин… мой верный товарищ, друг, однополчанин, сослуживец. Моя любовница и в то же время все, чем никогда не был для меня ни один мужчина». Джек плохо представлял себе женщин до своего брака с Джой. Ведь его мать умерла, когда он был еще совсем ребенком. С десятилетнего возраста и до двадцати двух лет
