корабле Джон был «в опасности каждый час», как он сам писал в своем дневнике. Джон даже собирался просить брата Чарлза молиться за него — столько молодых женщин было на борту корабля. И многие из них делали вид, будто проявляют огромный интерес к духовным вопросам. Джон думал, что ему необходимо, чтобы о нем кто-нибудь молился, поскольку не желал «ни одну из них познать по плоти».
Когда на Атлантике поднялся шторм, Джона постигло еще одно духовное потрясение. Немцы из моравских братьев были единственными пассажирами на корабле, которые оставались совершенно спокойными среди бушующей стихии. Когда Джон спросил их, отчего они так спокойны, те, в свою очередь, задали ему несколько вопросов: «Знаешь ли ты Иисуса Христа?» «Знаешь ли ты о том, что ты — чадо Божие?» «Знаешь ли ты, что спасен?» Джон был потрясен. Он был священником и сыном священника. Более того, он был миссионером и стремился к строгой святости, каким бы трудным это ни казалось, и готов был ехать ради этого на край света. И он обнаружил, что не обладает такой непоколебимой уверенностью в личном спасении, как моравские братья.
После того как Джон оказался на твердой земле в Америке, дела не пошли лучше. Хотя он и тщательно выполнял все, что требовалось, — поднимался в четыре утра, в пять начинал богослужение и т. д., — он, как священник, не оказывал ни малейшего влияния на колонистов, а как проповедник — ни малейшего влияния на индейцев. Но он оказал большое влияние на Софи Хопки, восемнадцатилетнюю племянницу мирового судьи города Саванна. Джону, которому было тогда тридцать три года, казалось, что Софи воплощает собою идеал женщины. Она была «тиха и полна внимания», когда он читал ей сборники проповедей. Она быстро схватывала материал, когда он начал учить ее французской грамматике. А поскольку дома с дядей и тетей жилось ей несладко, то ей очень хотелось выйти поскорее замуж. Джон не знал, что ему делать. Рядом с ней его охватывало «недостойное желание», как он признавался. Он намекнул ей, что хотел бы провести с ней остаток жизни. Похоже, добрая половина колонии убеждала его жениться, но Джон и на этот раз вырвался из пламени. «Я полагаю, мисс Софи, что не в моих силах сгорать в этом пожаре. Я возвращаюсь на пути Божьи».
Но расставание с Софи не решило проблемы. Поэтому для того, чтобы точно выяснить, следует ему жениться или нет, он решил тянуть жребий. На одном листочке он написал: «Жениться». На другом: «Не в этом году». А на третьем написал: «Выбросить из головы эти мысли». И вытащил последний. Хотя это и было очень трудно, Джон порвал отношения с Софи и к концу того года вернулся в Англию. О своем разрыве с Софи он писал в дневнике как о бегстве. И в этот раз он снова стал «головней, исторгнутой из огня». На обратном пути у него было достаточно времени поразмыслить о своей миссионерской работе в Америке. Она продолжалась два года. И у Джона хватало здравого смысла, чтобы понять, что результаты его работы были нулевыми.
Но через полгода в жизни Джона начался новый этап. Тогда, погруженный в депрессию, он пошел на собрание неподалеку от улицы Олдерсгейт, где читали «Комментарий на Послание к Римлянам» Лютера. Уэсли ощутил «необычное тепло» у себя в сердце. Так состоялось его обращение. Он открыл для себя «спасение одной только верой». Теперь он также знал Иисуса Христа, как моравские братья. Годом позже, в 1739-м, Уэсли начал свои проповеди на открытом воздухе. На них собирались огромные толпы народа. На некоторые службы, по оценке Уэсли, приходило до двадцати тысяч человек. Началось и практическое служение. В Кингсвуде была открыта школа для детей из малоимущих семей. В Бристоле было построено новое здание для молитвенных собраний. Недалеко от Мурфилдса старый цех по литью артиллерийских орудий был перестроен в часовню на полторы тысячи человек. В течение последующих пятидесяти лет Джон объездил на лошади всю Англию. Скакал по пыльным сельским дорогам, проповедуя Евангелие девять месяцев в году, и открывал отделения общества методистов по всем Британским островам. Уэсли стал одной из самых значимых фигур восемнадцатого века.
В самом начале своего нового служения он встретился с Грэйс Мюррей. Это был самый серьезный его роман. Грэйс Мюррей было чуть меньше тридцати, и она была вдовой моряка. Проповедь Уэсли произвела на нее огромное впечатление, и вскоре она стала самой известной активисткой методистского движения, проповедь которой была обращена именно к женщинам. В 1745 году Уэсли серьезно заболел. Ему было тогда сорок два года. Ухаживала за ним «любезная, благочестивая и умелая» миссис Мюррей. Джон не сделал ей предложения, но его буквальными словами были: «Если я когда-нибудь женюсь, то думаю, что на вас». Вдова Мюррей была польщена его вниманием.
Когда Уэсли почувствовал себя достаточно здоровым для того, чтобы продолжать проповедническую работу, он предложил ей присоединиться к его группе. Через несколько месяцев Джон отправился с проповедью в Ирландию. Грэйс отправилась с ним и на этот раз. Они даже ездили вместе на одной лошади. Уэсли писал о ней: «Она узнавала все о женщинах в небольших городках, и вообще обо всех верующих повсюду. Она организовывала женские собрания, посещала больных и молилась с теми, кто носил траур». Говорили, что она была единственным человеком, с которым Джон смог проработать вместе в течение такого долгого времени. Джон был горячо влюблен в Грэйс и взвешивал все «за» и «против» вступления в брак. Как это было ему свойственно, он сделал это письменно. По всем семи пунктам, по которым он оценивал женщин (домохозяйка, няня, товарищ, друг, сотрудник в деле Евангелия Христова, духовные дары и духовные плоды ее трудов), он оценил Грэйс на «отлично». Из этого он заключил: «Итак, все семь аргументов, которые могли бы удержать меня от вступления в брак, в данном случае недействительны. Многое говорит в пользу того, что мне следует жениться, и не на ком-нибудь, а именно на Г. М».. «Г. М». означало, конечно же, Грэйс Мюррей.
Джон осознавал, что это могло повлечь и определенные проблемы. В частности, как им следовало поступить с детьми? Он считал, что детей следовало поместить в методистскую школу в Кингсвуде, пока он с женой будет продолжать организовывать евангелизационные кампании. Один из исследователей замечает: «Он не был способен представить себя ведущим полноценную семейную жизнь. Ему нужен был хороший заместитель, а не жена». Но у этого предполагаемого брака были и другие препятствия. Прежде всего, Джон всегда был до крайности нерешителен в этих вопросах. Кроме того, в «Клубе святости» он торжественно обещал не жениться без разрешения клуба. Это означало, что среди прочего ему требуется получить еще и одобрение его брата Чарлза. Грэйс не была в восторге от медлительности Джона. Один из его сотрудников, Джон Беннет, был также влюблен в Грэйс и готов был перейти к активным действиям при первом же проявлении холодности со стороны Уэсли. Он считался женихом Грэйс до ее знакомства с Уэсли. Но хотя Беннет и оказался в стороне, он, безусловно, оставался заинтересованной фигурой. Многие методистские лидеры считали, что Уэсли не стоило жениться на Грэйс Мюррей. Тогда создалось бы впечатление, будто все эти годы она была его любовницей. Другие полагали, что Джону ни в коем случае нельзя было жениться на женщине низкого социального происхождения. Это могло бы внести раскол вметодистское движение.
И тут вмешался Чарлз Уэсли. Правильнее было бы сказать, что он ворвался в это дело. Он был уверен в том, что в случае женитьбы Джона все достижения методизма пойдут прахом. Любой другой методистский священник мог жениться, но Джон был «особым случаем». Кроме того, если бы Джон женился на Грэйс, то половина лидеров просто вышла бы из движения. Джон формулирует в своем дневнике мнение своего брата следующим образом: «Мысль о браке вообще и в особенности с женщиной низкого происхождения кажется ему просто дикой». Чарлз не мог терять ни минуты. Он вскочил на лошадь и бросился к Грэйс. Он сумел убедить ее в том, что если она выйдет замуж за Джона, то «разрушит и его самого, и все дело Божье». Через два часа он отвез Грэйс к Беннету, убедил их обоих, что ради спасения методизма им необходимо жениться, и буквально через несколько дней они вступили в брак. Один из биографов сомневается в том, что Уэсли женился бы на Грэйс Мюррей: «Нет никакого сомнения в том, что Джон Уэсли думал о Грэйс Мюррей как о жене, предназначенной ему самим Богом. Но, учитывая его предыдущие любовные истории, встает вопрос о том, воплотилось ли бы это предназначение в свадьбе, даже если бы Чарлз и не вмешался в это дело». И все же спустя пятнадцать месяцев, Джон Уэсли женился. И на этот раз он твердо решил, что никто не ускачет вместе с его невестой.
Одним из немногих методистских священников, вставших на сторону Джона в его конфликте с братом, оказался Винсент Перронет. Перронет был убежден, что Джону следует жениться. Более того, он всячески подталкивал Джона к этому шагу. Перронет посоветовался с банкиром Эбеназером Блэкуэллом и предложил подходящую кандидатуру — Молли Вазейль, вдову лондонского торговца, который оставил ей в наследство десять тысяч фунтов. В случае с Грэйс Джон Уэсли письменно проанализировал достоинства своей предполагаемой супруги. С Молли он ничего не анализировал. По поводу Грэйс он посоветовался со своим братом, и выяснилось, что его выбор был ошибочным. По поводу Молли Джон не советовался с братом, но все равно выяснилось, что выбор его оказался ошибочным. Он не советовался с Чарлзом, просто сказал, что собирается жениться и не сказал на ком. Чарлз написал в своем дневнике: «Я был словно громом поражен». А через несколько дней, когда Чарлз узнал, кто невеста, он «впал в глубокий траур». Он «весь день стенал, равно как и все последующие дни». Он «не мог ни есть, ни проповедовать, ни отдыхать ни ночью, ни днем».
Несмотря на свое возмущение, на этот раз Чарлз не стал вмешиваться. Джон не собирался вносить ухаживания в свой рабочий график и продолжал непрерывно проповедовать вплоть до одного злополучного происшествия. Проходя по Лондонскому мосту в середине 1751 года, он поскользнулся и сильно потянул лодыжку. Несмотря на боль, он произнес запланированную проповедь, а затем прихромал к дому вдовы Вазейль. Его невеста Молли ухаживала за ним в течение недели. У нее дома он проводил
