его убедили изложить на бумаге историю его молодости. Когда книгу под заголовком «Из глубин» опубликовали, Джон стал знаменит. «Люди с изумлением смотрят на меня, и, наверное, не зря. Я и сам себя изумляю; и больше всего меня изумляет то, что во мне ничего не осталось от того прежнего человека».
На его книгу приходили отклики со всей страны, но самым примечательным стало письмо тридцатидвухлетнего поэта Уильяма Купера, пережившего последствия двух сильнейших нервных расстройств и трижды пытавшегося покончить с собой. Пребывая в глубочайшей депрессии, он убедил себя, что спасение, обещанное Богом, никогда не будет ему даровано. Однако, читая свидетельство Джона, он обрел надежду. Джон и Полли пригласили его в Олни, и он жил у них пять месяцев. Затем он купил собственный дом неподалеку от них.
Как и Джон, Купер обожал поэзию, длительные прогулки и веселые шутки. Как и Полли, он обожал цветы. Сад Купера почти примыкал к участку Полли, и они довольно часто делились своими садоводческими находками.
Джон полагал, что лучшим душевным лекарством для его друга будет написание гимнов. Давно уже они подталкивали к этому друг друга, хотя Джон никогда и не предполагал, что его поэтические пробы могут хоть в чем-то сравниться со стихами Купера.
Вскоре Олни стал знаменит гимнами, которые писали друзья, и, конечно же, прихожане были счастливы от того, что у них есть возможность спеть эти гимны первыми.
Уильям Купер написал такие гимны, как «Источник крови Твоей святой», «О, ради хождения в Боге моем», «Иисус, где бы народ Твой ни встречался» и «Бог движет всем неведомо для нас», а Джон — «Как сладко имя Христа звучит», «Душа моя, ходатайствуй», «Как утомительны, скучны часы», «Еще одна неделя прожита», «Твое величие все славят, о Господь» и, конечно, «Удивительная милость Бога».
Позже, опубликовав сборник песен, озаглавленный «Гимны Олни», Джон говорил, что этот сборник стал «памятником, увековечившим крепкую и теплую дружбу».
Однако, несмотря на все усилия Джона, нервные расстройства Купера вновь дали о себе знать. Джон и Полли подолгу бывали у него, опасаясь новых попыток самоубийства. Затем он переехал в дом Джона, и тот всячески старался приободрить его шутливыми стихами, но ничего не помогало.
Это было тяжким бременем для Джона и Полли. Джон не мог писать, когда его друг был в таком состоянии. «Моя скорбь была очень велика. Я повесил мою арфу на ветви ивы и долгое время полагал, что без него я не стану ничего сочинять». Спустя примерно год тяжелейшей депрессии Купер улыбнулся одной из шуток Джона; и вскоре он почувствовал себя значительно лучше.
Хоть годы и шли, взаимная любовь Джона и Полли не убывала. Иногда Полли нужно было ездить к стареющему больному отцу, и в это время Джон очень часто писал ей.
В его письмах было много мыслей о Библии, юмора, новостей, преданной любви и теплого участия. Вот несколько выдержек из разных писем:
«Любовь — это ребенок, который крепнет с возрастом».
«Я ощущаю на расстоянии твою головную боль».
«Дом пуст без тебя, в каждой комнате я скучаю по тебе».
«Без тебя я всегда немного неуклюж. И это говорит не смиренный раб, а муж. И говорит он это не в медовый месяц, а на двадцать третьем году брака».
«Я вовсе не хочу, чтобы ты меньше меня любила, но мне часто хочется, чтобы ты меньше за меня переживала».
«Ты всегда была для меня божеством, и, боюсь, это и сейчас так. Как трудно избежать недооценки и переоценки даров Божьих».
«Благословение Господне обратило за тридцать пять лет пылкость любви в надежную и очень нежную дружбу. Я никогда не смогу выразить, до какой степени я тебе обязан, как сильно я люблю тебя, ни даже половины того, о чем трепещет мое сердце, когда я ставлю здесь мою подпись.
Твой преданный и нежно привязанный к тебе муж».
Здоровье Полли — как физическое, так и эмоциональное — всегда было непрочным. С того самого времени, когда она слегла после обморока Джона, она часто чувствовала себя нездоровой. Много раз она «была прикована к постели по пять-шесть месяцев», и порой казалось, что Полли вот-вот умрет. Джон говорил, что примерно четверть всего времени она была больна, но когда она чувствовала себя хорошо, то вела вполне естественный образ жизни.
Джон и Полли думали, что до конца дней своих будут жить в Олни. Он отказывался от предложений других церквей и даже не захотел возглавить колледж в Саванне (Джорджия).
Однако, как отмечает живший неподалеку священник, «он был слишком близок к людям, чтобы они уважали его». Церковь раздирали противоречия нескольких соперничавших групп, и Джон был бессилен остановить их. После страшного пожара, уничтожившего несколько кварталов Олни, Джон предложил городским властям отменить праздничные фейерверки. Хотя отцы города и одобрили это решение, толпа пьяных гуляк решила, что Ньютоны испортили им праздники. С шумом прокатившись по Мэйн Стрит, они повалили к дому Джона. Один из его друзей, увидев происходящее, бросился к нему, чтобы предупредить, — там было около сорокапятидесяти человек, «одурманенных злобой и винными парами». Если бы они ворвались в дом, это могло окончиться очень плохо.
Полли была в ужасе. Джон не хотел уступать толпе, но еще менее хотел подвергать Полли опасности. Тогда он вышел навстречу заводиле и дал ему денег, чтобы тот увел дебоширов. Позже Джон говорил: «Мне стыдно за то, что там произошло».
Вскоре после этого церковь Св. Марии в Лондоне пригласила его к себе, и он согласился. «Лондон — это то место, куда я менее всего хотел бы отправиться, если бы мог выбирать», — заметил он. Но он понимал, что его служению в Олни пришел конец. В Лондоне, как и в Олни, дом Ньютонов превратился в пасторский центр. «Мое время делится на то, чтобы ходить смотреть на других, — писал он своему другу Куперу, — и на то, чтобы другие приходили и смотрели на меня, как на ручного слона».
В 1788 году, когда Полли исполнилось пятьдесят девять лет, ее стали мучить странные боли. Без ведома Джона она обратилась к врачу, который поставил диагноз: рак груди. Это не стало для нее неожиданностью. Главной ее заботой был Джон. Такая новость стала бы для него катастрофой. Поэтому Полли решила прооперироваться втайне, когда Джон будет в отъезде. Но врач отказался. Раковая опухоль уже дала метастазы. Правда была такова, что Полли оставалось жить менее двух лет.
Поначалу Джон воспринимал происходящее гораздо тяжелее, чем Полли. Стараясь смириться с волей Бога, он «метался как бешеный бык, на которого набросили сеть», как сам он признался позже. Некоторое время Полли, напротив, переносила все стоически.
Но только некоторое время.
Когда болезнь стала прогрессировать и боли усилились, Джон мог только в бессилии наблюдать. А Полли, всякий раз, почувствовав себя немного лучше, старательно изучала Библию. Позднее Джон писал: «Ее Библия всегда со мной (я не обменял бы ее и на половину ватиканского собрания манускриптов), и в ней практически все важные места, от начала и до конца книги, отмечены ее собственноручными карандашными пометками на полях». Джон гордился Полли.
Но потом «рассудок Полли затуманился, мысли стали путаться; и постепенно она потеряла всякий интерес не только к поискам истин, заключенных в Библии, но и к самой Истине. И, кроме того, она испытывала невероятное отвращение к смерти… Видеть это было очень и очень тяжело».
Вместе с тем и ее привязанность к Джону утратила свою силу. «Она, разговаривая со мной, была полна безразличия».
Хотя Джон и переносил эти перемены с огромным трудом, он все же не усомнился ни в ее любви к Богу, ни в любви к нему самому. «Утверждать, будто Полли утратила веру, — значит утверждать, что она не любила мужа все последние сорок лет».
Пробыв в таком «страхе и смятении» примерно две недели, Полли вновь обрела свое прежнее душевное состояние. Но ее здоровье быстро ухудшалось.
Незадолго до рождества 1790 года Полли умерла. Ей был шестьдесят один год.
Джон писал: «Когда моя жена умерла, весь мир умер вместе с ней». Но еще до ее смерти Джон начал бороться с отчаянием и психологической агонией. Он рассказывает об этом так: «За два или три месяца до ее кончины, когда я ходил взад и вперед по комнате, произнося обрывки молитв, а сердце мое разрывалось от тоски, меня неожиданно поразила одна мысль: „Вне всякого сомнения Господь поможет мне, если только я сам захочу принять эту помощь»». Он не хотел погрузиться в длительные, «не имеющие смысла переживания».
После ее смерти у него появилось больше дел, чем когда-либо. Он уплотнил свой день. «Я боялся, что запру себя дома, погрузившись в размышления о своей утрате. Поэтому уже на следующий день я встретился с несколькими друзьями». — «У меня не было права жаловаться. Я относился к Полли как к займу, который в любой момент мог быть востребован Тем, Кто дал мне его». Джон продолжал проповедовать в своей лондонской церкви более чем до восьмидесятилетнего возраста. Один из друзей, советовавший ему уйти на покой, услышал в ответ: «Я не могу остановиться! Вы думаете, старый африканский богохульник умолкнет? Он будет говорить до тех пор, пока не лишится дара речи!»
Спустя семнадцать лет после смерти Полли, в 1807 году, Джон умер. Он сам написал себе эпитафию: «Джон Ньютон… бывший атеист и распутник, прислуга рабов в Африке, был милостью Господа и Спасителя Иисуса Христа возрожден, прощен и направлен проповедовать истину, которую он долго пытался сокрушить».
Бывший атеист и распутник получил великое благословение в своем браке. После смерти Полли Джон опубликовал книгу «Письма к жене». В этой книге он пишет: «Она была приятным собеседником, самым близким другом и моим рассудительным советником. Я очень редко, если и вообще когда-либо, раскаивался в поступках, совершенных по ее совету. И редко бывало так, что, не послушав ее, я впоследствии не осознавал своей неправоты».
Newton, John. Cardiphonia. Philadelphia: Presbyterian Board of Education, n. d. Newton, John. Letters of John Newton. Edinburgh: Banner of Truth, 1960.
Newton, John. Letters to a Wife. London: W. Oliver, 1793.
Newton, John. Out of the Depths. Reprint. New Canaan, Conn.: Keats, 1981.
Newton, John. The Works of John Newton. New Haven: Nathan Whiting, 1826. Pollock, John. Amazing Grace. San Francisco: Harper and Row, 1981.
2
Превосходившая меня во всем
Дуайт и Эмма Моуди
Многие знают Дуайта Л. Моуди, которого можно назвать Билли Грэмом девятнадцатого века. Удивительный, неутомимый проповедник, он избороздил Атлантику, приводя сотни тысяч людей к Иисусу Христу.
Да, вы, вероятно, знаете Дуайта Л. Моуди. Но я все же думаю, вы вряд ли когда-нибудь
