в Англию о требованиях к будущим миссионерам. Одним из требований было следующее: «Совершенно необходимо, чтобы их жены столь же горячо стремились к служению». Раньше Уильям не осознавал всю важность этого требования. В конце концов, на Восток отправлялись и торговцы вместе со своими женами, и никто не интересовался тем, какие чувства их жены испытывают к торговле каучуком, какао или чаем. Но Кэри понял, что в случае с миссионерами дело обстоит совершенно иначе.
В то время как Дороти погружалась в изоляцию по причине своего безумия, Кэри приобретал все больше связей и завоевывал определенную социальную значимость. В Англии он был сапожником и деревенским проповедником. В Индии он стал дружен с представителями торгового и правящего сословия. В то время его миссионерские усилия не остались напрасными. И хотя ни один из индусов не принял Иисуса Христа как Спасителя и Господа, Кэри обратил нескольких европейцев.
Новая эпоха миссионерской деятельности в Индии началась в 1799 году, когда в Серампур, что в четырнадцати милях от Калькутты, прибыла новая группа из восьми миссионеров. Они хотели присоединиться к Кэри, но им было в этом отказано. Поэтому сам Кэри, которому тогда было тридцать восемь лет, вместе с Дороти, которой было сорок четыре, отправился к ним. Индиговый бизнес, за счет которого жил Кэри, пришлось оставить, но он понимал, что работать в команде миссионеров гораздо лучше и эффективнее. Кроме того, один из вновь прибывших миссионеров был печатником, а другой — школьным учителем. Всем вместе было бы гораздо проще заботиться и о детях, и о бедной Дороти.
Когда Кэри прибыли в новую штаб-квартиру миссии в Серампуре, «Дороти была в таком состоянии, что едва ли могла выполнять какие бы то ни было обязанности по дому». Ханна Маршман, одна из вновь прибывших сотрудниц, взяла мальчишек Кэри под свою опеку, и сделала это как нельзя более кстати. Дороти была уже не в состоянии заниматься детьми, а Уильям, даже в пору своей работы в школе, никогда не мог добиться от детей дисциплины. Миссис Маршман писала в Англию о сложившейся ситуации так: «Из-за того, что у брата Кэри такие домашние горести (речь идет о Дороти), и из-за того, что он так занят сейчас (возможно, имеется в виду работа на огороде или перевод Библии, над которым трудился Кэри), а во многом и из-за мягкости характера, зачастую неуместной, его два старших сына стали совершенно неуправляемыми; их разум отравлен упрямством и самоволием». Феликсу было тогда пятнадцать, а его брату Уильяму двенадцать. Сложнее всего было с Феликсом. Кэри был совершенно не в состоянии сладить с ним. «Этот добросердечный человек видел зло и страдал от этого. Но он был слишком мягок для того, чтобы провести эффективные предупредительные меры, — писала миссис Маршман, — а последствия могут быть очень тяжелыми… Полагаю, что оставить все так, как есть, просто преступно». И Ханна Маршман взялась за сорванцов как следует.
Ханна Маршман занялась дисциплиной, а вот новый печатник миссии, Уильям Уорд, стал для Феликса чем-то вроде старшего брата, а заодно и отца. Уорду было тридцать лет, и по возрасту и по темпераменту он был гораздо ближе Феликсу, чем его родной отец. Изменение, происшедшее со старшим сыном Кэри, было просто поразительным: «Он был тигром, а стал агнцем». Через год Феликс произнес свою первую проповедь. Вскоре в команде миссионеров его стали весьма высоко ценить. Со временем трое из четверых сыновей Кэри стали миссионерами. Четвертый, Джонатан, стал поверенным в верховном суде Калькутты и по совместительству казначеем миссии в Серампуре. Судя по всему, миссис Маршман и мистер Уорд появились в их жизни именно тогда, когда это было необходимо. Во многом благодаря свидетельству юного Феликса Кэри был обращен первый индиец. После семи лет проповеди Кэри-старшего Уильям был счастлив: «Вчера я с неимоверной радостью лишил Ганг языческого ореола святости, крестив в нем первого индийца и моего сына Феликса».
А Дороти становилось все хуже. В 1801 году Кэри писал: «Миссис Кэри приходится постоянно изолировать от других. Ее состояние ухудшается. Страх за мою и за ее собственную жизнь, а также требование местной полиции вынудили меня согласиться на ее изоляцию». У нее случались приступы агрессии, и поэтому ее пришлось просто запереть в комнате. В 1804 году Кэри писал в Англию: «Бедной миссис К. гораздо хуже. Это очень тяжело. Это огромное испытание для меня. Только бы я смог вынести его, как христианин, и да будет мне это во благо». Позже Кэри писал, что «ее мучают мании».
Но, несмотря на все огорчения, эти годы в Серампуре принесли с собою целую череду успехов. Новый Завет был переведен на бенгали. Была сформирована церковь, а Кэри был назначен преподавателем, а затем и профессором восточных языков во вновь основанный колледж, Форт Уильям в Калькутте. Кэри едва мог в это поверить. Он окончил всего шесть классов, и ему пришлось писать в Англию, чтобы выяснить, как, собственно, проводятся занятия в колледже. Его потрясло то, что его, диссентера, лично назначил на должность генерал-губернатор. Из восточных языков Кэри знал не только бегали, но и санскрит, и язык марати. За десять лет своего пребывания в Индии он изучил их в совершенстве.
В 1807 году, в возрасте пятидесяти одного года, Дороти Кэри скончалась. Она прожила в Индии четырнадцать лет, и в течение двенадцати из них страдала от психического расстройства. Джон Маршман писал, что его изумляет, как Уильяму Кэри удалось добиться столь многого в его «филологических и библейских исследованиях… в то время как его сумасшедшая жена, которая зачастую пребывала в самом возбужденном и агрессивном состоянии, находилась у него за стеной, буквально в соседней комнате». Что стало причиной психического расстройства Дороти? Возможно, это была наследственная болезнь. Или же причиной стали какие-то стрессы, пережитые ею в раннем детстве, в доме ее родителей в Пиддингтоне. Но несомненно то, что тяжелые условия жизни, как в Англии, так и в Индии, ускорили процесс. Не исключено, что определенную роль сыграло и плохое питание. Хотя Уильям и был тружеником, упорно работавшим над собой, в семье он действовал неуверенно и легко шел на поводу. Он не обеспечил стабильности, в которой так нуждалась Дороти. Поэтому она потеряла к нему доверие и ее страхи полностью поработили ее. Она нуждалась как в материальной, так и в психологической стабильности, в чем Уильям явно не преуспел. Однако, несмотря на внешнюю слабость Уильяма в роли мужа, он вырастил своих сыновей — и хотя вначале они были совершенно недисциплинированными, впоследствии они любили и уважали его и пошли по его стопам.
Через шесть месяцев после смерти Дороти Уильям женился вторично. Его невестой стала датская графиня Шарлотта Румор. Она была инвалидом и приехала в Калькутту на лечение. В эмоциональном, культурном и интеллектуальном плане она была полной противоположностью Дороти. Кэри обратил ее к Иисусу Христу. Генерал-губернатор говорил, что их брак — это союз образованного и благочестивого человека и датской графини, «которую он сделал из христианки баптисткой, буквально погрузив ее глубоко под воду при церемонии крещения». Трудно сказать, существовала ли нежность между Дороти и Уильямом в ранние годы их брака. Но никаких сомнений относительно чувств Шарлоты к Уильяму нет. «Возлюбленный мой, — писала ему Шарлотта, — я так тоскую по тебе, мне так тяжело от того, что ты далеко от меня… Я ничего не могу поделать с этой тоской».
Шарлотта стала идеальной женой миссионера. После ее смерти в 1821 году Кэри писал одному из своих друзей: «Мы были в браке тринадцать лет и три недели, и наше семейное счастье было столь огромно, что едва ли нечто подобное было даровано кому-либо еще из смертных… Ее утрата невосполнима». Помимо всего прочего, этот брак показал, что Кэри был способен создать прочную, счастливую семью. Кэри настолько тяжело ощущал себя вне семьи, что женился в третий раз. И этот брак также стал счастливым и закончился лишь со смертью самого Кэри, одиннадцатью годами позже, в 1834 году.
Кэри перевел Библию на сорок четыре языка и диалекта, открыл отделение миссии в Индии, Бирме и Бутане, основал множество школ и стал исключительным специалистом по сельскому хозяйству и садоводству Индии. Не так уж плохо для простого работяги. Да, он умел «корпеть». Ближе к закату жизни он говорил, что, если кто-нибудь напишет историю его жизни, этому человеку стоит «рассказать, что я был простым работягой… Пусть меня опишут таким, каков я есть. Я умею корпеть… И этому я обязан всем в моей жизни». Возможно, он мог оценивать себя как неудачника в качестве коммерсанта, учителя, священника, отца и мужа, но он преуспел, потому что продолжал корпеть… и, возможно, благодаря своему девизу: «Ожидай великих свершений от Бога; стремись к великим свершениям ради Бога».
Трудно дать какую-либо оценку Дороти. Никто точно не знает, что происходило в ее душе в течение этих двадцати шести трудных лет, когда она была замужем за Уильямом Кэри. Вероятно, она не способна была оценить ни того, что делал ее муж, ни его выдающихся способностей. Вероятно, гораздо больше ее волновали частые переезды — как минимум четыре за тринадцать лет их жизни в Англии и семь — за тринадцать лет их жизни в Индии, не считая года, который они, в общей сложности, провели на разнообразных кораблях и суденышках. Несомненно и то, что в Пиддингтоне она была намного счастливее. Там она родилась, там жили ее родители, которые о ней заботились. Ее собственное здоровье и здоровье ее детей были постоянным источником тревог для нее, что можно сказать и о постоянной нехватке продуктов питания. Она тяжело переносила растительную диету, на которую их вынуждала бедность в Англии, и в Индии ей очень не нравились рис и кэрри, а там долгое время исключительно только ими и приходилось питаться.
Возможно, одним из немногих ключей к пониманию Дороти служат имена двоих ее сыновей. Большинство из семерых родившихся в их семье детей были названы по именам родственников Уильяма. Но двое носили необычные библейские имена. Одно из них точно было дано по настоянию Дороти. Возможно, это справедливо и в отношении второго имени. Феликс родился в 1785 году. Феликс означает «счастливый», и, несмотря на то что во многом в своей жизни Дороти не была уверена, она совершенно определенно была рада тому, что у нее родился сын. Энн, первый ребенок, умерла двумя годами раньше, а рождение Феликса стало для Дороти счастьем. Библейский Феликс (Деян.26)
