не было. Но Фрэн отнесся к своим обязанностям с большой ответственностью: он подготовил для своей семьи серию проповедей и произнес их так, словно перед ним сидело большое количество прихожан.
В ту зиму все три девочки заболели гриппом, а две из них еще и пневмонией. Учитель предложил на следующее лето отвезти их в швейцарские Альпы, чтобы там они могли поправить свое здоровье. И Фрэну, и Эдит идея эта очень понравилась. Они собирались провести в Альпах два месяца, но когда лето закончилось, девочки стали просить их остаться: «А почему бы нам не жить здесь?» И вся семья провела в швейцарских Альпах следующие тридцать два года. У них были далеко идущие планы. Но все, что они знали, так это только то, что Бог даровал им маленький домик в швейцарском стиле, в котором они могли спокойно жить. Фрэн продолжал путешествовать по Европе, он устраивал встречи с пасторами и богословами и обсуждал с ними вопросы Международного совета христианских церквей. Часто его сопровождала и Эдит вместе с девочками. Она рассказывала об их особом служении — «Дети за Христа». Но швейцарский особнячок был домом, в который они неизменно возвращались.
Неподалеку от дома располагалась школа для девочек, и раз в неделю Шефферы открывали свои двери для ее учениц. Они пили чай и беседовали. Эдит открыла курсы кулинарии. И Фрэну, и Эдит очень нравилось общаться с молодежью. Фрэн обладал редкой способностью объединять множество фактов из самых разных отраслей знания и объяснить их с точки зрения Библии. Но, несмотря на развитие этого служения, Фрэнсис и Эдит были недовольны тем, как у них шли дела. Европейские церкви оставались мертвыми и холодными. Континент находился под влиянием секуляризма и экзистенциализма. Фрэн испытывал разочарование и от многого из того, что происходило в Международном совете христианских церквей. Разочарован он был и сам в себе. Однажды он сказал Эдит: «Я чувствую себя раздробленным… Мне не хватает связи с реальностью… Я разочарован в народе Божьем и в себе самом».
Единственное, что еще могло как-то помочь, — это кардинальный пересмотр всей христианской доктрины. «Неужели это так? Теперь мне снова необходимо вернуться к моему прежнему агностицизму и начать все с начала».
Именно так он и сделал. Фрэн отправился на сеновал; он ходил там взад и вперед и разговаривал сам с собой и с Богом, пытаясь нащупать дорогу к реальности. Эдит признавалась, что ее очень тревожило то, что происходило тогда с ее тридцатидевятилетним мужем. Она не знала, как ему можно помочь и стоило ли ей вообще вмешиваться. Это была его собственная духовная борьба, и любое вмешательство не принесло бы доброго плода.
Но постепенно Фрэн утвердился в вере и пришел к убеждению, что Библия истинна и что правда Божья отражается во всех аспектах человеческой жизни. Он уже больше не разговаривал с Богом про себя на своем сеновале, он пел песни славы. Он понимал, что истина была жизненно важна для христианства и что Слово Божье было основным источником этой истины. Но его удивляло, что те же самые христиане, которые просто отстаивают истинность Писания, не осознают важности молитвы и отделяют себя от Духа Святого. Он начинал тогда видеть: то, что открывает для себя сам христианин в своей духовной практике, не менее важно, чем объективные истины веры. Подобно многим великим христианским мыслителям прошлого, он осознал, что мысли и дела должны идти рука об руку в стремлении в святости.
В жизни Фрэнсиса Шеффера начинался новый период. Пока Фрэн размышлял у себя на сеновале, Эдит также сделала несколько духовных открытий. «Я не знала, как помочь мужу, и просто стала записывать мои молитвы так, как если бы кто-нибудь стал писать записки, чтобы привлечь внимание другого человека к некоему обстоятельству, не имея возможности объяснить все лично. Для меня это стало новым средством общения». В это критическое время молитвенная жизнь Эдит пошатнулась. Тогда она приняла решение верить и вести себя так, «будто это имело огромное значение для всей истории, словно она получила прямое указание молиться по любому поводу, при всякой возможности и всем сердцем». Она также решила не читать утром газет, пока не прочтет отрывок из Библии, не помолится и не напишет свое личное послание к Богу.
Эти события, которые свидетельствуют о серьезных духовных испытаниях, относятся к концу 1951 года и началу 1952-го. Они пока не видели, какими могут оказаться последствия их исканий для их служения. Но, спустя несколько недель, в феврале 1952 года, к ним в дом стали приходить молодые люди, часть из которых были друзьями их дочерей, и беседовать на волновавшие их духовные темы. Это было пока скромное начало того огромного потока, который хлынул к ним позже, и это было началом служения нового типа. В том году Эдит родила своего четвертого ребенка (и первого мальчика), Фрэнсиса Аугуста Шеффера V. Двумя годами раньше у нее случился выкидыш, потому эта беременность стала предметом особенных забот.
Затем для Шефферов настало время вернуться в Соединенные Штаты, в отпуск. Фрэн согласился прочесть курс богословия в богословской семинарии «Вера» в Филадельфии. Такое назначение позволило ему определиться с жильем и быть относительно свободным для встреч и проповедей.
Фрэн много молился о том, где ему остановиться во время отпуска, а когда его дядя Гаррисон предоставил ему свою лодочную станцию в Филадельфии, Фрэн стал славить Бога за ответ на его молитвы. Однако когда они прибыли в Филадельфию и увидели это жилье, Эдит пришла в ужас. Она вспоминала: «Жить в таком маленьком помещении в течение шестнадцати месяцев с четырьмя детьми… это было невообразимо. Но как могла я жаловаться или хотя бы даже вздыхать по этому поводу? Ведь Фрэн считал, что этот дом — одно из самых ярких свидетельств в его жизни. Свидетельств того, что Бог отвечает на его молитвы». Фрэн благодарил Бога за Его поддержку, а Эдит молилась о долготерпении. «Нам не дано обетование, что молитва избавляет нас от всех трудностей земной жизни», — говорила Эдит.
Трудностей хватало и у Фрэна. Он был озабочен тем, что в его собственной деноминации было столь мало свидетельств присутствия Духа Святого, а теперь он столкнулся с резкой критикой со стороны тех, кого прежде считал близкими друзьями. Он видел стремление к библейской истине, но не видел стремления к братской любви, и открыто говорил об этом. За восемнадцать месяцев, проведенных им в Америке, Фрэн выступил триста сорок шесть раз, и особенно настойчиво говорил об освящении. Позже его речи были собраны в отдельную книгу под заглавием «Истинная одухотворенность».
Деноминация была на грани раскола. Конфликт между Фрэном и лидерами деноминации приобретал все более серьезные формы. Многие обвиняли Фрэна в попытке пробиться в лидеры. Иногда Фрэн и Эдит даже задумывались о возвращении в Европу. Было похоже на то, что у них нет больше взаимопонимания не только с лидерами деноминации, но и с лидерами их миссии. Если бы они вернулись в Европу без их благословения — что бы им тогда оставалось делать?
С другой стороны, оставаться в Соединенных Штатах означало все глубже и глубже увязать в разгоравшемся конфликте. «Мы не знали, что будет с нашей работой, — писала Эдит позже, — но мы стали молиться, и поодиночке, и вместе… Мы жили, не зная, что ждет нас в будущем». Главным источником неуверенности были финансы. У них не было денег для того, чтобы вернуться в Европу. Фрэн экономил на всем, и семья молилась о том, чтобы они могли получить откуда-нибудь материальную поддержку. «Это станет хорошей возможностью узнать, чего хочет от нас Господь, — говорил Фрэн. — Если Он хочет, чтобы мы уехали, Он снабдит нас деньгами». Одна из их дочерей нарисовала градусник и прикрепила рисунок к холодильнику. Каждый раз, когда приходили деньги, необходимые для покупки билетов на корабль, она продлевала нарисованную ртуть на несколько градусов вверх. Незадолго до последнего срока отправки они получили последний чек, и температура повысилась до нужного предела. Они вернулись в Швейцарию.
Но ответ на их молитвы не решил всех проблем Шефферов. В течение последующих нескольких месяцев беды сыпались на них одна за другой: маленький Фрэнки заболел полиомиелитом; руководство миссии стало активно призывать церкви не поддаваться влиянию Шефферов. Этот вал почти поглотил их. И в заключение швейцарское правительство приказало им покинуть страну, поскольку они «оказывали нежелательное религиозное воздействие на жителей селения Шампери». «Что же нам делать, — спрашивала Эдит, — почему это случилось с нами? Не следовали ли мы воле Божьей, когда возвращались в Швейцарию?»
Проблем становилось все больше и больше. Как только Господь давал им средство преодолеть одну трудность, так они оказывались перед лицом еще большей проблемы. «Раз за разом люди помогали нам, — вспоминает Эдит, — но за каждым обнадеживающим известием приходили безнадежные новости… И с каждой почтой приходили письма, в которых Фрэна приглашали пастором или преподавателем семинарии в Америке».
Возможно, Шефферы решили бы, что Бог желает их возвращения в Америку, если бы тогда не начал обретать свою форму проект «Лябри». Название было идеей Фрэна. На борту корабля, во время их возвращения в Европу, Фрэн предложил называть их швейцарский дом французским словом «Лябри», которое означает «убежище». Он хотел, чтобы их дом стал духовным убежищем для всех, кто приходил туда за помощью. Эдит очень понравилась эта идея. Она быстро набросала индийскими чернилами прелестный пейзаж. Там были сосны, швейцарские домики, холмы и несколько лыжников. Под рисунком она написала: «Лябри… Приходите утром на кофе или вечером на чай и задавайте вопросы». Тогда, на борту корабля, они и не думали, что «Лябри» станет их главным служением. Ведь во время их первой поездки Фрэн успешно работал с европейскими пасторами. Но это служение было резко и неожиданно прервано. Как только они приехали в Швейцарию, им сообщили, что из Соединенных Штатов присылались письма, в которых просили местных священников не вступать в контакт с Шефферами.
Теперь дорога в европейские церкви была закрыта, а это означало и значительное сокращение молодежного служения. Казалось, Бог хотел, чтобы они служили Ему где-то в другом месте. И тут вышло постановление швейцарских властей о том, что их присутствие в кантоне, в котором они столь успешно работали, было крайне нежелательным. Поначалу ситуация казалась просто безнадежной. Но вскоре вышло новое постановление, гласившее, что если они найдут себе жилье в другом кантоне и получат на то одобрение местных властей, то смогут подать прошение о продлении срока их
