которую встретила в книге британской писательницы Ханны Мур, связанной с реформатской церковью. Энн прочла: «Та, что живет удовольствиями, мертва, хотя и живет». Шестнадцатилетняя Энн терпеть не могла нотаций. Поэтому она отшвырнула книгу и взялась за «Путешествие пилигрима» Беньяна. И через несколько месяцев, по ее собственным словам, Энн «перешла из смерти в жизнь».
А вот обращение Адонирама не было таким простым. Через два года после того, как с Энн произошли такие изменения, он приехал в Нью-Йорк для того, чтобы сделать там актерскую карьеру. Он присоединился к бродячей труппе, которая «вела бесприютную жизнь, останавливаясь там, где было можно найти крышу над головой, и нанимаясь там, где хоть немного платили. Короче говоря, как только приносили счета, все просто исчезали оттуда, где их требовалось оплатить».
Но двадцатилетний Адонирам не считал это правильным. Он не собирался вести такой образ жизни до конца дней своих. Он ощутил сильное разочарование и отправился обратно в родительский дом, в Плимут (Массачусетс). А на ночь остановился в придорожном отеле.
Той ночью Адонирам очень плохо спал, потому что в соседнем номере умирал человек, который непрерывно вскрикивал и стонал. Адонирам лежал в темноте и размышлял о грядущей собственной смерти. Он не был уверен в том, что готов встретить ее. Размышлял он и о том, не вернуться ли ему к христианским ценностям, которые исповедовал его отец, но тут же вспомнил своего приятеля по колледжу Джейкоба Имза и подумал, что бы он сказал на это.
Он ждал утра, которое прогнало бы прочь все страхи этой тяжелой ночи. Встав ранним утром, Адонирам отправился к хозяину отеля. «Этот несчастный старик из соседнего номера, как он?» — спросил Адонирам. «Он умер несколько часов назад. Но он не был стариком. Это был молодой человек примерно вашего возраста». Почему-то Адонирам спросил: «Как его звали?» Это был глупый вопрос, ведь в окрестностях он никого не знал. Хозяин отеля ответил: «Его звали Джейкоб Имз». Ошибки не было. Речь шла о его близком приятеле по колледжу, чей скептицизм отвратил Адонирама от религии, которую исповедовал его отец.
Под впечатлением этого происшествия Адонирам вернулся в Массачусетс, к отцу. В его голове пульсировало: «Потерян». Но он еще три месяца переживал внутреннюю борьбу, пока не «обратился к Богу со всей торжественностью». Это случилось 2 декабря 1808 года. Запомните эту дату. С этого дня в жизни Адонирама начали происходить великие события. Его отец хотел, чтобы он стал священником и принял служение в Массачусетсе. Но у Адонирама были другие планы. Осенью он прочел о нуждах миссионеров в Индии, а затем и книгу о Бирме. Он был охвачен жаждой миссионерства и не мог думать ни о чем другом. Ни здравый смысл, ни уговоры не могли развеять его энтузиазма. Он упрямо твердил, что хочет быть миссионером в Индии, а еще лучше — в Бирме.
Естественно, осуществить это намерение было не так-то просто. В Америке тогда попросту не существовало миссионерских обществ, занимающихся служением за рубежом, и ни один американец тогда еще не отправлялся в другую страну в качестве миссионера. Ближайшие миссии, которые могли бы помочь Адонираму в осуществлении его мечты, находились в Англии, но в Европе бушевала война 1812 года.
Но что значат препятствия для воодушевленного, энергичного человека двадцати двух лет? Адонирам собрал еще шестерых молодых людей, и они все вместе представили свой проект миссионерского служения руководству конгрегационалистской церкви Новой Англии. Именно тогда он и встретил Нэнси (или Энн, если вам так больше нравится) Хэсселтайн и до безумия влюбился в нее. Адонирам вообще не умел что-либо делать слегка, отчасти. Он во все бросался, будто в омут. Через месяц он попросил руки Нэнси у ее отца. Адонирам явно торопился. В этом плане очень показательно его письмо к мистеру Хэсселтайну:
«Мне приходится просить у Вас ясного ответа: согласны ли Вы, чтобы ранней весной я уехал вместе с Вашей дочерью, и это будет означать, что Вы больше никогда не увидите ее в этом мире; согласны ли Вы на то, что Вашей дочери придется изведать все тяготы миссионерской жизни; согласны ли Вы на то, что она подвергнется опасностям далекого заокеанского плавания; опасностям, которым будет способствовать нездоровый климат Индии; всем печалям и скорбям; нищете, оскорблениям, преследованиям и, возможно, насильственной смерти».
Так в девятнадцатом веке «резали правду-матку» в глаза. Поразительно, но Хэсселтайн не сказал Адонираму «нет». Он предоставил право решать этот вопрос самой Нэнси. И не было ничего удивительного в том, что девушке, обратившейся всего за пару лет до этого, решение это далось ценой огромных душевных мук. В своем дневнике она спрашивала себя, сможет ли она «полностью отдать себя Богу и положиться на Него всем своим сердцем». Она говорила об Адонираме с сестрами, и далеко не всегда те отзывались о нем положительно. Они признавали, что он был человеком прямодушным и религиозным, но также «по натуре настырным, бескомпромиссным, амбициозным, свято верящим в свою правоту в любых обстоятельствах и совершенно безразличным к мнению старших».
Вопрос был поставлен ребром. Она не могла выйти замуж за Адонирама и при этом не поехать в Индию, Бирму или другое подобное место. Разделить эти две вещи не представлялось возможным. Но в октябре 1810 года Энн сдалась. Она писала тогда: «Иисус есть Истина, и нет ничего ценнее Его обещаний. Если бы не это, я просто впала бы в глубочайшее отчаяние. Ведь прежде ни одна американская женщина никогда не покидала берегов Америки для того, чтобы жить среди язычников». Бродяга Нэнси приняла вызов.
Адонирам, которому к тому времени исполнилось двадцать два года, был беспредельно счастлив от того, что Нэнси ответила на его предложение своим согласием. Но он испытывал отчаяние от того, что конгрегационалисты Новой Англии очень неторопливо предпринимали шаги, необходимые для сбора средств на миссию. Поэтому в конце года он отправился в Лондон, надеясь, что сможет убедить Лондонское миссионерское общество выделить хоть какую-то сумму на задуманное им предприятие. Возможно, он также рассчитывал устыдить вялых американцев. Но в любом случае шаг этот был дерзким. Он писал Нэнси: «От всего сердца желаю тебе, любовь моя, счастливого Нового года… Пусть каждый миг этого года делает тебя все ближе к Богу и готовит тебя приветствовать вестника смерти, как освободителя и друга… Пусть это будет год, в который ты изменишь свою фамилию и навсегда попрощаешься с близкими и с родиной, в который ты пересечешь океан и отправишься на край света для того, чтобы проповедовать язычникам». Едва ли можно назвать это письмо типичным посланием влюбленного к своей невесте.
1811 год стал годом, в который Бог дал Адонираму урок терпения, и тому было очень нелегко этот урок усвоить. Британский корабль, на котором Адонирам отправился в Лондон, был атакован французским судном, и будущий миссионер был захвачен в плен. Он прекрасно владел древнееврейским и древнегреческим, но, к несчастью, не знал французского, поэтому просто не мог объяснить военным, что был американцем, а не англичанином. В конце концов ему все-таки удалось добраться до Лондона, но там он узнал, что Лондонское миссионерское общество не желало участвовать ни в каких совместных мероприятиях с американцами. Ему намекнули на то, что если бы они с Нэнси стали бы британскими миссионерами, а не американскими, то могли бы рассчитывать на поддержку в Лондоне.
Вернувшись в Америку лишь к осени, Адонирам устроил скандал собственному начальству. «Если вы не отправите меня в Индию, — кричал он, — то я стану британским миссионером». Этот ультиматум, однако, не произвел ни на кого особого впечатления. Но в конце концов один из руководителей организованной миссии — в толпе всегда находится хотя бы один человек, стремящийся к миру, — сказал, что Адонирам был, безусловно, чрезмерно самоуверен, почему и напрашивался на неприятности, но это его качество как раз и было необходимо для того, чтобы успешно работать в качестве миссионера. И с поразительной быстротой необходимые для миссии деньги были собраны.
Февраль 1812 года стал часом торжества для Адонирама. Удивительно, как они с Нэнси умудрились собрать столько вещей за такой короткий срок.
Среда, 5 февраля, Бэдфорд, штат Массачусетс: Адонирам Джадсон, двадцать три года, и Энн Хэсселтайн, двадцать два года, венчаются в церкви преподобного Хэсселтайна.
Четверг, 6 февраля, Салем, штат Массачусетс: Адонирам и еще четверо миссионеров «публично получают благословение на служение Богу и Евангелию Его Сына среди язычников». Это было очень взволнованное собрание. На рукоположение пришло около двух тысяч человек. Во время рукоположения молодых людей Нэнси подошла к мужу и преклонила колени рядом с ним. Она тоже получала благословение на миссионерскую деятельность.
Понедельник, 10 февраля, порт Салем: после прощального богослужения накануне вечером Адонирам и Нэнси отправляются в Индию. «Это просто-таки ковчег», — сказала Нэнси, когда увидела на борту всех этих кур и свиней. Погода задержала отплытие на неделю, но в конце концов корабль вышел в открытое море. Всю эту неделю — их медовый месяц — они провели в тревожном ожидании в доме одного из своих друзей в Салеме.
В течение этих февральских дней Нэнси узнала о фобиях своего мужа. В частности, о том, что он никогда не говорил «до свидания». Утром после свадьбы он убедил ее уехать еще до рассвета, так, чтобы не пришлось прощаться с родными. Вечером после величественного рукоположения он снова попытался быстро и незаметно исчезнуть, но на этот раз его вернули, и ему пришлось пожимать руки многочисленных провожающих. Когда наконец было сообщено о том, что корабль отправляется в плавание, в доме, где они жили, собралось множество друзей. «Не сказав никому ни единого слова, он спокойно выскользнул из дома, отправился на пристань и взошел на борт „ Каравана“. Там он стал дожидаться прихода Нэнси», — так рассказывает о его отъезде биограф Кортин Андерсон, после чего добавляет: «Нэнси была очень расстроена»…
Вы можете представить себе душевное состояние Нэнси, когда корабль вышел из порта. После двух недель возбужденного ожидания она почувствовала невероятную слабость и упадок сил. На борту судна, как она признавалась, она «очень боялась смерти», ей вовсе не хотелось «утонуть в океане, и опасения были связаны не столько с моей судьбой после смерти, сколько с нежеланием погибнуть среди волн». Но вскоре путешествие начало ей нравиться. Чтобы не терять физической формы, Адонирам и Нэнси прыгали через канат и танцевали. Поскольку на палубе было очень людно, прогуливаться было просто негде. И она стала привыкать к странному, дерзкому, блестящему молодому человеку, за которого она вышла замуж.
