взглянул на витрину, и у него перехватило дыхание, ибо за стеклом был его парусник. На нем была даже этикетка! Он побежал домой и рассказал об этом родителям. Те дали ему денег, и мальчик радостный вернулся в магазин и купил свой парусник.
Подумайте, как это, должно быть, странно — купить парусник, который он сделал и который по праву принадлежит ему. И все же, поскольку он был нужен мальчику, ему ничего не оставалось делать, как только заплатить, чтобы вернуть свою игрушку. Это слабое подобие того, что пришлось сделать Богу, когда сатана обманул Адама и Еву в Едеме. Сатана украл человека у Бога. И чтобы вернуть нас. Богу пришлось стать Самому человеком, спуститься в этот темный мир, вступить в рукопашный бой со Своим противником и в конечном счете поплатиться Своей жизнью.
Ни одному писателю-фантасту не приходил в голову более драматичный сюжет!
Разумеется, в одной короткой главе и даже в этой книге мы не можем достаточно полно рассмотреть всю жизнь Христа. Придется удовлетвориться двумя чрезвычайно важными событиями. Мы отдельно обсудим, что они говорят нам о Христе и антихристе. Два момента из жизни Христа, о которых я хочу с вами поговорить, — это Его искушение в пустыне и последние несколько часов Его жизни на земле.
Искушение в пустыне
Библия говорит, что после того, как Иоанн Креститель крестил Иисуса, тот провел в одиночестве сорок дней в пустыне Иудейской, ничего не вкушая за все это время. Вы можете представить себе, как Он, наверное, был голоден на сороковой день. Проницательный сатана — антихрист — выбрал именно этот момент, чтобы подойти к нему. Пожалуйста, обратите особое внимание на то, как сатана говорит, ибо здесь отчетливо видно, как антихрист будет пытаться искушать нас с вами в конце света:
”Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами” (Мф. 4:3).
Посмотрите на первые слова в этом предложении: ”Если Ты Сын Божий”. Здесь явное сомнение в том, что Христос — действительно Сын Божий. Сатана прекрасно знал, кем был Христос. Разве он не знал Христа на небе? Разве не присутствовал он сорока днями ранее при крещении Христа, когда Божий глас произнес с небес: ”Сей есть Сын Мой Возлюбленный” (Мф. 3:17)? Почему же он сейчас ставит под сомнение истинную сущность Христа?
Потому что суть спора для сатаны состоит не а очевидности, а в пере. Вопрос заключался не в том, знал ли он, что Христос — Сын Божий, а в том, верит ли он этому.
На небе сатана заявил, что у него есть право быть ”подобным Всевышнему”. Однако заметьте, он не повторил эти слова Иисусу в пустыне. Он не сказал: ”Ты, конечно же, знаешь, что это я настоящий царь этого мира”. Его подход был гораздо хитрее. Сатана попытался заставить Христа усомниться в том, Кем Он был: ”Если Ты Сын Божий”.
Действительным искушением для Христа была не пища, а вера. Верить Ему словам Бога о том, Кем Он является, или не верить?
Неверие. Сомнение в Божьих словах. Сатана использовал тот же самый подход к Еве в Едемском саду. Бог ясно сказал:
”От дерева познания добра и зла, не ешь от него”. Сатана же спросил: ”Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?” Вы видите здесь сомнение? ”Подлинно ли сказал Бог?” Или, говоря современным языком: ”Ты меня обманываешь. Он точно не говорил этого!”
Предметом спора в Едеме было Божье слово. Сатана не сомневался в существовании Бога. Он не захотел верить в то, что Бог говорил. И пытался заставить Еву усомниться в этом, а несколько тысячелетий спустя — Иисуса. Можно быть уверенным в том, что когда он появится в конце света, то и нас с вами попытается заставить усомниться в сказанном Богом. Все это означает, что мы должны очень хорошо знать Божье слово в Библии, если хотим победить антихриста.
Например, Бог очень ясно показал, что мы Его сыновья и дочери. В Библии читаем: ”Мы теперь дети Божий”. ”Тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими” (1Ин. 3:2; Ин. 1:12).
В ”бедственное время Иакова” сатана будет делать все возможное, чтобы заставить нас с вами усомниться в том, что Бог любит нас. Он попытается заставить нас поверить в то, что наши грехи столь ужасны, что Бог не сможет принять нас как Своих чад. Будем ли мы, как Иисус, сопротивляться искушению?
Давайте рассмотрим еще один аспект стратегии сатаны. Пища не была предметом искушения Христа. Мы только что видели, что им была вера в Бога и Его слово. Однако пища являлась чрезвычайно важной частью искушения. Обходным путем сатана надеялся достичь того, чего ему никогда не удалось бы напрямик. Ибо если бы Иисус совершил чудо, чтобы удовлетворить Свой голод, Он без слов согласился бы с сатаной. Он бы попался в его ловушку.
В конце света антихрист придет к нам с вами тем же самым обходным путем. Он может действовать через друзей или даже родственников. Например, кто-нибудь может сказать вам: ”Если бы ты действительно любил меня, то оставил бы свою ненормальную веру”. Что означает: ты не можешь сохранять свою веру во Христа, одновременно любя своего мужа, жену или родителей.
Я прочел много книг о конце света, и меня поражает, как мало людей понимают, что действительным спорным вопросом в конце времени будет духовное, а не физическое. Я знакомые всевозможными предсказаниями о том, что антихрист будет подстрекать Россию к захвату Израиля, что антихрист воздвигнет свой трон в Иерусалиме, что он возглавит новый мировой порядок. Мы словно пленены внешними проявлениями его будущих действий, не осознавая, что действительный исход будет не тем, что мы можем увидеть и услышать. Внешнее явится лишь маской сатаны. Он начнет борьбу за наши с вами души. Именно это предсказывает Библия:
”Того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения” (2 Фее. 2:9, 10).
Смыслом последней битвы будет истина, которая спасет. Обратите внимание на действия сатаны, направленные на то, чтобы увести нас от нее: чудеса и знамения. Но подлинным смыслом будут не чудеса, которые можно увидеть. Им будет наша с вами вера — какие мы внутри. Возлюбим ли мы истину или отвергнем ее?
Искушение в конце жизни Христа
Решающая битва в войне Бога с сатаной произошла два тысячелетия назад на горе, называемой Голгофой. Только двое главных участников понимали, что происходило на самом деле, большинство же видело лишь одного из них. Другой держался вне поля зрения. И это ужасным образом решило исход ситуации.
Эта решающая битва началась в Гефсиманском саду неподалеку от Иерусалима, Если вы читали этот эпизод, то припоминаете, что когда Иисус молился, пришла делегация от первосвященников, чтобы схватить Его. Петр, думая защитить Иисуса, выхватил свой меч. На что Иисус скачал:
”Возврати меч твой в его место… Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов?” (Мф. 26:52, 53).
Стоящим вокруг это, должно быть, показалось странным. По крайней мере я воспринял бы это именно так, окажись я там. Человек, которого собираются арестовать, заявляет, что с Ним Отец и целый батальон солдат. ”Только скажи, Сын, и они будут там”.
Между прочим, что думал о Себе этот молодой человек? Кто Он? Кто Его Отец? Бог?
Да. В этом-то все и дело. Иисус понимал, что завершающий конфликт в его жизни, в который Он вступил в тог самый момент, имел отношение к Богу и сатане и не был лишь Его противостоянием нескольким смертным.
Приблизительно через час после Его столкновения с толпой Иисус оказался перед судом синедриона, верховного судилища Израиля того времени, и приходило много лжесвидетелей для того, чтобы свидетельствовать против Него. Но Он не произнес ни слова. Тогда разгневанный Каиафа, первосвященник, сказал: ”Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий?” (ст. 63).
Наконец Иисус заговорил и опять явил Свое понимание того, что проблема гораздо шире, нежели кажется на первый взгляд. ”Ты сказал, — ответил Он, — даже сказываю вам:
отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных” (Мф. 26:64).
По человеческим представлениям случай Иисуса был безнадежен. Однако Его мысль витала за пределами комнаты суда, за пределами Иерусалима и Иудеи, за пределами нашей планеты, за пределами того момента, в котором Он и они находились. Иисус постигал небесный суд и конец света. Иисус предупреждал первосвященника о том, что столкновение в этой комнате далеко не ограничится ее четырьмя стенами. В него будет вовлечена вся Вселенная. В сущности, Иисус сказал: ”Ты поймешь это тогда, когда мы поменяемся местами, и ты увидишь Меня, грядущего на облаках небесных” (см. Мф. 26:64). Первосвященник не прислушался к предупреждению, так как он не мог увидеть глазами то, что Иисус узрел Своей верой. Мы с вами должны задать вопрос: что было более реальным — конфликт в пределах четырех стен, происходивший перед глазами первосвященника, или конфликт во Вселенной, который узрел Своей верой Иисус?
Та же самая проблема возникла несколько часов спустя, когда Иисус стоял перед Пилатом. Евреи привели Его к римскому наместнику с обвинением в том, что Он объявил. Себя Царем. Пилат задал Иисусу само собой напрашивающийся вопрос: ”Ты Царь Иудейский?” (Ин. 18:33, см. также Лк. 23:1, 2). Ответ Иисуса еще раз показывает, что Он понимал, что причина конфликта находится далеко за рамками конкретных обстоятельств данного момента. ”Царство Мое не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда” (Ин. 18:36).
Иисус понимал, что Его осуждение Пилатом было частью вселенского конфликта между Богом и сатаной, вспыхнувшего на небе тысячелетия назад. Оно было частью того же столкновения в Едемском саду, которое проиграли Адам и Ева. Такая же невидимая схватка происходила и между Иисусом и сатаной, а результатом ее могло быть либо поражение змеем Семени в пяту, либо поражение Семенем змея в голову.
Сатана отчаянно старался отвлечь внимание Иисуса от этого вселенского конфликта и заставить сконцентрироваться на данной ситуации, старался заставить Иисуса защитить Себя от угрозы, которую Он видел, и таким образом позволить уйти от опасности, которую Он не видел.
Мне было бы так страшно от очевидности этого, что я едва ли не сделал бы
