в полной безопасности, бросив якорь под его дружелюбною кровлею. Такой человек одинаково ласков как в своих частных, так и в официальных сношениях с людьми; в нем течет не холодная рыбья кровь. Он тепел, как хорошо протопленная горница. От него не веет холодом и эгоизмом, он широко растворяет свои двери навстречу входящим, и всякий чувствует себя у него как дома. О, как желал бы я, чтобы и все вы сделались подобными же людьми!
Христианский проповедник должен также быть всегда радостен. Я вовсе не о том говорю, чтобы мы, подобно членам известного монашеского ордена, которых видел я в Риме, встречаясь друг с другом, приветствовали бы своих собратий приятным сообщением: «Братья, мы смертны», произнесенным к тому же еще гробовым голосом, на что наши встречные таким же тоном отвечали бы нам: «Да, братья, мы смертны».
Правда, есть люди, на которых импонирует торжественность проповедника. Я слышал, что некто выразил великое уважение Римско-католической церкви, увидав одного известного, страшно исхудалого и изможденного представителя ее… «Взгляните только, — сказал он, — этот человек — совершенный скелет вследствие дневного поста и ночных бдений! как распинает он свою плоть!» Но, как бы там ни было, наружный вид человека не всегда указывает на превосходство и силу его духовной жизни. Я, с своей стороны, советую всем пастырям, желающим иметь влияние на свою паству, быть наружно радостными, т. е. быть наполненными постоянно не легкомысленною светскою радостью, а внутреннею, глубокою радостью «о Бозе». Медом больше изловишь мух, нежели уксусом; точно также и души человеческие скорее позволят руководить собою человеку, на лице которого отпечатлена небесная радость, а не муки тартара.
Молодые проповедники (а также и все остальные) должны еще остерегаться стремления исключительно господством» во время частных бесед. Они должны помнить что никакой человек не пожелает беспрерывного поучения и что каждому хочется также и самому принять участие в разговоре. Некоторым людям ничего не нравится так, как иметь возможность поговорить, и может статься, это радостное настроение их принесет им какую-либо пользу. Я провел однажды целый вечер с одним человеком, который сделал мне честь признать меня превосходным собеседником и сказал мне, что мой разговор в высшей степени назидателен. А я должен признаться здесь, что вряд ли я сказал несколько слов в течение этого вечера; я предоставил весь разговор почти исключительно ему самому. Но тем, что я терпеливо слушал его, я приобрел себе его доброе расположение и получил надежду быть выслушанным им и в другой раз. Мы не должны считать себя оракулами, при которых никто и рта раскрыть не смеет. Нет, пусть каждый из присутствующих говорит что-нибудь и от себя; и тогда ваши назидательные слова будут служить как бы приправою общему разговору и на них будет обращено особое внимание.
Есть еще такие собрания, куда будут приглашать вас, где присутствующие будут словно поглощены глубочайшим уважением к вам. Подобное положение вещей напоминает мне драгоценные статуи в Ватикане. Вы видите перед собою маленькую комнатку, отгороженную занавесом. Его отдергивают, и — перед вами великий Аполлон! Если окажетесь вы в положении Аполлона среди приглашенного для вашего осмотра общества, постарайтесь прекратить недостойную сцену. Если бы я очутился в положении Аполлона в Ватикане, я просто сошел бы с пьедестала и пожал бы руки всем присутствующим. Думаю, что и вам лучше всего поступать подобным же образом в данном случае, потому что рано или поздно, но окончится ведь эта церемония, так лучше и умнее для вас прекратить ее самим и как можно скорее. Почитание великих людей есть своего рода идолопоклонство и не должно поддерживаться вами. Хорошо сделают подобные люди, если они, как апостолы в Листре, возмутятся против оказываемой им почести и бросятся к людям с словами: «Мужи, что вы это делаете? и мы, подобно вам, человеки». Проповедникам не придется долго уговаривать своих обожателей. Их безумные почитатели склонны очень скоро обратиться против них, и если не станут они побивать камнями тех, кого так недавно еще столь обожали, то холодность и презрение во всяком случае очень скоро заменят это обожание.
Я говорю: Не говорите исключительно сами и не возлагайте на себя неподобающей вам важности, которая часто есть не что иное, как обман, но и в то же время я говорю: Не представляйтесь простецами! Люди будут судить о вас не только по вашим проповедям с кафедры, но и по тому, что они увидят в вас в частной беседе. Многие молодые люди испортили свою успешную официальную деятельность своим неумелым обхождением с своими прихожанами. Не будьте чурбаном. На одном базаре в Антверпене я видел, между другими достопримечательностями, лавочку, где громадными вывесками и под звуки барабанов возвещалось, что там за один грош показывается «дивное чудо», именно — окаменелый человек. Я однако не истратил требуемой суммы на это зрелище: я и даром не раз уже видал достаточно окаменелых людей и на церковной кафедре, и вне ее — людей словно безжизненных, лишенных всякой заботы, всякого здравого человеческого разума, нерадивых и беспечных во всех отношениях, — не менее занятых таким делом, выше которого не может и принять на себя человек.
Старайтесь направлять разговор на предметы полезные. Любите общительность, будьте радостны, но не забывайте при этом постоянно вашей обязанности приносить людям пользу. Зачем сеять на ветер или вспахивать скалу? Несмотря на все сказанное выше, считайте себя ответственными за разговоры, какие ведут люди в вашем присутствии. Уважение к вам настолько велико, что невольно вы явитесь руководителем этих разговоров. Направляйте поэтому ваше судно в спокойные воды. Но делайте это учтиво и без насилий. Держите в хорошем порядке ваши пути, и вам удобно будет следовать по ним. Умело пользуйтесь обстоятельствами и незаметно направляйте разговор туда, куда вам желательно. Если ваше сердце будет участвовать в вашем великом служении, вам все будет удаваться, конечно; если при этом вы не забудете просить себе помощи у Господа.
Я никогда не забуду тона и манеры, с какими просил однажды моего вспомоществования какой-то бедняк в одном из лондонских предместьев. Я увидал, что он везет чрезвычайно большую корзину, в которой лежит очень маленький сверток, и я выразил ему мое удивление — почему не спрятал он этот сверток в карман и не оставил дома такую громаду. Я сказал ему: «Очень странно видеть такой маленький пакет в столь большом экипаже». Он остановился, серьезно взглянул мне в лицо и ответил: «Конечно, милостивый государь, это очень странно, но со мною случилось сегодня нечто еще более странное. А именно — целый день хожу я сегодня, поработал много, но до сих пор еще не встретил человека, по виду которого мог бы я предположить, что он не прочь угостить меня стаканом пива, вплоть до этой минуты, когда я увидал вас». Мне этот оборот разговора показался очень интересным. И мы, если только хотим деятельно служить Христу, должны также хорошо уметь навести разговор на то, что может быть очень полезным нашему собеседнику. Этот человек так легко справился с своим делом, что я позавидовал ему, потому что мне оказалось гораздо труднее обратить его внимание на то, о чем хотел ему сказать я. Мне думается, что если бы я столь же прилежно позаботился бы о том, как принести пользу этому человеку, насколько он старался придумать, как получить от меня желаемое, я уверен, что тогда я успел бы в своем намерении. Если мы действительно желаем служить Христу, то должны приносить пользу всегда и везде, где только это возможно. Даже и во время трапезы, следуя примеру Самого Господа, мы будем направлять разговор на полезное. Мы должны делать это везде, где бы ни находились: дома ли, в дороге ли, в поле или на морском берегу… Исповедовать Христа, возвещать Его волю и в простой речи будет столь же полезно, как и проповедовать Его с церковной кафедры. Старайтесь отличиться в обоих деланиях и вы увидите, если испросите себе на это помощь Св. Духа, что горячее желание вашего сердца будет исполнено.
Мне хотелось бы включить сюда одно правило, хотя оно, надеюсь, совершенно излишне для почтенных слушателей моих, собранных здесь в настоящую минуту. Не будьте гостями на трапезе богатых людей лишь для того, чтобы заслужить их расположение и не делайтесь, так сказать, постоянной «привеской» на их чайных собраниях и вечеринках. Кто вы, решающиеся услуживать тому или другому богачу, в то время, как бедняки вашего Господа, больные и заблудшие овцы Его паствы требуют вашего внимания? Жертвовать своим рабочим кабинетом для гостиной богача есть преступление. Ухаживать за прихожанами подобным образом, так сказать, подстерегать их в их собственных домах для того лишь, чтобы привлечь их в вашу капеллу, это позор, унижаться до которого не следует никому. Положительно противно видеть, как обступают богача проповедники различных церковных общин, как коршуны мертвого верблюда. Превосходным сарказмом веет от того знаменитого письма «старого и славного проповедника к его дорогому сыну» при вступлении его в это звание, из которого мы намерены привести следующую выписку. Правда, говорят, будто это письмо заимствовано из одного журнала, но мне думается, что наш друг прекрасно знает, кто его автор. Вот что там написано: «Обращай внимание на всех почетных, особенно же на богатых и влиятельных лиц, могущих посетить твои город; засвидетельствуй им твое почтение и старайся, оказывая им внимание в гостиной, приобрести их для твоего дела. Подобным образом ты можешь оказать великую услугу делу твоего Господа. Люди любят, чтобы за ними ухаживали, и многолетний опыт подтверждает мое давнишнее уже мнение, что сила церковной проповеди весьма незначительна в сравнении с силой частного разговора. Мы должны подражать в этом иезуитам и освящать их обычаи Божиим Словом и молитвою. Иезуиты достигают своего влияния не столько проповедью с кафедры, сколько частною беседой в гостиных. В гостиной можно и прошептать что-либо на ухо кому из присутствующих, можно говорить с людьми в духе их частных личных мнений. Кафедра — очень неудобное место для этого. Гостиная — это лучшее место для действительных успехов, так что всякому духовному лицу гораздо менее важно быть хорошим проповедником, нежели хорошим собеседником в гостиной; но ты не будешь иметь успеха в светском обществе, кто бы ты ни был, если не приобретешь себе изящных манер. Я всегда восторгаюсь описанием личности апостола Павла лордом Шефтсбэри, — а именно тем, что он говорит, что апостол был высоко образованный человек. Так говорю я и тебе:
