*
Может ли быть бесноватый царь настоящим царем и даже Божиим помазанником?
К примеру, твой царь? Божий ли он помазанник? Может быть, — да, а, может быть, и — нет.
Никто никогда не может знать этого наверняка. Хотя люди и говорят, что знают. Даже наверняка.
Но на самом деле они не знают. Бог — знает. Но Он не скажет.
И если твой царь и вправду Божий помазанник, но также швыряет копья, все же есть единственное, что ты можешь знать наверняка: твой царь точно одержим… И он царь по роду царя Саула…
Глава V
Жертва Богу — дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного…
У Бога есть университет. Небольшой. Немногие туда поступают, еще меньше заканчивают. Воистину очень, очень немногие.
Бог держит эту школу потому, что совсем не стало сокрушенных людей. Вместо них имеются иные человеческие типы, например, такие, которые объявляют себя Божией властью, но на самом деле ею не являются. Есть считающие себя сокрушенными, но на самом деле они далеко не таковы. А есть такие, которые, хотя и являются помазанниками Божиими на власть, но одновременно совершенно бешеные и уж точно не сокрушенные. Увы, у Господа есть также целая промежуточная палитра. Этого всего у Него в избытке, но вот сокрушенных людей — их почти нет.
Почему же так мало учащихся в этой священной школе покорности и сокрушения? Потому что всем, кто в нее зачислен, приходится переносить много боли. Сколько? Нетрудно догадаться, что ее количество определяет несокрушенный правитель, которого Бог выбирает по Своей воле.
Давиду довелось быть учащимся этой школы. Саул же был Богом избран в качестве инструмента для сокрушения Давида.
Но пока царь возрастал в неистовстве, Давид возрастал в понимании и послушании. Он знал, что помещен в царский дворец под власть, назначенную Богом, а, значит, настоящую власть.
Как?! Власть царя Саула — настоящая? Да. Богом избранная. И для Давида назначенная… — несокрушенная власть.
Значит, это возможно?
Давид вздохнул… покорился своему беснующемуся царю и двинулся дальше, по тропе своего земного ада.
Глава VI
Утверди стопы мои в слове Твоем
Давида мучил вопрос: что делать, когда в тебя метают копья? Не странно ли? Как можно не знать ответа? Ведь любой знает, что надо делать, когда в тебя бросают копья. Это так просто подбирай копье и кидай обратно!
Когда кто-нибудь кинет в тебя копье, Давид, просто выверни его из стены и кинь назад. Так делают абсолютно все, можешь быть в этом уверен.
Этим маленьким подвигом возврата кинутых копий ты докажешь многое, Ты мужествен. Ты стоишь за правду. Ты смело противостоишь злу. Ты крепок, и тобой нельзя помыкать. Ты против несправедливости и нечестивых поступков. Ты — защитник веры, хранитель устоев, распознаватель вероломства. Ты не поддашься злу.
Все это вместе разве не говорит о том, что ты можешь претендовать на царство? Да, да, возможно, ты и есть будущий царь…
По роду царя Саула.
Если это так, то как же возможно, что спустя каких-нибудь двадцать лет после вступления на трон ты станешь самым искусным метателем копий во всем царстве. И очень вероятно — также совершенно одержимым.
Глава VII
Но я всегда с Тобою: Ты держишь меня за правую руку
За всю историю метания копий Давид стал первым, кто не знал, как поступить, когда их в тебя кидают. Он не метал копья Саула назад. Не делал и собственных, чтобы бросать в него. Что-то было в Давиде такое, что отличало его поведение от привычного, принятого среди людей. Все, что он делал, — это лишь то, что уклонялся.
В самом деле, что может сделать человек, тем более молодой, если царь задумает использовать его в качестве мишени?
Прежде всего, притвориться, что ничего не замечает. Даже если копья летят прямо в него. Во-вторых, он должен научиться уворачиваться… очень быстро. И, наконец, — вести себя так, как будто совсем ничего не происходит.
Легко определить, когда человека задело копьем. Он покрывается густой тенью обиды. Давида не задевало никогда. Со временем он узнал скрытое от всех. Это были три вещи, которые всегда спасали от попадания;
Первое — никогда не учись этому излюбленному всеми искусству метания копий;
Второе — избегай общества всех копьеметателей;
Третье — держи рот на замке.
Вот тогда копья никогда не заденут тебя.
Даже если пройдут через сердце…
Глава VIII
По слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя
— Мой царь взбесился. По крайней мере, мне так кажется. Что же мне делать? Прежде всего, признай этот непреложный факт: ты не можешь знать (никто не может), кто помазанник Божий, а кто — нет. И даже если все будут клясться, что те-то цари — по роду Саула, может оказаться, что они на самом деле цари — по роду Давида. И, наоборот, если о других царях также будут утверждать, что они — по роду Давида, может статься, они принадлежат к роду царя Саула. Кто прав? Кто может знать? Какой голос послушаешь ты? Нет мудреца, способного раскрыть эту загадку. Все, что мы можем, это всего лишь быть рядом и задавать себе вопрос:
— Является ли этот человек помазанником Божиим? А если да, то по какому роду?… Саула?
Запомни этот вопрос хорошенько. Возможно, тебе придется задавать его тысячи раз.
Особенно если ты живешь в царстве, правитель которого, может быть, просто сошел с ума.
Кажется, что тут сложного — задавать себе этот вопрос? Но это не так.
Особенно когда ты сильно плачешь…
И уворачиваешься от ударов…
И испытываешь искушение ответить…
И тебя на это подталкивают все вокруг…
И соглашаются с этим и твоя рассудительность, и логика, и разум, и здравый смысл.
Но запомни в слезах своих: ты знаешь только вопрос, но — не ответ.
Ответа не знает никто.
Кроме Бога
А Он никогда не скажет.
Глава IX
Господь испытает праведного и нечестивого
— Тебе не понравилась последняя глава?
— Вопрос без ответа, — скажешь ты.
— И что же все-таки делать, если царством, в котором я живу, управляет царь-копьеметатель, а я — его мишень? Уйти? Если да, то как?
Как должен вести себя человек в разгар подобных состязаний?
Если тебе не понравился вопрос в предыдущей главе, не понравится и ответ в этой!
А ответ таков: ждать, пока не забьют до смерти.
— Какая необходимость в этом? Да и какая от этого польза?!
Ты смотришь не на того царя Саула!
Пока ты будешь смотреть на своего царя, ты будешь винить его — и только его — за тот ад, в котором ты находишься. Будь осторожен, потому что Бог устремил Свой взор на другого Саула. Не на того, видимого, явного, бросающего в тебя копья. Нет, Бог смотрит на другого Саула. Столь же плохого, а, возможно, — и хуже.
Бог смотрит на царя Саула в тебе.
— Во мне?
— Да, Саул у тебя в крови, в мозгу твоих костей. Из него состоят сама плоть и мышцы твоего сердца. На нем замешена твоя душа. Он живет в тебе.
Царь Саул и ты — едины.
Ты — царь Саул!
Он дышит в легких и бьется в груди каждого из нас. И есть только один путь избавиться от него. Он должен быть уничтожен.
Вероятно, это не очень приятно осознавать, и для тебя это никак не комплимент, но, по крайней мере, теперь ты знаешь, почему Богу было угодно поставить над тобой твоего царя, который только возможно является Саулом.
*
Пастух Давид мог бы со временем превратиться в царя Саула Второго, если бы Бог не вырезал Саула из сердца Давида. О, это была длительная и тяжелая операция, она заняла годы и явилась жестоким испытанием, едва не убившим пациента.
Чтобы удалить этого внутреннего Саула из сердца Давида, в качестве скальпеля и пинцета Бог использовал Саула — внешнего.
Потому-то царь Саул, мечтая сам уничтожить Давида, на деле оказался лишь инструментом в Божиих руках для умерщвления того Саула, который скитался в пещерах Давидовой души. Да, это правда.
И пока из сердца Давида удалялась Саулова сущность, Давид умирал, он был фактически сокрушен… Иначе…
И Давид принял свою судьбу. Безропотно и покорно. Он проявил мужество, но при этом — ни тени гордости и самооправдания. Молча, в одиночестве, он переносил суровые испытания и уничижения. Глубока была его рана. Все внутреннее его существо было изувечено.
Лик его был изменен. Когда же все это прекратилось, Давида нельзя было узнать.
* * *
— Тебе не нравится такое решение вопроса?
Никому из нас не нравится.
Кроме Бога…
Глава X
Далеко удалился бы я, и оставался бы в пустыне
Приходит момент, когда изменяется вся дальнейшая жизнь человека. Этот момент нужно почувствовать.
Как можно узнать, что пришло, наконец, время оставить своего царя? Тем более если этот царь по роду царя Саула?
Давид никогда не принимал такого решения. За него это сделал сам царь. Все решил его указ: «Загоните его и убейте, как собаку!» И только тогда Давид ушел. Нет, он бежал.
Но даже тогда он не говорил ни слова против Саула и не предпринял попыток поднять на него руку.
А, главное, уходя, он не расколол царства. Он не увел с собой никого. Он ушел один.
Хотя не должен был царь Саул Второй так поступать. Он должен был бы взять с собой тех, кто настаивает пойти вместе. Ведь эти люди хотят помочь основать новое царство, царство Саула Второго. И они никогда не уходят поодиночке.
А Давид ушел один. Ведь настоящий Божий помазанник может уйти один. И это единственный для него способ уйти из царства — уйти одному.
Совсем одному.
Глава XI
Я стенаю в горести моей, и смущаюсь от голоса врага
Пещеры — не лучшее место для укрепления морального духа. В каких бы пещерах ты ни жил, все они чем-то схожи. Темно. Сыро. Холодно. Душно. А если ты единственный ее обитатель, то и того хуже. А еще когда издалека доносится лай собак…
Но иногда, когда собаки и охотники были где-то далеко, наступали минуты успокоения, и тогда…
Гонимый беглец начинал петь. Сначала тихо. Затем голос его возвышался: лилась песнь, которая родилась еще тогда, когда рядом был маленький ягненок. Пещерные стены отражали каждый звук, точно так, как когда-то это делали горы. Мелодия стекала вниз, в глубину пещерной тьмы, и вскоре эхо превращало ее во вторящий ему хор.
Но теперь Давид не имел даже того малого, чем обладал раньше, будучи пастухом: ни арфы, ни солнца, ни даже компании овечек. Воспоминания о царском дворце ушли. Теперь самая великая из амбиций Давида не превышала и пастушьего посоха. Все горделивое из него было выжато.
Он много пел. Пел и плакал…
Каждый новый вздох и звук сопровождались слезами.
Не правда ли, удивительно, что может рождаться в страдании?
Там, в пещерах, утонув в печали своей песни и в песне своей печали, Давид стал величайшим из всех, когда-либо известных миру, создателем гимнов и утешителем сокрушенных сердец.
Глава XII
Восстают цари земли,
