наш Господь? Я описал это словами: бытие Иисуса Христа есть суверенное решение о бытии всякого человека. Относительно нас, людей, принято решение. Знаем ли мы о нем и соответствуем ли ему — это вторичный вопрос. Мы должны его слушать: оно принято. Это решение не имеет ничего общего с судьбой, нейтральным и объективным определением человека, которое можно было бы прочесть в природе или истории человека. Такое суверенное решение о бытии каждого человека заключено в бытии человека Иисуса Христа. Поскольку Он есть, был и будет, такое суверенное решение принято относительно всех людей.
Вспомните, что в начале наших занятий, когда мы занимались интерпретацией понятия веры, мы установили, что христианскую веру следует, безусловно, понимать как человеческое решение, принимаемое в соотнесении с божественным решением. Здесь мы видим конкретное воплощение такого божественного решения. Когда мы говорим, что Бог есть наш Господь и наставник, то не мыслим при этом Христа, как это делает всякая мистика, как неопределимое и в конечном счете неизвестное божественное нечто, которое как власть стоит над нами и нами распоряжается. Мы думаем об этом конкретном образе, о человеке Иисусе Христе. Он наш Господь. Поскольку Он есть здесь, Бог есть наш Господь.
Всякому человеческому бытию предшествует априори бытие Иисуса Христа. Об этом говорит христианский символ. Что это означает — предшествует? Пусть представление о временном предшествовании отойдет на задний план. Предшествование, о котором идет речь, означает и временное предшествование, но означает также: оно уже свершилось, то есть является тем великим историческим прошлым, в котором было установлено господство над нами в 1—30-е годы в Палестине. Но не это является в настоящий момент решающим. Временное предшествование приобретает такую значимость потому, что бытие этого человека предшествует нашему бытию благодаря своему авторитету по отношению к нашему бытию, в силу своего несравненного достоинства. Оно предшествует нашему бытию в силу своей божественности.
Оглянемся на сказанное в предыдущей лекции. Сейчас становится понятным значение утверждения, что бытие этого человека есть просто бытие самого Бога. Оно составляет достоинство этого человека, это содержание его жизни, в этом его власть над нами. Поскольку Иисус Христос есть единородный Сын Бога, «единосущный с Отцом», то и его человеческая природа, его человеческое бытие есть событие, в котором реализуется суверенное решение. Его человечность, как таковая, — совокупность всей humanitas. He как идеи или понятия, а как решения, как истории. Иисус Христос есть человек как таковой, и потому есть мера, определение и ограничение всякого человеческого бытия. Он есть решение, в котором представлены намерение Бога и цель Бога не только относительно Его, но и каждого человека. В этом смысле христианский символ называет Иисуса Христа «нашим Господом».
Такое суверенное царственное решение, воплощенное в Иисусе Христе, обосновано тем, что этот один предстоит за всех. Оно обосновано: это суверенное решение Бога, господство Иисуса Христа, по отношению к нам и само по себе не является каким-то слепым фактом власти. Вспомните, каким образом мы говорили о всемогуществе Бога и как я подчеркивал значение положения о том, что власть сама по себе есть зло, власть ради власти. И когда христианская община исповедует: «Верую, что Иисус Христос есть мой Господь», то при этом имеется в виду не слепой и угрожающе возвышающийся над нами закон, не какая-то историческая сила, не судьба или рок, по отношению к которому человек бессилен и который в конце концов можно только признать. Христианская община думает при этом о правомерном господстве своего Господа.
Его господство есть не только potentia, но и potestas. Мы познаем ее не как порядок, устанавливаемый какой-то непроницаемой волей, а как поря¬док мудрости. Бог обладает правом, и Он знает, почему Он есть наш Господь и почему Ему угодно, чтобы мы Его узнали и признавали как такового. Конечно, такое основание господства Христа ведет нас к тайне. Речь здесь идет о чем-то объективном, о порядке, который высится над нами и который установлен без нас, о порядке, которому надлежит подчиняться, который надлежит признавать, которому можно внимать лишь для того, чтобы затем являть ему послушание. И разве может дело обстоять иначе, если господство Христа установлено и существует в силу его божественности. Там, где правит Бог, человек может лишь повергнуться ниц и поклоняться. Поклоняться именно мудрости Бога, его справедливости и святости, поклоняться тайне его милосердия. Таково христианское благоговение перед Богом и христианская хвала Богу, христианское служение и послушание. Послушание покоится на слушании, а слушать — значит воспринимать Слово.
Я хотел бы попытаться очень кратко и обобщенно показать основу такого господства Христа. В тезисе лекции говорится, что суверенное решение основывается на том, что этот один по установлению Бога предстоит за всех. В том-то и состоит тайна Бога, а тем самым и тайна Иисуса Христа, что Он, этот один, этот человек, поскольку Он есть один, — не какая-либо идея, а один, сущий совершенно конкретно тогда и там человек, имеющий имя и происходящий из определенного места, имеющий, как мы все, жизненную историю во времени, — этот один есть не только для себя, а для всех и за всех. Вы должны попытаться когда-нибудь прочитать Новый Завет с точки зрения этого «для всех». Ведь все существование Его, того, кто пребывает в сердцевине, определяется тем, что это человеческое существование, реализуемое и свершаемое не только в своих собственных рамках и не только со своим собственным смыслом, но и для всех других.
В этом одном человеке Бог как через увеличительное стекло видит каждого, видит всех нас. Через эту среду, через этого посредника знает и видит нас Бог. И мы можем и должны понимать себя как того, кого в нем, в этом человеке, видит и знает Бог. В нем, в этом одном, люди, каждый человек, находятся перед взором Бога, и не только находятся перед взором, но и любимы, и избраны, и призваны, и стали владением. В нем Бог с каждым, со всеми заключил от века союз. Это проявляется по всей линии его судьбы: от тварности человека через нищету человека до возвещенного человеку величия. В нем, в этом одном человеке все решено относительно нас. По образу этого одного, по Божьему образу сотворен человек как человек. Этот один в своем унижении несет грех, зло и глупость, а также убожество и смерть всех. И величие этого одного — это величие, которое замыслено относительно всех нас. Относительно нас задумано, что мы имеем возможность служить Ему в вечной праведности, невинности и блаженстве, подобно тому как Он воскрес из мертвых, живет и правит в вечности. Это мудрое установление Бога — такая связь каждого человека, всех людей с этим одним. И это, если взглянуть, если можно так выразиться, сверху, основа господства Иисуса Христа.
Все это верно и если посмотреть с точки зрения человека. Поскольку есть такое установление Бога, поскольку мы пребываем в такой связи, поскольку Иисус Христос есть этот один человек и предстоит Богу за всех нас, а Бог в нем нас любит, сохраняет, направляет и несет, то мы суть владение Иисуса Христа, связаны с этим владетелем и имеем обязанности по отношению к нему. Обратите внимание, констатация, что мы суть его владение, наше отношение к Нему не имеют в первую очередь морального или религиозного характера, они покоятся на определенном обстоятельстве, на объективном порядке. Моральное и религиозное является сига posterior. Прежде всего мы просто принадлежим Ему, а моральный и религиозный моменты неизбежно воспоследствуют.
Согласно Божьему установлению, человек не вопреки, а в своей свободе есть владение Христа. Ведь то, что человек познает как свою свободу и в Нем живет как в своей свободе, это он делает в свободе, которая ему дается и которая созидается для него благодаря тому, что Христос предстоит за него перед Богом. Таким образом, это великое благодеяние, что Иисус Христос есть Господь. Божественность этого благодеяния, божественность вечного милосердия нас взыскала и нашла еще до того, как мы были, и до того, как мы об этом помыслили. Это божественное милосердие устанавливает и для нас господство Христа и освобождает от всех прочих видов господства. Это божественное милосердие исключает для всех прочих господ право говорить на равных и делает невозможным существование на равных какой-либо другой инстанции наряду с этой, и делает невозможным послушание какому-либо господину на равных с послушанием Господу. Это вечное божественное милосердие Бога, определяющее такое установление относительно нас, делает невозможным обращение к какому-либо господину, минуя Господа Иисуса Христа, а также делает невозможным рассмотрение судьбы, истории или природы как того, что подлинно господствует над нами.
Как только человек увидит, что potestas Христа коренится в милосердии, благости и любви Бога, он откажется от всяких отговорок и отпадет разделение на религиозную сферу и на другие сферы. И не будет больше отрывать друг от друга тело и душу, а также не будут разрывать богослужение и политику. Все эти разделения отпадут, поскольку человек один и как таковой подвластен господству Христа.
То, что Иисус Христос есть наш Господь, — это знает община, это знает человек в церкви. В то же время истина «наш Господь» не зависит от того, знаем ли и признаем ли мы ее, а также не зависит от того, существует ли община, где постигают и выражают эту истину. Только потому, что Иисус Христос есть наш Господь, это можно узнать и возвещать. Однако то обстоятельство, что все люди имеют в Нем своего Господа, не является ни для кого самоочевидным. Это знание есть дело нашей избранности и призвания, дело собранной посредством его слова общины, дело церкви.
Никейский символ содержит в данном случае одно маленькое хорошее дополнение по отношению к апостольскому: единство Господа. Выразить и засвидетельствовать его является задачей церкви. Христиане и община должны рассматривать то, что называется «миром», прежде всего как сферу обитания, как тех людей, которым надлежит услышать — услышать от нас — именно об этом. Все прочее, что мы знаем о мире, всякие заявления о его безбожности являются вторичными и в принципе нас не затрагивают. Нас, христиан, не интересует и не затрагивает то обстоятельство, что мир не там, где мы, что он закрывает свое сердце и свой разум для веры, нас интересует и затрагивает только то, что эти слова люди должны услышать о Нем от нас, что мы должны свидетельствовать перед ними о Господе.
Кстати, я мог бы сейчас ответить на вопрос, который задавали мне несколько раз в течение этих недель: «Знаете ли
