выступая с регулярными проповедями, цель которых — сделать истины христианства доходчивыми и понятными. Сходные рассуждения о миссии священника обновленной церкви мы найдем и в более раннем предисловии Агриколы к “Книге молитв” (см. ниже наш перевод), а также в предисловии к “Давидовой Псалтири”, вышедшей четырьмя годами позже: это свидетельствует о том, что данная тема волновала Агриколу на всем протяжении его работы в структурах епархиального управления (1540- 1550-е гг.).
Вторая часть предисловия представляет собой доходчивое и краткое изложение истории христианизации Финляндии. Интерес к тематике такого рода был вполне естествен для ученика Лютера и Меланхтона, которые вовсе не считали, что создают какую-то новую церковь, а, напротив, были убеждены, что лишь восстанавливают “истинную” традицию древней Церкви, искаженную в средневековый период. В этой связи знание конкретных обстоятельств христианизации тех или иных стран и регионов представлялось уместным и даже необходимым. Как неоднократно указывалось в первой части данной работы, финские реформаторы в целом положительно оценивали средневековую церковную историю своего родного края: в тексте Агриколы мы не найдем каких-либо критических замечаний относительно обстоятельств крещения Финляндии или, скажем, широкого почитания там святых Эрика и Генриха в канун Реформации. Сведения, касающиеся христианизации Финляндии, Агрикола почерпнул из современных ему источников, прежде всего из “Шведской хроники” Олауса Петри и географического сочинения немецкого гуманиста Циглера (имя которого он упоминает в своем тексте): из первого он заимствовал сведения о т.н. “крестовых походах” в Финляндию, а из второго — информацию о средневековом административном делении Финляндии, упраздненном Густавом Вазой. Относительно достоверности (точнее, сомнительности) традиционного представления о трех “крестовых походах”, якобы совершенных шведами против язычников-финнов, мы уже говорили во Введении к нашей книге: современной исторической науке эта картина представляется, мягко говоря, упрощенной и идеализированной. Повествование об основных вехах христианизации Финляндии выдержано Агриколой в духе типичной для Средних веков идеи справедливой (“богоугодной”) войны, носящей миссионерский характер: в Скандинавии эта тематика была известна по “Видениям” св. Бригитты (Мяэотс 1985, 83) — вместе с епископом Турку Хеммингом св. Бригитта выступала вдохновительницей похода против “еретиков”-новгородцев, предпринятого именно с территории Финляндии (1348 г.).
В соответствии с главными идеями Реформации Агрикола подчеркивает, что свой перевод он предназначил для всех говорящих по-фински независимо от их служения (в этом можно уловить отголосок идеи «всеобщего священства», разработанной Лютером). Правда, в условиях Финляндии того времени — при недостаточной развитости городской жизни и узости культурной прослойки — издание финского текста Нового Завета представляло важность прежде всего для священнослужителей, выступавших своего рода “авангардом” религиозного обновления в этой северной стране, удаленной от главных центров западного христианства и соответственно Реформации. В конкретных церковных и культурных условиях середины XVI в. Новый Завет по-фински предназначался не только и не столько для индивидуального чтения, сколько для удовлетворения потребностей в новом богослужении и церковной проповеди. Неслучайно финский Служебник, напечатанный вслед за Новым Заветом в следующем, 1549 году, содержит прямую рекомендацию зачитывать во время богослужения фрагменты Нового Завета уже из финского издания 1548 г. Перечисляя тех, кому надлежит размышлять над строками Нового Завета, Агрикола в первую очередь упоминает “священников, дьяконов и капелланов” и лишь затем говорит о “всяком мирянине” как потенциальном адресате своего перевода: в этом вольно или невольно отразилась специфика финской Реформации, не знавшей широких народных выступлений.
2. Предисловие к “Книге молитв” (1544)1
Грозные времена наступили:
повсюду совершается то,
что было предсказано Христом и апостолами.
От сотворения мира не было горшего бедствия,
нежели то, что уготовано нам в конце.
Посему да неустанно молится,
испрашивая милости у Господа,
всякий, кто желает избегнуть
гнева Господня и адского пламени.
Так поступали все святые,
за что и сподобились блаженства.
Об их подвигах повествует Св. Писание
и можно прочесть в этой книге.
кто не желает /усердно/ молиться:
такой человек ленив и неправеден.
Но Господь разберется с ним,
ибо Он внимает молитвам Своих святых.
Грядут грозные времена!
Не оставляй усердной молитвы:
не многого стоит жертва,
если молитвой ты не стяжаешь милости Божией.
Посему тайно и явно радей о том,
чтобы заслужить у Господа милость.
Близится час Суда Христова,
когда каждому воздадут по заслугам:
/Господь вещает:/
“В день скорби молись ко Мне,
и во всякой беде
Я приду тебе на помощь,
возблагодари же Меня за это”.
Молитва нам помогает,
Непременно дойдет финская речь
до Того, Кто ведает все души.
годится на все случаи жизни,
измученное сердце
рождает также иные молитвы.
Роду лукавому недостаточно простодушной веры —
поэтому он подбирает цветистые слова и длинные речи.
Ты же, христианин, поступай не так,
но размышляй и молись.
Человекоубийца и нечестивец тот,
кто не молится постоянно.
Молитва содержит четыре раздела,
хорошенько запомни их:
заповедь, обетование
вера и то, что мы испрашиваем для себя.
Всякий просящий у Бога
получает желаемое — без всяких на то заслуг,
по одной лишь милости Господа,
даруемой нам за нашу веру.
Не устанавливай для Господа
ни часа, ни продолжительности молитв:
Он Сам укажет подходящий час,
продолжительность, способ и место для молитвы.
Ты же лишь проси и ожидай,
и в нужный час Он пошлет тебе утешение.
Да упражняется в молитве всякий человек:
хозяин и хозяйка, служанка и работник,
епископ, диакон и добрый священник,
мужчина и женщина, святой и грешник,
Сам Господь нас к тому призывает.
Усердный священник! непременно
разъясняй всё это своему народу
в начале, а также в конце своей проповеди:
именно тем ты исполнишь свое служение.
Безграмотный священник, не сведущий в латыни,
скверно наставляет свой народ.
Посему ты теперь и получаешь эту книгу.
Не забывай же своего учения,
но читай и молись неустанно,
и тогда Христос одарит тебя Своими дарами.
И пусть не столь они велики,
но зато полны сладостных звуков.
удалось напечатать!
Таково это предисловие.
Возьми же эту книгу и со вниманием читай ее.
Обращение к священникам
Ревностный священник и наставник
питает свой народ, подобно кормящей матери.
Добрый пастырь радеет о своих овцах —
заблудших, больных и увечных.
Он стережет их, ищет и голосом кличет
и творит для них множество иного добра.
Как отец добывает пропитание для своей семьи,
так и священник неустанно печется о своем приходе
поучением, советом и собственным примером.
Исполняющий волю Господа
уподобляется Его ангелу.
Но плох тот священник,
кто печется лишь о собственной корысти
и не блюдет стадо Господне,
оставляя его без сладостных плодов учения.
Похищающий молоко, шкуры и мясо
и бросающий без присмотра свой скот
подобен бессловесному псу,
который, словно волк, безжалостно раздирает овец
и оставляет их без духовной пищи.
Но в конце времен нечестивые
будут низвергнуты в чистилище и во мрак ада,
и Христос спросит /с них/ за кровь Своих овец.
Тогда нечестивые угодят в раскаленную печь,
горящую неугасимым пламенем —
таково обетование Господа.
Посему, усердный священник, отец и брат!
не пренебрегай своим служением
/и не бросай/ стадо Господне,
но мудро оберегай его от соблазнов.
Научи вверенный тебе народ
часто молиться по предписанному,
прилежно подходить к причастию,
вкушая его с чистой верой,
и исправлять свою жизнь,
за что Христос отпустит тебе грехи.
/Священник же/, пренебрегающий всем этим,
коварно толкает души на путь погибели.
Также не особенно сокрушайся,
если злые люди не станут тебя слушать —
ведь не тебя они отвергают,
но оскверняют свою собственную душу.
Сам же ты не поддавайся лени,
дабы вместе с ними не сделаться добычей лукавого,
но молись прилежно Христу,
попирая ногами дьявола,
и тогда ты вступишь на небеса,
где тебя ожидает радостная награда.
В былые времена священник,
совершая ложные обряды, получал /за это/ мзду;
душевная отрава и плотская скверна,
держали небесные врата запечатанными.
Ныне же торжествует учение благое,
светлое и драгоценное, подобное пшеничному зерну.
Слово Господне — хлеб для души.
Но слабый духом унывает оттого,
что делая многих богатыми в Господе,
сам не удостаивается иной награды,
кроме насмешек, поношений и потертой одежды.
Пророк Амос предупреждал о голоде,
который поразит землю.
грозит заморозками тем,
кто лишает священников десятины —
ведь из одного гроша набирается тысяча.
Но ты не отрекайся от Христа
(хоть у тебя и нет тысячи), не падай духом,
не оставляй своего служения,
но положись на Господа:
ведь если ты доверишься Ему,
Он тебя и накормит, и напоит.
Господь послал Илие хлеб в пустыне,
а Христос из пяти хлебов сотворил множество.
Да к тому же, по моему разумению,
ради чистоты собственной совести
лучше уж питаться черствым хлебом и пить простую воду,
нежели вкушать изысканные яства.
Посему не отрекайся от Христа,
как бы ни старался сей мир, полный злобы.
Против критиков этой книги
Иные не в меру сурово
судят плоды чужих трудов.
Глупцы, берущиеся судить о книгах,
походят на слепца, что тщится различить краски.
Один говорит, что в книге полно погрешностей,
другой немилосердно ее бранит,
а третий и вовсе отвергает с презрением.
Но разве поначалу всё бывает совершенным?
То же самое, любезный друг, можно сказать и об этой книге:
если что-то в ней не так напечатано,
сокращено, добавлено или пропущено,
так это потому, что не всё в ней безукоризненно,
и ты, /придирчивый критик/, можешь торжествовать, обнаружив погрешности.
Достанет у тебя способностей — сделай сам лучше,
если, по-твоему, недостатков у этой книги сверх меры.
Однако же не топчи эту книгу, как свинья,
даже если в ней найдутся кое-какие погрешности.
Не меняй в ней ни единого слова,
когда будешь читать, молиться и наставлять.
Ничего не меняй в ходе проповеди,
которую будешь возвещать народу.
Именно таким образом народ быстрее усвоит то,
чему наставляют еще детей, а именно:
десять заповедей, Символ веры, молитву «Отче наш»
и установительные слова евхаристии.
Однажды записанные, эти слова
наполняют душу покоем и надеждой.
Смотри, читай, ищи и исследуй —
твои глаза от того не распухнут.
Библия дарует тебе дух —
сохрани же его в своем сердце.
Пусть каждый за молитвой произносит слова,
записанные в этой книге.
1 Свое вступление Агрикола написал рифмованными двустишиями. Наш перевод представляет собой его подстрочник, по возможности сохраняющий разбивку фраз оригинала.
(Перевод со старофинского выполнен по изданию: Mikael Agricolan teokset. Uudistettu nakoispainos. I osa. Porvoo 1987)
Как и в случае с финским переводом Нового Завета, напечатанным несколькими годами позже, Микаэль Агрикола счел необходимым снабдить свою “Книгу библейских молитв” специальным предисловием. Сопоставление двух этих текстов вскрывает определенные различия в их характере и направленности. Начать с того, что переведенное выше предисловие к “Книге молитв” появляется лишь после календарного раздела, на 89-й странице (!). Как нам представляется, объяснить это можно иными задачами, которые ставил перед собой Агрикола, предназначивший свое сочинение в первую очередь для повседневного употребления (церковного и домашнего). Это избавляло его от необходимости составления развернутого историко-богословского вступления. По той же самой причине, в подражание немецким образцам, финский автор предпочел и более облегченную, стихотворную форму вступительного текста. Тем не менее, предисловие к “Книге молитв” представляет определенный интерес также и в содержательном плане, поскольку из него можно “вычитать” взгляды Агриколы как на богословские проблемы, так и на конкретные вопросы церковного строительства в середине 1540-х гг.
Свое стихотворное предисловие Агрикола разделил на четыре раздела: 1) вступление общего характера, 2) “Обращение к священникам” (Manaus pappien tyge), 3) тематически тесно связанный с ним раздел под названием “Жалоба на нынешний мир” (Valitos nykyista maailma wastan), и, наконец, 4) раздел, озаглавленный “Против критиков” (Layttaita wastan). При этом ряд ключевых тем так или иначе затрагивается во всех четырех частях,
