почтением, нежели жрецы Ваала во времена безбожных Ахава и Иезавели.
Не стану отрицать, что и в оные времена Господь сохранял для себя избранных, которые через размышление над евангельским чтением, молитву ко Господу и исповедание символа веры (апостольского символа) получали истинное наставление в христианской вере и благочестии. Ибо у Бога всегда имелся некий сонм избранных — даже тогда, когда евангельское учение, пусть и в замутненном виде, передавалось из поколения в поколение и звучало недостаточно чисто, о чем пророк Илия получил предсказание от Господа: ”Я оставил между израильтянами семь тысяч мужей: всех сих колена не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его”.
Говорю все это не ради поношения, осмеяния или оскорбления наших предков (коих я всегда должным образом чтил и к коим питаю неизменную любовь), но дабы выразить сожаление о безграничной вражде к людям завистливого дьявола, который не дает католической церкви научать истинной праведности. Далее, прискорбно мне, что тираническая власть папы Римского над миром была столь безгранична, что никто не осмеливался высказывать вслух отличное от него мнение, но, собственной воли вопреки, все почтительно внимали ему, соглашаясь со всем, что он возвещал народу. Все это давно уже было предсказано святым Павлом, а именно, что папа, как божественная персона, воссядет в храме Божием и будет своими повелениями выдавать себя за Бога.
Когда же стараниями досточтимого слуги Божиего, доктора Мартина Лютера, учение пророков и апостолов было очищено от искажений и папского идолопоклонства, стало оно мало-помалу распространяться и возрастать в силе. Во многих местах по милости Господа прекратились хождения к святым мощам, богослужения упростились, утратили всякий смысл ежегодные паломничества и отпущения грехов, даруемые Римскими папами, и вся христианская вера словно обрела новое обличие. Под воздействием сего совесть людей, наконец-то, освободилась из папистских тенет, за что многие не устают хвалить Господа.
И пусть ныне богослужение совершается без великой пышности и блеска былых времен, когда оно прямо-таки ослепляло и ошеломляло пришедших в храм, мы не сомневаемся в своем учении, а именно в том, что научаем путям Господним в истине, не примешивая к ней собственных измышлений, извращающих евангельское учение либо затемняющих благодать нашего спасения, добытую кровью Христовой.
Цель же нашего учения состоит в том, чтобы через евангельское слово и просветляющее содействие Святого Духа все внимающие /слову Божию/ приведены были к Богу и Сыну Его, Господу нашему Иисусу Христу, как о том сказано: “Все это написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, и, веруя таким образом, обрели жизнь ради имени Его”. Так и мы от внимающих /слову Божию/ требуем достойных Евангелия плодов покаяния, дабы через любовь их вера укрепилась в благой совести.
Также исполнены мы усердия и ревности — каждый в меру отпущенных ему сил и даров и призывая Бога себе в помощники, — дабы Его слова принесли плоды, достаточные для обращения многих и укрепления их в христианской вере и истинном покаянии. В городах, где есть возможность собирать народ, каждодневно произносятся проповеди или устраиваются совместные моления. По воскресным и прочим праздничным дням произносятся три проповеди — утренняя, дневная и вечерняя, хотя мы не отвергаем и церковных песнопений, которые содержат молитву или благодарение либо каким-то иным образом связаны с определенным отрывком священного Писания.
С Божией помощью мы стремимся неукоснительно блюсти и хранить таинства Евхаристии и крещения в их истинном назначении и вот уже 33 года, как не используем миро и римский елей, а также прочие пустые установления людской власти, не имеющие опоры в Слове Божием. По примеру иных церквей мы сохраняем общее и частное отпущение грехов — помимо прочих благих соображений, также и во избежание повторения заблуждений новациан, которые отвергали примирение даже с исправившимися вероотступниками. Также, отказавшись от призывания усопших святых, мы сохранили церковные песнопения, отвечающие установлениям Слова Божиего, что же до всех прочих (песнопений) с просьбами о заступничестве святых, мы давно уже отказались от них. Нет нужды входить здесь во все подробности, ибо в церковных обрядах и установлениях мы следуем примеру общины Виттенберга и прочих, соединенных словом Евангелия и истинными обрядами, которых придерживаются и все прочие церкви Шведского королевства.
Что до остального, то после того как мужи виттенбергские взялись за очищение учения, дело Евангелия пошло весьма успешно в славном королевстве Шведском, за что мы восхваляем Бога, а вслед за Ним и славного нашего короля, досточтимого Густава Вазу. Подобно тому, как своим королевством он правил весьма разумно, милостиво и успешно, охранив его от врагов и способствовав улучшению его состояния, точно так же своей королевской властью и данной от Бога мудростью содействовал он тому, чтобы козни и хитросплетения каноников и прочих, кто был отравлен папистской закваской, не смогли поколебать истину евангельского учения.
Без королевской решимости слушателям досточтимого отца, доктора Лютера, которые первыми вернулись на родину из Виттенберга, не так-то легко было бы одолеть полчища прелатов и каноников, вставших в Швеции на защиту папства. Свидетельствую о том как слышавший все это из уст самого короля Густава. Неустанно молю Господа, чтобы его наследники подражали благочестию, доблести и королевским достоинствам своего родителя и с Божией помощью преуспели в том.
Сколь благотворно для Церкви, что Господь Бог, Отец Господа нашего Иисуса Христа, Своей силой коснулся земных щитов, как их /мирских правителей/ именует Давид в 47-м псалме. Ибо как сможем мы распространять Слово и осуществлять служение Богу, если они тому воспротивятся и не будут /нам/ оказывать содействия?
Далее поясню вкратце, с какой целью собрал я толкования на евангельские отрывки, читаемые по воскресным и важнейшим из праздничных дней. Часто /мне/ приходило на ум высказывание св. Петра из третьей главы его первого Послания: “Будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением”. Вот почему с того дня, как 33 года назад был я, недостойный, принят в священническое служение, и пошел уже 19-й год, как меня возвели в сан епископа, неустанно пекусь я о том, чтобы моя деятельность оставила в Церкви хоть какой-то след, по которому можно было бы судить, чему и при каких обстоятельствах я здесь научал и наставлял в меру своих полномочий и полагаясь на водительство Божие. Стоит ли говорить, что учение Сына Божиего, апостолов и пророков в том виде, как оно записано, стоит на такой высоте, что мое скудное толкование не в состоянии пролить на него хотя бы тусклый свет; себя же самого сознаю я учеником, ежедневно с прилежанием исследующим эти вопросы, будучи уверен, что никто в этой жизни не в состоянии их исчерпать.
Посему исполнил я /этот труд/ в меру, дарованную мне по Божией милости, хотя всех вопросов, затронутых в Евангелии, прояснить мне было не под силу. Да преуспеют в том более способные, чем я, сей же скромный труд составил я на потребу себе и вверенным мне людям финским в надежде, что кто-нибудь сумеет извлечь из него некоторую пользу для себя. Далее, что до меня самого, составил я этот сборник, дабы в наставлениях язык не опережал ум — недаром древние напоминали, что прежде чем облекать мысль в слова, надлежит сперва как следует поразмыслить. Ранее пришедшее на ум всегда можно улучшить последующим исправлением, тогда как размышления, не получившие письменной обработки, в более пространных проповедях нередко оказываются спутаны и приобретают растянутый либо, напротив, скомканный вид, в середине же проповеди, по мере развития темы, /мысль/ и вовсе может ускользнуть от не слишком опытного проповедника. Потому-то я часто напоминаю своим подчиненным, чтобы они не всходили на кафедру, не подготовившись как следует к разъяснению святых истин, иначе они станут посмешищем в глазах своих слушателей: мало подобрать слова, имеющие лишь отдаленное отношение к сути, а если они режут слух, то вряд ли угодны Богу и Его ангелам, о чем я и сам стараюсь не забывать. /…./,
К разъяснению богословских истин следует подходить со всей надлежащей серьезностью, ведь проповедник должен сознавать себя предстоящим перед Богом и Его святыми, когда наставляет общину в важнейших вопросах, касающихся Бога и Его воли, грехопадения наших прародителей и ненависти Дьявола к роду человеческому, исправления рода человеческого и его искупления, Закона и Евангелия, греха и милости, нового послушания возрожденных, бессмертия души и вечной жизни, а также прочих истин подобного рода, так что крайне постыдно и весьма преступно излагать их неумело или маловразумительно. Да осознает всякий священнослужитель, сколь ответственно его призвание и сколь тяжело его бремя! Ибо проповеднику необходима изрядная начитанность и немалые познания в весьма многих вопросах. Посему да испрашивает он ежедневно у Господа мудрости в своем служении, украшая оное чистотой своей совести, ибо без содействия Бога и водительства Святого Духа ничего не будет.
Третья причина, побудившая меня взяться за перо, следующая: заметил я, что мои соотечественники и коллеги зачастую начинают свои проповеди отнюдь не подобающим, а далеким от желаемого образом; также обратил я внимание на то, что концовки (их проповедей) бывают плохо слажены и недостаточно сжаты. Посему дерзнул я этим ничтожным сочинением сослужить службу своим соотечественникам и учащейся молодежи. Пусть, однако, никто не пеняет, что когда мне не доставало собственных слов, я делал выписки и включал в свое изложение целые отрывки из толкований, принадлежащих перу таких высокоученых мужей, как Лютер, Филипп Меланхтон и Бренц, а в ряде случаях и древних авторов. Имя писателя, у которого я заимствовал соответствующее место, непременно указывается.
Благосклонный и непредвзятый читатель, да пойдут мои труды тебе на пользу! Мне же дай насладиться тобою самим составленными проповедями, дабы остаток дней своих провести мне беспечально и окончить их в истинном покаянии и /да будет/ под конец нам всем /даровано/ насладиться вечной жизнью со Христом. Да пребудет в том с нами Божественная милость Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
Паавали Юстен, епископ Турку,
с Божией помощью сие написал
в лето Господне 1570-е
в стольном граде московитов.
(Перевод с латинского выполнен по публикации в: Historiallinen Arkisto XIX, 1905, 267-274, toim. K.G. Leinberg)
Как уже отмечалось, Паавали Юстен подготовил свою латинскую Постиллу в 1570 г. во время пребывания в Москве, куда он прибыл во главе шведского посольства. Есть что-то роковое в том, что это произведение, родившееся в тяжелых условиях посольства (почти что плена), имело в потомстве печальную судьбу. Дело в том, что по возвращении на родину в начале 1572 года Юстен, обремененный массой административных и иных забот, не торопился с изданием своего труда. Известно, что в принципе
