деятелям финской и шведской Реформации противоречие, на которое мы уже обращали внимание, анализируя содержание текста предисловия к Постилле: противоречие между искренним стремлением к переменам в духовной сфере и некоторым замешательством, если не изумлением, перед очевидным фактом ограбления церкви, ее обнищания и как следствие ослабления ее общественного служения. Эту раздвоенность Юстен, вероятно, уловил и в своем герое, что передано не лишенной сочувствия фразой: “Но как при других епископах положение и авторитет духовенства возросли и достигли процветания, так, начиная с епископства господина Мартина, стали они изменяться, убывать и клониться к упадку, пока, наконец, не приняли совершенно иное обличие”.
Тем не менее вряд ли будет справедливым утверждение, что Паавали Юстен был одержим ностальгией по безвозвратно ушедшим временам внешнего величия церкви (в противном случае он мог бы, подобно ряду шведских прелатов, категорически не согласных с церковными переменами, отправиться в добровольное изгнание). Скажем, только что процитированный пассаж, исполненный сочувствия Мартину Шютте, все же завершается довольно-таки нейтральной фразой о том, что положение духовенства “приняло совершенно иное обличие” (prorsus in aliam propemodum formam transformatus est): очевидно, Юстен воспринимал данные перемены как неизбежно вытекавшие из самого духа Реформации. Вспомним в этой связи и резко негативное высказывание о привилегированном положении католического духовенства, содержащееся в предисловии к его Постилле. Более всего ему импонировала прозорливость престарелого “господина Мартина”, который уговорил скупого короля выделить средства для отправки в Германию финских студентов: по тем временам это было деянием капитальным, способствовавшим возобновлению традиционных связей епархии Турку с университетами континентальной Европы (другое дело, что отныне преобладающей стала ориентация исключительно на те регионы Германии, в которых победила лютеранская версия Реформации, поездки же в Париж, Лувен или Неаполь совершенно прекратились). Паавали Юстен, занимавший высокое положение в церковной иерархии Шведского королевства, ни на минуту не сомневался, что первоочередной задачей новой евангелической церкви было нести народу Слово Божие, а это предполагало, что ее ведущим представителям надлежало получать высшее духовное образование, так сказать, “из первых рук”, т.е. на родине Реформации. Столь же закономерными и неизбежными представлялись Юстену и изменения в церковном обиходе, о которых он упоминает также в предисловии к Постилле, лишенном уже всякого намека на ностальгию.
3). Жизнеописание Микаэля Агриколы, двадцать пятого епископа
(1554 -1557)
Магистр Микаэль Агрикола родился в селении Торсбю, что в приходе Перная на крайнем востоке провинции Уусимаа. Начатки образования он получил в выборгской школе, ректором которой был господин Йоханнес Эрасми, усердный и добросовестный наставник молодежи.
Когда он (Агрикола) прибыл из Выборга в Турку, досточтимый отец господин епископ Мартин назначил его своим писарем. После кончины блаженной памяти господина Йоханнеса Эрасми он сделался канцлером епископа. И поскольку тогда же из наставлений и проповедей магистра Пиетари Сяркилахти он усвоил начатки истинного апостольского учения, его рукоположили в священники. Он ревностно проповедовал в кафедральном соборе Турку и во время епископских визитаций, так что многие исполнились надежды, что из него выйдет полезное и необходимое орудие церковного устроения. По происшествии нескольких лет ради получения более основательного образования был он отправлен в Виттенберг, где усердно изучал свободные искусства. Получив степень магистра, он возвратился в Турку и стал ректором тамошней школы. В течение десяти лет своего ректорства он не только со тщанием и заботой научал молодежь, но между этими занятиями трудился также на благо остальной христианской общины. Именно в бытность свою ректором он составил “Книгу молитв”, которую ныне каждый финн ежедневно берет в руки. Кроме того, он выполнил перевод Нового Завета к великой пользе церкви Финляндии. С должностью ректора он расстался, хотя и вопреки собственному желанию (произошло это по высочайшему королевскому распоряжению), 22-го февраля 1548 года. После этого он по-прежнему оставался советником епископа и его помощником в визитационных поездках. Поскольку епископ всё более дряхлел, уже при его жизни Агриколе стали доверять визитации совместно с Кнутом Юхансоном, церковным настоятелем Турку.
В это время напечатал он Псалтирь по-фински. Правда, ее полностью перевели в кафедральной школе Турку, когда ректором там был Паавали Юстен. Последний время от времени ради упражнения в стиле заставлял учащихся переводить псалмы, подобно тому как это делал блаженной памяти доктор Лютер. Он (Юстен) прослушивал и исправлял переводы на финский в часы, предназначенные для проверки работ учеников, а нередко также и в послеобеденное время у себя в комнате. Впрочем, не так уж важно, под чьим именем этот труд был напечатан, ибо перевод был сделан на благо всего народа Финляндии.
До сих пор вы слышали о том, какое положение занимал Агрикола и чту он совершил; теперь же узнайте, каким образом он сделался епископом. В лето Господне 1554-е остававшиеся еще в живых члены старого капитула — а именно декан господин Петрус Рагвалди, каноник св. Лаврентия магистр Микаэль Агрикола, настоятель Турку магистр Кнут и ректор школы Турку магистр Паавали Юстен, имевший в то время пребенду священнического алтаря, — в начале мая по приказу славного и милостивого короля Густава отправились в Стокгольм. После обсуждения всех прочих дел Его Величество пригласил их отдельно в некое место на равнине за пределами замка Грипсхольм. Там он объявил им, что прелатам кафедральных соборов Швеции больше нет нужды обивать пороги римской курии в надежде получить утверждение на епископское место, ибо отныне Его Величество будет лично распоряжаться этим у себя дома, в Швеции. Достославный король счел за благо разделить Финляндию на две епархии с центрами в Турку и Выборге, подобно тому как уже были разделены прочие епархии Швеции. Однако эта мера пришлась весьма не по душе магистру Агриколе, получившему в управление епархию Турку. В состав второй епархии вошли лены Выборга, Савонлинна и Порвоо, а также часть Хяме, называемая Верхним уездом. После принесения епископской присяги и ее письменного оформления господин король напомнил нам об обязанностях, налагаемых нашей должностью, дабы по примеру архиепископа Густава Тролле и прочих не вздумали мы нарушать общественное спокойствие и порядок, но в отношении законной власти выказывали послушание, преданность и уважение, усердно исполняли свои обязанности, призывая остальных к тому же, и хранили бдительность, ища во всем славы Божией и заботясь о спасении других. Рукоположение и утверждение мы получили от епископа Стренгнэсского Ботвида, поскольку господин архиепископ /в то время/ был некоторым образом в немилости у короля. В Турку мы с Божией помощью прибыли в канун дня св. Генриха /17.6./. В то же самое лето совершил он (Агрикола) поездку по островным приходам, а в праздник Рождества Девы Марии /8.9./ отслужил т.н. епископскую мессу с митрой на голове. Узнав об этом, Его Королевское Величество выразил свое неудовольствие по причине папистского характера названного богослужения.
Следующим летом Агрикола с большой пользой инспектировал северные приходы в провинции Похъянмаа. В том же, 1555 году разразилась русско-шведская война. По этой причине господин король осенью указанного года прибыл в Выборг вместе с младшими принцами, членами Государственного совета и немалым войском. Об этой войне я скажу в другом месте. В лето Господне 1556-е, сразу же после праздника св. Генриха, настоятель Турку магистр Кнут повез в Москву послание короля с целью получения от Великого князя Московского охранной грамоты для шведских послов. Из Москвы в Турку он возвратился в день св. Варфоломея (26.4.). Поздней осенью того же года (вероятно, во второе воскресенье Адвента) барон Стен Эриксон, архиепископ, господин магистр Лаурентиус Петри, магистр Микаэль и ряд других особ направились в Выборг, чтобы оттуда ехать в Москву и замирить волнение, вызванное войной. Таким образом, в Россию они отправились тотчас после праздника Трех Королей в 1557 г. После того, как они подписали мир и уже держали путь домой, недуг поразил магистра Микаэля, здоровье которого и прежде не отличалось особой крепостью. Итак, внезапная смерть унесла его /прямо/ в дороге, и он отошел ко Господу в селении Кюрённиеми прихода Уусикиркко. Вслед за тем, в понедельник после Вербного воскресенья (12.4.) был он погребен в Выборге в присутствии господина архиепископа, при стечении множества народа.
(Перевод всех трех жизнеописаний с латинского выполнен по изданию: Juusten P. “Catalogus et ordinaria successio episcoporum finlandensium”. Ed. S. Heininen. *Societas Historiae Ecclesiae Fennica; 143. Helsinki 1988)
Знакомство Паавали Юстена с Микаэлем Агриколой продолжалось без малого 20 лет. Оно началось, когда последний в 1539 г. вернулся из Виттенберга в звании магистра свободных искусств и занял пост ректора кафедральной школы Турку. Юстен, которому к тому моменту было за двадцать, успел окончить названную школу; по всей видимости он быстро сблизился с новым ректором, под началом которого работал младшим учителем. Не исключено (хотя прямых свидетельств тому нет), что их номинальное знакомство могло начаться на десять лет раньше еще в Выборге: их общим школьным наставником был Йоханнес Эрасми, под руководством которого Юстен некоторое время проучился в выборгской школе, пока Эрасми не перебрался в Турку, захватив с собой Агриколу как самого талантливого из своих учеников. В конце 1530-х гг. в Турку Юстена «приметил» престарелый епископ Шютте, с этого времени начавший оказывать ему свое покровительство. Агрикола также находился в тесных отношениях с епископом, но эти контакты носили иной характер, поскольку ни о каком покровительстве речи тут не было. Как мы помним, ректор кафедральной школы превратился в ведущего члена капитула и фактически в главного двигателя дела Реформации в Финляндии. По возвращении же Юстена из Виттенберга в звании магистра его отношения с Агриколой приобрели весьма натянутый характер: Юстен, по-прежнему пользовавшийся расположением престарелого епископа Шютте, неожиданно для всех получил место ректора кафедральной школы после того, как король Густав Ваза, вероятно, недовольный чрезмерной самостоятельностью Агриколы, сместил того с ректорского поста.
Жизнеописание Агриколы – если к нему присмотреться внимательнее – отмечено у Юстена известной двойственностью. С одной стороны, автора “Хроники епископов финляндских” нельзя упрекнуть в умышленном игнорировании заслуг Агриколы перед финской церковью и культурой в целом: они достаточно аккуратно перечислены в самом начале повествования. Однако сразу же бросается в глаза, что акцент сделан преимущественно на переводческих трудах героя жизнеописания, тогда как практически ничего не сообщается о его деятельности на ниве церковного управления, хотя вклад “отца финского литературного языка” в эту область также был велик — взять хотя бы реформу богослужения и церковных структур в целом. Кроме того, в изображении самих переводческих занятий Агриколы ощутима едва скрываемая зависть — чтобы не сказать раздражение — Юстена. Особенно это проявилось в рассказе о переводе Псалтири, чему посвящен отдельный абзац: Юстен настаивает на том, что фактическим переводчиком псалмов был именно он, а не Агрикола.
