Когда люди обращались за советом к отшельникам, те часто призывали их уходить из мира и следовать за Христом через послушание и жертву. Крайне серьезное влияние оказывали жизнеописания выдающихся монахов. Например биография Антония, написанная Афанасием и биография Мартина Турского, написанная Сульпициусом, сыграли исключительно важную роль в IV и V веках. Читатели этих трудов видели поразительные примеры христианской искренности и преданности и ощущали желание им следовать. Августин из Гиппона (350-430 г.- г.н.э.), ставший сам впоследствии образцовым монахом, описывает в своей «Исповеди» преображающее воздействие «Жизнеописания Антония» на нескольких своих друзей и на себя (Книга УШ). Другая литература о монашестве, в особенности «Правило Василия Великого» (IV век) и «Правило Бенедикта» (VI век) не только описывала и предписывала жизнь монахов, но и рекомендовала ее серьезному читателю. Личное привлечение к участию в монашеской жизни было также весьма распространено. Иероним (342 — 420 н.э.) активно искал последователей среди римских христианок для монашеской и аскетической жизни. В его письмах друзьям и знакомым содержатся настойчивые призывы следовать монашеской жизни (например N 14, 24, 54, 66, 107). Несомненно наиболее успешно находил сторонников ухода в монашество Бернар Клервосский (1090 — 1153). Став монахом в 22 года он привел с собой в орден 30 друзей и родственников. Он настолько умел убеждать, что при его приезде в тот или иной район многие матери прятали своих сыновей, а жены мужей, чтобы те не ушли в монахи.
Призыв к возрождению, доносившийся из монастырей, содержал не только приглашение стать монахом. Монахи-францисканцы ХШ века много путешествовали, проповедуя раскаяние и обновление жизни и демонстрируя эту новизну своей любовью и радостью. Не только в быстро разраставшихся городах того времени, но и в сельской местности они призывали слабых и неуверенных христиан отказываться от греха, искать благодати Божьей и посвящать себя послушанию и служению Ему. В то время, как многие приходские священники и даже епископы были замечены в суетности или пренебрежении своими обязанностями, эти яркие страстные проповедники, призывавшие к покаянию, смогли достучаться до сердец рядовых членов церкви и зажечь в них огонь возрождения. Целью проповедей францисканских монахов было главным образом не привлечение новых последователей, хотя они и появлялись в больших количествах. Их основной целью было убедить людей более серьезно следовать Христу и вести жизнь, подобную Его жизни.
Позднее в этой главе мы вернемся к монашеству и его евангелизационной деятельности среди нехристиан и номинальных христиан. Здесь мы подчеркиваем, что монашество являлось мощным фактором христианского возрождения в Средневековье, хотя наблюдались ошибки и слабые места. Среди них была так называемая концепция «спасения по делам», полностью затуманивавшая сказанное в Евангелии и вдобавок являвшаяся элитарной. Монашество было пропитано небиблейским страхом, даже ненавистью ко всему физическому. Однако, положительным моментом была необходимая критика разложения общества и поглощенности духовенства земными делами, а также, имевшая место попытка утверждения полного христианского самоотвержения.
Мистицизм является предметом обширным и сложным. В этой главе мы не пытаемся полностью описать и проанализировать его, даже в христианских формах.
С учетом ограниченности данного исследования и данной главы, мы вкратце рассмотрим средневековый христианский мистицизм в связи с тем, что он стал важным источником христианского возрождения. Это было особенно заметно в XTV и XV веках, когда влияние мистицизма вырвалось из уз монашества (в котором это влияние было заметным с самого начала) и нашло дорогу в широкую религиозную жизнь.
Мистицизм является тем подходом к религии, который больше всего ценит и ищет внутреннего, личного единения с Господом; единения, в котором душа непосредственно и сознательно ощущает присутствие Господа и охвачена полнотой Его любви. Приемы развития этого чувства разнятся в различных школах мистицизма, так же, как разнятся и ожидаемые результаты жизни конкретного мистика. Однако все направления мистицизма утверждают, что понимание сущности религии является делом глубоко личным и связанным с человеческим опытом. Они подчеркивают субъективное больше, нежели объективное. Почти во всех направлениях делается акцент на любовь Божью. Мистики приуменьшают или даже отрицают важность внешней поддержки во взаимоотношениях с Господом. Часто мистицизм является ответной реакцией на излишнюю увлеченность интеллектуальной стороной религии и направлен к познанию Бога, которое превосходит разум.
Мистицизм и монашество были тесно связаны и многие мистики были монахами. Но существовало и различие. Часто монашество увязывало спасение с личными стараниями, указывая грешнику на необходимость исправления нарушенных взаимоотношений с Господом и достижения совершенства через принятие лишений и совершение поступков исключительной святости. Мистик же старался открыть и ощутить любовь Божью уже присутствовавшую в его душе. Это также требовало усилий — поиска, ожидания, очищения души от всего постороннего, медитации, нагрузки духовной и даже физической. Эта нагрузка рассматривалась мистиками в первую очередь как подготовка к единению с Господом, а не как компенсация за грех и обретению заслуг. Человеческий вклад в единение с Господом в мистицизме интерпретировался иначе, чем в монашестве. Человек должен был искать или открывать Бога, а не умиротворять Его, как в монашестве. Действия человека здесь рассматривались как иной, хотя и очень важный вклад. Не совершив свой мистический шаг, человек не мог вступить в контакт с Господом, по крайне мере в наиболее значимом и важном смысле слова. Таким образом мистицизм аналогичным образом компрометировал божественный монергизм. (Монергизм -противоположность синергизму).
После XII века в мистицизме была заметна озабоченность Божьим страданием и спасительной любовью в Иисусе Христе. Например, Христос, о котором Бернар приглашает людей думать и за которым следовать, есть Муж скорбей. Лишь в его ранах можно найти мир и спокойствие. Эти раны являются свидетельством Господним, что Он примирил мир с Собой. Размышления о страстях Христовых вызывают радость, смешанную с печалью, как утверждает Фома Аквинский — радость от проявления любви Божьей, а печаль от проявления с их помощью наших грехов, вызвавших Его страдания. Франциск Ассизский настолько внушил своим последователям приверженность распятому Христу и сам настолько был поглощен этим, что по рассказам, у него чудесным образом возникали на теле раны Христовы.
Размышление о ранах Христовых дает мистику доступ к сердцу Христа, усиливает его любовь и в конечном счете ведет к единению со Спасителем, как утверждал Бонавентури. Анри Сусо подчеркивает растущее соответствие мистика страданиям Христа. Приверженность Екатерины Сиенской крови Иисуса была почти болезненной. Ян Ван Рюйсбрек утверждает, что размышление о страстях Христа освобождает от зла и способствует большей преданности. Презренный распятый Раб не только являет божественную истину, но также, через крещение, дает нам награду. Подобные примеры показывают, что элементы библейской Благой Вести сохранились и перешли в средневековый мистицизм. Однако этому не уделялось такое же внимание, как человеческой инициативе мистиков. Не было и восхваления ее, как единственного источника отпущения грехов, нравственного преображения, непреходящей надежды. Даже несмотря на это, элемент Благой Вести в мистицизме способствовал духовному возрождению многих.
В конце Средневековья мистицизм распространялся с евангелическим усердием среди рядовых христиан, в особенности в Северной Европе. Такие популярные проповедники и писатели как Майстер Экхарт (1260 — 1328), Иоанн Таулер (1300 — 61) и Ян Ван Рюйсбрек (1293 — 1381) культивировали среди рядового духовенства и мирян понимание подхода мистиков к Богу, который до того времени в основном относился к монахам и некоторым интеллектуалам. В Южной Европе Екатерина Сиенская (1347 — 80) словом и делом помогала распространению христианского мистицизма.
В долине Реина были особенно заметны «Друзья Господа». Это было довольно свободно организованное, но активное движение, состоявшее из монахов ( в основном Доминиканцев), монахинь и священников, но в основном из мирян, поддерживавших благочестие друг в друге и рекомендовавших его другим. В разных общинах формировались группы ведения мистической жизни. Эти группы поддерживали контакты друг с другом. Отдельные люди обменивались письмами, в которых делились опытом и советами. Многие приходские священники в своей пасторской деятельности выражали и поддерживали идей мистицизма. «Друзья Господа» являлись большим движением. Их набожность базировалась на вере в то, что Господь хочет, чтобы они были его друзьями и двигались к совершенству, то есть к образу и подобию Христа. Процесс, при помощи которого это происходило, бьет связан с отказом от материалистических вещей и переходу к интеграции своего «я». В процессе роста, — полагали они, — душа достигает состояния, в котором, будучи охваченной Господней любовью, она (душа) владеет всем и любит все.
В разгар политической и религиозной неразберихи и ряда природных катастроф (самой разрушительной была Черная Смерть, унесшая четверть населения Европы) эти люди находили силу и спокойствие в мистическом подходе к христианству и в общении друг с другом.
От «Друзей Господа» во второй половине XTV века пошло новое подобие духовного возрождения, называвшееся Девотио Модерна, Новое Служение. В нем соединялись личная мистическая набожность, служение и участие в общественной жизни. Жерар Гроот, который был связан с «Друзьями Господа» стал странствующим проповедником. В ответ на его страстные выступления о грехе и спасении многие обращенные священнослужители, и миряне образовывали группы или общины для обучения и служения другим. В Девентере, Нидерланды одна такая группа сплотилась в общину, посвятив себя религиозной жизни мистического толка. Члены общины делили между собой доходы и расходы, отказывались давать клятву, за исключением клятвы послушания перед своими начальниками и клятвы соблюдать правила. Они ухаживали за больными, обучали молодежь и занимались развитием внутренней жизни.
Организовывались женские и мужские общины, называвшиеся «Братья (сестры) общений жизни». К 1500 г. было много таких центров не только в Нидерландах и долине Рейна, но и на востоке вплоть до Магдебурга. Трактат «Духовное восхождение», подготовленный в качестве руководства для внутреннего роста членов общины, широко использовался и людьми вне общины. Конкретной целью общин «Братьев (сестер) общений жизни» было преображение мирян сочетанием обновленной внутренней жизни с уравновешенной и направляемой жизнью внешней. Их влияние было значительным и долговременным. Некоторые из самых значительных христианских лидеров XV и XVI веков, включая Кальвина и Лютера, были связаны с этими школами. В отличие от некоторых других мистических и реформистски-настроенных движений того времени, данное движение сохранилось в римско-католической церкви. Аналогичная «Братьям (и сестрам) в общей жизни» организация в монашеском варианте была создана в 1386 г. в Виндесхайме. А затем десятки аналогичных монастырей были организованы под \ руководством прихода Виндесхайм. Виндесхаймские монастыри и братство были близки по духу, за тем исключением, что первые посвятили себя мистическому возрождению монашества. В классическом христианском труде «О подражании Христу», вероятно написанном виндесхаймским монахом Фомой Кемпийским, описывались духовные и мистические цели Девотио Модерна. Книга была популярна, ее широко читали и она стала классическим трудом христианской литературы.
В данном кратком обзоре некоторых аспектов поздне-средневекового мистицизма сделана попытка осветить некоторые
