вы чувствуете себя немного лучше, но время от времени вас порядком скручивает.
Ушибленный копчик проявился практически сразу. За него быстренько помолились и тут же послали пробежать пару раз
вокруг здания, чтобы убедиться, что всё действительно в порядке. Затем в зале возникла неловкая тишина. Чуть не
— Давай, пап. — тихо сказал он. — Иди. Это он про тебя. Ты же знаешь, что про тебя.
Деваться было некуда. Неохотно поднялся и поташился к сцене. Подойдя к проповеднику, умоляюще прошептал ему на
— Знаете, у меня ноги совершенно одинаковой длины!
— Это хорошо. — прошептал он в ответ, широко улыбаясь. — Особенно если много ходишь.
— И спина сейчас совсем не болит. — добавил я.
— Прекрасно! — отозвался он. — И больше вообще никогда болеть не будет.
Он положил руки мне на спину и помолился. Почувствовал, как через меня прошло какое-то странное тепло, но больше
ничего. Когла я повернулся, чтобы пойти на место, проповелник приятельски хлопнул меня по спине и прошептал:
— Знаешь, дружище. Богу ты очень и очень нравишься!
После этого больше никаких явных, драматических исцелений не было.
Когла мы пришли домой, я позвонил Биллу Доуву и обо всём ему рассказал.
— Знаешь. Билл. — признался я. — честно говоря, я жутко испугался, когла вдруг увидел, что Бог. оказывается, на самом
деле есть и на самом деле существует! Так что же. получается, что до сих пор я вообше в Него не верил?
— Ничего подобного. — усмехнулся он на другом конце провода. — Просто до сих пор вера твоя пряталась только в сердце.
а сегодня её наконец-то впихнули
тебе в голову. Такие веши без потрясений не проходят. Но ничего, ты с этим справишься, не волнуйся.
— А как там Китти? — спросил я.
— По-моему, ей пришла пора собираться домой. — тихо ответил Билл. — Домой.
Четверг, 27 февраля
И почему это пошлые анекдоты иногда такие смешные? Сегодня как раз услышал один от Эверетта Глан-дера. который работает за соседним столом. Умереть можно со смеху! Про генерала Кастера (Генерал Джордж Армстронг Кастер (1839 —1876| —
герой Гражданской войны а США. Позднее в Монтане, во время битвы традиционно носяшей название Последнего рубежа Кастера, его убили индейцы племени сиу под предводительством вождей Сидящий Бык и Неистовый Конь.), индейцев и огромную макрель. Обычно в ответ я вежливо улыбаюсь, слегка вздыхая в знак неудовольствия и неодобрения, но сегодня едва удержался от смеха. Гландер нарочно рассказывает при мне всякие гадости, потому что знает, что я христианин. Он постоянно изводит меня своими мерзкими шуточками с тех самых пор. когда однажды пару лет назад я слегка перебрал на
вечеринке в офисе, а он подошёл и сказал:
— Ну что может, хоть раз в жизни поговорим о моих убеждениях?
До этого я целый год напряжённо улыбался всякий раз когда он приставал ко мне с нескончаемыми вопросами типа «Кто сотворил Бога?» или «Почему Бог допускает
столько страданий?» Но тут у меня кончилось терпение, и под воздействием четырёх лишних кружек пива я с ненавистью посмотрел ему прямо в глаза и прошипел:
-Да пошёл ты со своими убеждениями!
Потом, конечно, извинился, но с тех пор он не упускает ни одного удобного случая меня подколоть.
Всё равно жаль, что анекдот про генерала Кастера никому не расскажешь. Он такой смешной! Подумал было о том, чтобы рассказать его на домашней группе в качестве примера юмора, неуместного среди христиан, но решил, что меня, пожалуй, не поймут.
(Вот уж людей вроде Гландера мне никак не хотелось бы видеть у нас на вечеринке! Меня аж в жар бросает, как представлю себе, что он появится у нас в гостиной со своими жуткими анекдотами и рассказами о том, как я однажды выпил лишнего и послал его подальше со всеми его убеждениями! Ужас!)
Сегодня на домашней группе слушали интересную кассету. Свидетельство одного брата, который занимается христианской медитацией. Каждую субботу он встаёт рано-рано утром и примерно пару часов размышляет на такие темы, как «вечность», «любовь» или «творение». Говорит, что после этого и он сам, и его семья исполняются особенным миром и покоем на все выходные. Надо будет попробовать.
Леонарду, кстати, давно пора заставить свою мать прибавить громкость в слуховом аппарате. Когда кассета закончилась и Эдвин спросил, не хочет ли кто-нибудь высказаться или о чём-то спросить, она заявила:
— А вот мне лично его жалко. Прямо не знаю, как он это всё выдерживает. Какой уж там мир и покой, живым бы остаться! После долгого недоуменного молчания выяснилось следующее: миссис Тинн решила, что этот несчастный каждую субботу поднимается ни свет, ни заря и тащится в местную больницу на очередную операцию. Энн подсела к ней в уголок и долго объясняла, что к чему. Ну, не знаю!
Глория Марш сегодня снова не пришла. Не то, чтобы это как-то касалось меня лично, но всё-таки. Вечером напомнил Энн, что Глории нет уже две недели.
— Может быть, она находит тебя настолько неотразимым, что решила последовать здравому смыслу и держаться от тебя подальше, — ответила она. Что за ерунда! Уж это здесь почти наверняка ни при чём!
Пятница, 28 февраля
Утром за завтраком уже совсем собрался рассказать Джеральду анекдот про генерала Кастера, макрель и индейцев, но в
последний момент мне стало стыдно, и я решил, что лучше не надо.
На работе во время обеденного перерыва думал про нашу вечеринку, которая будет уже через неделю. Жаль, что нельзя рассылать людям открытки, в которых они НЕ приглашаются на праздники.
Уважаемый Эверетт Гландер!
В следующую пятницу мы устраиваем вечеринку и были бы очень рады не видеть Вас у себя дома, так как Ваше
присутствие вызвало бы у всех только неприязнь и чувство неловкости.
Искренне Ваш. Адриан Пласс.
При мысли об этом невольно усмехнулся. Гландер услышал и сказал:
— Что, всё ещё вспоминаешь старину Кастера? Прикольный анекдотик, правда? Жене-то рассказал или ещё не успел?
— Я ни за что не стал бы рассказывать другим подобные анекдоты, — ответил я со скорбной улыбкой, к которой
неизменно прибегаю всякий раз, когда Гландер пытается меня достать. — Боюсь, Эверетт, юмор такого рода не
представляется мне забавным.
— А чему же ты тогда ухмыляешься? — настырно спросил Гландер. — Какой-нибудь благочестивой христианской
шуточке?
Тут на меня будто вылили ушат холодной воды, так мне стало стыдно! Ведь на самом деле я ухмылялся, раздумывая о том,
как было бы хорошо послать отвратительную, жестокую открытку человеку, с которым я уже несколько лет работаю бок о
бок. Честное слово, по сравнению с этим анекдот про генерала Кастера сразу показался мне не таким уж дурным. Я
виновато откашлялся и сказал:
— Вообще-то, Эверетт, я как раз подумал… Видишь ли, в следующую пятницу мы устраиваем дома вечеринку, вот я и
подумал, что будет здорово, если ты тоже придёшь. Ну как?
Никогда не видел его таким опешившим.
— Ты что, приглашаешь меня на вечеринку к себе в следующую пятницу?
— Ну да. И жену твою, конечно. Часов в восемь, если вам удобно.
— Что ж, ладно, — ответил Эверетт, недоверчиво щурясь на меня из-под нахмуренных бровей. — Спасибо за приглашение,
мы обязательно придём. С собой что-нибудь принести? Бутылочку святой воды и пачку старых комиксов, а?
Сначала я почувствовал себя даже хорошо, но со временем радостное ощущение куда-то улетучилось. Так и не осмелился
рассказать Энн о том, что пригласил к нам Гландера.
«Бутылочку святой воды и пачку старых комиксов»?
Что я наделал !!!
Половина первого ночи
Собирался лечь пораньше, чтобы встать в пять утра для медитации, но по телевизору показывали бильярд. Решил, что если бы я был знаменитым бильярдистом, то играл бы под псевдонимом «Пласс-Меткий Глаз».
Всё, пора спать. Поставил будильник на пять тридцать, так что медитировать буду до половины восьмого.
Суббота, 1 марта
Будильник разразился душераздирающими трелями ровно в 5:30.
Спросонья подумал, какой идиот мог поставить его на такой безумно ранний час, но потом вспомнил, что это был я. Энн с
трудом разлепила ресницы и сонно спросила:
— Адриан, милый, ты куда?
— Ты спи, спи, — прошептал я в ответ. — А я пойду, пару часов поразмышляю о вечности.
Выходя на цыпочках из комнаты, явственно услышал, как Энн пробормотала: «А ведь когда делал предложение, был
совершенно нормальным…»
Бессильно сполз по лестнице, едва различая перед собой предметы, и устало опустился на колени в гостиной. Положил
перед собой на пол часы, чтобы остановиться в полвосьмого.
Приступил к размышлениям о вечности ровно в 5:34. Закрыл глаза и попытался представить себе, что всё вокруг
продолжается долго-долго, прямо-таки бесконечно. Получилось не очень. Поймал себя на том, что думаю об отпуске и
почему сейчас нигде не продают плетёных корзин для мусора, и как бы выглядел гибрид жирафа с хорьком. Уже начал
рисовать себе существо с телом хорька и такой длиннющей шеей, что оно может просунуть голову в кроличью нору, не
двигаясь с места, как вдруг вспомнил, о чём мне полагается думать. Решительно оборвал ненужные мысли и изо всех сил
постарался сосредоточиться. Примерно через час открыл глаза, чтобы посмотреть сколько времени. Оказалось — 5:44.
Поразмышлял о вечности ещё пару минут, но тут у меня дико заболела голова. Попытался снова лечь спать, но никак не
мог заснуть и потому опять встал. Энн спустилась из спальни примерно без четверти восемь.
— Ах, да, милый, ты же медитировал! Ну и как? Сколько ты продержался? Все два часа?
— Двенадцать минут, — ответил я.
Сказал ей, что я не выспался и теперь у меня болит голова.
— Но ведь вчера ты так поздно лёг, — заметила она. — Неудивительно, что ты никак не мог проснуться.
Боюсь, что весь оставшийся день я ходил угрюмый и то и дело раздражался. По-видимому, двенадцати минут медитации
недостаточно для того, чтобы наполнить человека и его семью «особенным миром и покоем». Днём почти целый час
просидел во дворе, беседуя с нашей крольчихой Брендой. Может быть, она тоже считает, что у меня скверный характер, и я
действую ей на нервы, но она, по крайней мере, не может мне об этом сказать.
Воскресенье, 2 марта
По пути в церковь забыл купить на углу фруктовые тянучки. Во время проповеди про достоверность и богодухновенность Библии не знал, что с собой делать. Слегка оживился в конце, когда Эдвин рассказывал про учебные материалы и семинар под названием «Заразительный христианин», и старая миссис Тинн громко спросила: «Так что, уже нашли лекарство от этой заразы или ещё нет? »
После церкви почти весь день писал вместе с Энн приглашения на вечеринку. Что-то мы так много народу пригласили — и не только христиан, но и неверующих!
Будем надеяться, что всё пройдёт нормально. Всё ещё не сказал Энн про Гландера. Одно утешение: дядю Ральфа мы не пригласили, а по-другому
