мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое Слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин. 15:19-20). Кроме того, наш Господь ясно говорит: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо. Ибо так поступали со лжепророками отцы их» (Лк. 6:26). Дух современного мира противоречит духу Христа точно так же, как в прежние времена, и проповедующие истинное Слово Божье встречают сейчас не больше понимания, чем их предшественники. Формы борьбы против истины могут перемениться, враждебность может быть не такой явной и откровенной, но ненависть к истине продолжает существовать, она не исчезнет до конца времен.
На престол Германии взошел император Карл V, и посланники Рима поспешили принести ему свои поздравления и заодно сразу же настроить его против Реформации. Но курфюрст Саксонский, которому Карл У был во многом обязан своим восшествием на престол, просил его не предпринимать никаких мер против Лютера прежде, чем тот не будет выслушан. Это поставило императора в затруднительное положение. Удовлетворить папистов мог только смертный приговор реформатору. А курфюрст не раз решительно требовал, чтобы «доктор Лютер, снабженный предварительно охранной грамотой, выступил бы перед осведомленными, благочестивыми и беспристрастными судьями, так как ни его императорское величие и никто другой не опровергли сочинений Лютера».
Теперь внимание всех было обращено на предстоящий сейм германских княжеств в Вормсе, вскоре после вступления Карла на престол. Это общегосударственное собрание должно было разрешить важнейшие политические вопросы, там германским князьям впервые предстояло встретиться с юным монархом. На государственный сейм со всех концов империи прибыли светские и духовные сановники. В Вормсе собрались вельможи, гордящиеся своими наследственными привилегиями и высоким происхождением; представители духовенства, кичащиеся своим положением и властью; придворные рыцари в сопровождении вооруженных вассалов; послы далеких стран. Несмотря на многообразие задач, стоящих перед сеймом, самый глубочайший интерес этого огромного собрания вызывал саксонский реформатор.
Курфюрст, заранее уведомленный Карлом о необходимости прибыть на сейм вместе с Лютером, обещал тому свое покровительство и гарантировал возможность открытых обсуждений с компетентными лицами всех спорных вопросов. Лютер с нетерпением ожидал дня, когда он предстанет перед императором. Здоровье его в то время пошатнулось, но он писал курфюрсту: «Если даже я не смогу прибыть туда здоровым, то попрошу доставить меня больным. Ибо если император приглашает меня, то я не сомневаюсь в том, что это воля Господня. Но если они применят насилие, — а этого можно ожидать (так как меня вызывают туда не для того, чтобы принимать мои наставления), — то я отдаю все в руки Божьи. Тот, Кто сохранил трех отроков в пламени печи, существует. Если Он не избавит меня, значит, моя жизнь не имеет смысла. Позаботимся только о том, чтобы Евангелие не было отдано на посмешище нечестивым, и будем готовы пролить кровь, защищая его. Разве я могу решить, что полезнее для спасения людей — моя жизнь или смерть?.. Вы можете ожидать от меня всего… но только не бегства и отречения. Бежать я не могу, а отречься — тем более».
Известие о выступлении Лютера на сейме вызвало большое волнение. Алеандр, папский легат, которому в основном было поручено это дело, впал в ярость. Он понимал, что последствия будут катастрофическими для папы. Пересмотреть дело, по которому папа уже вынес обвинительный приговор, значило выказать пренебрежение авторитетом преосвященного понтифика. Кроме того, Алеандр опасался, что красноречивые и неопровержимые доказательства Лютера могут заставить многих князей отвернуться от папства. Поэтому он самым решительным образом протестовал против появления Лютера на сейме в Вормсе. В то же самое время была обнародована булла об отлучении Лютера от церкви, и под давлением папского декрета и протеста со стороны легата император уступил. Он написал курфюрсту, что если Лютер не отречется, то ему следует оставаться в Виттенберге.
Не удовлетворившись этой победой, Алеандр пустил в ход всю свою хитрость и власть, чтобы добиться осуждения Лютера. С необыкновенной настойчивостью, достойной более благородных целей, он представил этот вопрос вниманию князей, прелатов и других членов сейма, обвиняя реформатора «в подрыве устоев государства, мятеже, беззаконии и богохульстве». Но обнаруженное прелатом пристрастие и упорство слишком прямо говорили о духе, во власти которого он находился. «Он гораздо больше руководствуется ненавистью и мщением, нежели усердием и набожностью», — таков был всеобщий вывод. И большинство присутствующих на сейме отнеслись к делу Лютера с невиданной раньше благосклонностью.
С удвоенной энергией Алеандр настаивал на том, чтобы император привел в исполнение папский декрет. Но по германским законам без согласия князей сделать этого было нельзя, и наконец побежденный настойчивостью прелата Карл повелел ему представить дело на сейме. «Это был день торжества для папского нунция. Собрались весьма важные персоны, но дело, представленное на их рассмотрение, было еще более важным. Алеандр должен был отстаивать власть и авторитет Рима… матери и владычицы всего мира». Он должен был защищать права, полученные папой от Петра, перед высшим духовенством христианского мира. «Обладая даром красноречия, он произвел блестящее впечатление. Провидение Божье допустило, чтобы в присутствии высочайшего трибунала один из самых великолепных ораторов Рима выступил в защиту церкви». Сочувствующие реформатору с некоторой опаской слушали Алеандра. Курфюрст Саксонский не присутствовал на сейме, поручив записать для него речь нунция.
Стремясь нанести поражение истине, Алеандр призвал на помощь весь свой ум и все красноречие. Он обрушивал на Лютера обвинение за обвинением, изобразив его врагом церкви и государства, живых и мертвых, духовенства и мирян, всех верующих в целом и каждого христианина в отдельности. «Заблуждений Лютера достаточно, — заявил он, — чтобы сжечь сотни тысяч еретиков».
В заключение он попытался набросить тень презрения на приверженцев реформаторской веры: «Что из себя представляют все эти лютеране? Толпа дерзких невежественных учителей, развращенных священников, беспутных монахов, несведущих юристов, разорившихся дворян и кучка простого люда, соблазненного их идеями. Разве можно сравнивать их с католиками, которые столь многочисленны, столь даровиты и столь могущественны. Пусть единодушное решение этого блестящего высшего суда просветит простодушных, послужит предостережением для неблагоразумных, утвердит колеблющихся и укрепит слабых».
Во все века применялось такое оружие против защитников истины. Подобные доказательства все еще продолжают предъявлять тем, кто, вопреки всеобщему заблуждению, осмеливается следовать ясному и понятному Слову Божьему. «Что собой представляют проповедники новых учений? — восклицают поборники общепринятой религии. — Это простолюдины, необразованные и малочисленные. Как только они осмеливаются претендовать на обладание истиной, на право быть избранным народом Божьим! Они невежды и обманывают себя. Посмотрите на нашу церковь — многочисленную и влиятельную. Как много среди нас великих и ученых людей! Мы гораздо сильнее их!» И, конечно, эти доводы воздействуют на мир, но они столь же неубедительны сегодня, как и во дни Лютера.
Реформация не окончилась, как многие предполагают, с жизнью Лютера. Она должна продолжаться до окончания истории мира. Лютер совершил великую работу, распространяя свет, дарованный ему Богом, однако это был не весь свет, в котором нуждался мир. С того времени и до наших дней со страниц Священного Писания постоянно исходит свет, помогающий открывать истину.
Речь легата произвела глубокое впечатление на сейм. Там не было Лютера, который бы ясными и убедительными истинами Слова Божьего сокрушил бы папского защитника. Никто даже не попытался оградить реформатора от нападок. Казалось, что все готовы не только осудить его учение, но и вообще полностью искоренить ересь. Риму представилась прекрасная возможность утвердить себя. Все, что только можно было сказать в его защиту, было сделано и сказано. Но эта кажущаяся победа являлась предзнаменованием поражения. Двум могучим силам еще предстояло встретиться в открытой борьбе, но уже теперь обнаружилась очевидная разница между истиной и заблуждением. И никогда более с того дня Риму не суждено было чувствовать себя в такой безопасности, как прежде.
Хотя большинство членов сейма были готовы предать Лютера мести Рима, многие, видя и осуждая разложение церкви, желали положить конец всем злоупотреблениям порочного и корыстолюбивого духовенства, из-за которых страдал германский народ. Легат обрисовал папство в самом привлекательном и благоприятном свете. Тогда Господь побудил одного из членов сейма дать справедливую оценку результатов папской тирании. Среди княжеского собрания встал герцог Георг Саксонский и с благородной решительностью, с потрясающей точностью указал на лживость и мерзости папства, на все ужасающие последствия его господства. В заключение он сказал: «Это только часть тех злоупотреблений, которые вопиют против Рима. Священнослужители забыли всякий стыд, и их единственная цель… это деньги, деньги и деньги;… они, кто должны бы наставлять народ в истине, учат его лжи, и их не только терпят, но и платят им за это, потому что, чем больше они лгут, тем больше зарабатывают. Именно из этого отвратительного источника и истекает отравленная вода. Разврат идет рука об руку с корыстолюбием. Увы! Это позорное поведение духовенства обрекает множество несчастных душ на вечную погибель. Необходима всеобщая реформа».
Сам Лютер, пожалуй, не мог бы более сильно и исчерпывающе описать папские злоупотребления, чем это сделал герцог, а тот факт, что он был явным врагом реформатора, придало его словам еще большую убедительность.
Если бы собравшиеся могли прозреть, они увидели бы вокруг себя ангелов Божьих, рассеивающих мрак заблуждения и открывающих умы и сердца для принятия истины. Премудрый и истинный Господь повлиял даже на врагов Реформации, таким образом приготовляя путь для свершения великой работы. Мартин Лютер не присутствовал в собрании, но там звучал голос Того, Кто был больше Лютера.
И сразу же сейм выбрал комитет, поручив ему составить перечень злоупотреблений со стороны папства, которые таким тяжелым бременем легли на плечи германского народа. Эта жалоба, содержащая в себе 101 пункт различных обвинений, была представлена императору с просьбой принять срочные меры для исправления сложившегося положения. «Какая огромная потеря христианских душ, — писали податели этого прошения, — какой грабеж, какое вымогательство со стороны приближенных к главе христиан! Наш долг — предотвратить гибель и бесчестие народа. Исходя из всего этого, мы самым покорнейшим и настойчивым образом умоляем Вас утвердить всеобщую реформу и начать ее проведение».
Теперь сейм потребовал присутствия реформатора. Невзирая на просьбы, протесты и угрозы Алеандра, император в конце концов согласился, и Лютер был приглашен на сейм. Вместе с приглашением ему выслали и охранную грамоту — залог его благополучного возвращения. Все это доставил в Виттенберг курьер, которому было поручено также сопровождать Лютера до Вормса.
Друзья Лютера были напуганы. Зная предубежденное и ненавистное отношение к реформатору, они опасались, что даже охранная грамота не защитит его, и умоляли Лютера не подвергать себя опасности.
