всей Англии, который, я надеюсь, по милости Божьей никогда не погаснет».
В Шотландии семя истины, посеянное Колумбой и его соратниками, никогда не было вполне уничтожено. В течении целых столетий после того, как церкви в Англии подчинились Риму, шотландская церковь продолжала отстаивать свою свободу. Но в XII веке папство и здесь пустило свои корни, и нигде его власть не была так безгранична, как в этой стране. Но и сквозь плотный мрак пробивались лучи света, которые несли надежду на наступающий рассвет. Лолларды, которые привезли из Англии Библию и учение Уиклифа, много сделали для сохранения евангельского света, и в каждом столетии были свои свидетели и мученики за веру.
С началом великой Реформации здесь появились сочинения Лютера, а также и переведенный Тиндалем Новый Завет. Незамеченные папской властью, эти вестники безмолвно пересекали горы и долины, все освещая светом истины, который уже едва теплился в Шотландии. Усилия Рима, насаждавшего здесь в течении четырех столетий свою власть, оказались тщетными.
Пролитая кровь мучеников сообщила новые силы этому движению. Папские власти, увидев возникшую опасность, бросили на костер некоторых знатнейших сыновей Шотландии. Но этим они только воздвигли кафедру, с которой по всей стране разносились слова умирающих мучеников, наполняя сердца народа непоколебимым стремлением свергнуть оковы Рима.
Гамильтон и Уишарт, люди благородные и по характеру, и по происхождению, вместе с другими простыми учениками погибли мученически. Уишарт, сожженный на костре, оставил достойного преемника, которого огонь был не в силах заставить умолкнуть и кому было суждено, с Божьей помощью, нанести смертельный удар по папству в Шотландии.
Джон Нокс отвернулся от традиций и мистицизма церкви и принял истину Слова Божьего, учение Уишарта еще более укрепило его решение порвать с Римом и присоединиться к гонимым реформаторам.
Друзья убеждали его принять на себя обязанности проповедника, он с трепетом отказывался, но после долгих дней молитв и мучительной внутренней борьбы все же согласился. Взяв на себя эту ответственность, он с непоколебимой решительностью и неизменным мужеством трудился до конца своей жизни. Этот убежденный реформатор не знал страха. Пылающие вокруг костры, на которых сжигали мучеников, лишь придавали ему усердия. Даже занесенный над ним меч тирана не мог заставить его изменить свои взгляды, и он бесстрашно наносил по идолопоклонству все новые удары.
Оказавшись перед королевой Шотландии, в присутствии которой терялись многие протестанты, Джон Нокс неустрашимо свидетельствовал об истине. Его нельзя было сломить ни лестью, ни угрозами. Королева обвинила его в ереси. Она заявила, что, призывая народ принимать запрещенное государством вероучение, он нарушает закон Божий, повелевающий подчиняться светской власти. На это Нокс твердо ответил: «Так как истинная религия черпает свою силу не от властей предержащих, но от Вечного, Единого Бога, то в делах веры подданные не обязаны подчинять свои убеждения вкусу князей. Часто случается, что в вопросах истинной веры князья являются самыми несведущими людьми…. Если бы семя Авраамово приняло религию фараона, подданными которого они были на протяжении столь длительного времени, каким же, осмеливаюсь спросить Вас, государыня, богам теперь поклонялся бы мир? И если бы во дни апостолов все приняли религию римских кесарей, какая же тогда господствовала бы вера на земле?.. Итак, государыня. Вы можете видеть, что подчиненные не обязаны исповедовать веру своих правителей, хотя и обязаны повиноваться им».
На это последовало возражение королевы: «Вы объясняете Писание на один лад, а они (римско-католические учители) — на другой. Кому же я должна верить и кто вас рассудит?»
«Вы должны верить Господу, Который в Своем Слове все сказал откровенно, — ответил реформатор, — верить тому, чему учит Слово, а не тому, что будут вам толковать разные люди. Слово Божье понятно само по себе, и если встречается какое-нибудь неясное место, то Дух Святой, Который никогда не противоречит Себе Самому, поможет уразуметь это посредством других текстов, так что уже не останется никакого сом нения, разве только человек будет продолжать упорствовать в своем невежестве».
Так, в присутствии Ее королевского величества, рискуя жизнью, реформатор бесстрашно говорил об истине. С таким же неустрашимым мужеством он твердо шел к поставленной перед собой цели, молясь и сражаясь за дело Господне, пока наконец Шотландия не была освобождена от папства.
В Англии узаконение протестантизма как национальной религии в значительной степени усмирило ярость преследования, хотя гонения и не прекратились окончательно. Многие доктрины были отвергнуты, но сохранилось немало внешних проявлений католического обряда. Верховная власть папы более не признавалась, его место во главе церкви занял монарх. И в богослужениях было немало отклонений от евангельской чистоты и простоты. Великий принцип религиозной свободы не был воспринят в должной мере. Хотя протестантские вожди редко позволяли себе действовать с той бесчеловечной жестокостью, с какой Рим боролся против ереси, тем не менее право каждого человека служить Богу согласно его совести оставалось непризнанным. Все были обязаны принять вероучение господствующей церкви и выполнять предписываемые ею обряды. Инакомыслящие же на протяжении столетий в большей или меньшей мере подвергались гонениям.
В XVII веке тысячи пасторов были отстранены от служения. Посещение любых религиозных собраний, кроме установленных официальной церковью, грозило большим штрафом, тюремным заключением и высылкой. Верующие, всецело преданные Господу, были вынуждены собираться для совместной молитвы в уединенных домах где-нибудь в темных переулках, а в теплое время года их приютом становился ночной лес. И в лесной непроходимой чащобе, этом храме, воздвигнутом рукой Творца, собирались гонимые дети Божьи, чтобы излить свою душу в благодарственной молитве. Подобная предосторожность не всегда спасала: многие пострадали за свою веру. Темницы были переполнены, семьи разбиты, немало людей оказались высланы за пределы родной страны. Но Бог не покинул Свой народ, и жестокие гонения не заставили его замолчать. Многие пересекли океан и, поселившись в Америке, заложили там основание гражданской и религиозной свободы, которая впоследствии сплотила и прославила эту страну.
И снова, как и во дни апостолов, преследования послужили только толчком к распространению Евангелия. В страшном подвале, переполненном развратниками и преступниками, Джон Буниан чувствовал близость Неба, там он написал чудесный символический рассказ о путешествии пилигрима из страны смерти в небесный град. Более чем 200 лет этот голос, раздавшийся впервые в стенах Бедфордской тюрьмы, с проникновенной силой обращался к сердцам людей. «Путешествие пилигрима» и «Преизбыточная милость к величайшему из грешников», написанные Бунианом, многим помогли выбрать жизненный путь.
Бакстер, Флавел, Аллеин и другие талантливые, образованные мужи, обладавшие большим духовным опытом, мужественно защищали истину, «однажды преданную святым». То, что совершили эти люди, гонимые и лишенные всяких гражданских прав, никогда не утратит своей значимости. Сочинения Флавела «Источник жизни» и «Влияние благодати» научили многих преданности Иисусу. Книга Бакстера «Возрожденный пастырь» явилась благословением для тех, кто жаждал возрождения Божьего дела; предназначение другой его книги — «Вечный покой святых» — направлять души к «покою», в котором должен пребывать народ Божий».
Спустя столетие, во время глубочайшего духовного мрака, путь людям озаряли Уэсли и Уайтфильд. Во время господства государственной церкви народ Англии дошел до такого религиозного упадка, что едва ли отличался чем-либо от язычников. Духовенство погрузилось в исследование естественной религии, и к этому вопросу сводилось в основном их богословие. Благочестие стало предметом насмешек высших слоев общества, гордившихся своим свободомыслием. Низшие сословия утопали в невежестве и пороках, а у церкви не было ни мужества, ни веры, чтобы помочь гибнущему делу истины.
Великий принцип оправдания через веру, так четко сформулированный Лютером, оказался почти забытым, на первом месте был католический принцип, согласно которому спасение человека достигается добрыми делами. Уайтфильд и братья Уэсли принадлежали государственной церкви и искренне стремились заслужить милость Божью, которая, как их учили, приобретается добродетельной жизнью и соблюдением религиозных предписаний.
Однажды Чарльз Уэсли тяжело заболел и стал готовиться к смерти, его спросили, на чем основана его надежда на вечную жизнь? Он сказал: «Я служил Господу всеми своими силами». Его друг, задавший этот вопрос, казалось, не был удовлетворен ответом, а Уэсли подумал: «Неужели все мои труды не позволяют мне надеяться на спасение? Разве кто-либо может лишить меня всего того, что я сделал? Мне не на что больше уповать». Вот каким глубоким мраком была окутана церковь, в нем скрывалась и искупительная жертва Христа, и Его слава, тьма застилала сознание людей, лишая их единственной надежды на спасение, заключавшейся в крови распятого Искупителя.
Уэсли и его единомышленники пришли к убеждению, что настоящая религиозность сокрыта в сердце, а закон Божий распространяется на мысли человека так же, как на слова и поступки. Святость сердца, непорочная жизнь казались им необходимыми условиями праведности, к которой они искренне стремились. Молитвами они старались победить греховные наклонности своего естества. Придавая большое значение смирению и добрым делам, они ограничивали себя во всем, с необычайной строгостью и прилежанием выполняя все, что могло бы им помочь достичь желанной цели — святости, дающей право на благоволение Божье. Но они не достигли того, к чему стремились. Напрасно были все старания освободить себя от проклятия греха, сокрушить его власть над собой. Такую же борьбу пережил и Лютер в монастырской келье в Эрфурте. Их мучил тот же самый вопрос: «как оправдается человек перед Богом?» (Иов. 9:2).
Огонь Божественной истины, почти погасший на алтарях протестантизма, должен был вспыхнуть от древнего факела, переданного потомству богемскими христианами. После Реформации протестантизм в Богемии был подавлен римскими ордами. Все, отказывавшиеся отречься от истины, вынуждены были бежать. Кое-кто, найдя убежище в Саксонии, продолжал и там сохранять древнюю веру. От потомков этих христиан Уэсли и его сподвижники приняли свет истины.
После того, как Джон и Чарльз Уэсли были рукоположены для служения, их послали с миссионерским поручением в Америку. На борту парохода находилась группа моравских братьев. Во время сильного шторма, когда пассажиры смотрели в глаза смерти, Джон Уэсли чувствовал, что он не примирен с Богом. Немцы же удивили его своим спокойствием и доверием Господу, что было незнакомо Джону.
«Я долго наблюдал, — рассказывает он, — как необычно они себя вели. Их смирение постоянно обнаруживалось во всевозможных услугах другим пассажирам, которые никто из англичан и не думал сделать; они поступали так не ради платы, объясняя, что это очень полезно для смирения гордого сердца, и что любящий Спаситель сделал для них гораздо больше. Ничто не могло вывести их из себя и лишить самообладания. Когда во время шторма приходилось переносить качку, неприятные, болезненные толчки и сильные ушибы, ни единого звука жалобы или ропота не срывалось с их уст. Теперь у них была возможность показать, что они так же свободны от страха, как и от гордости, гнева и раздражения.
