После тысяч миллионов рождений живое существо иногда получает человеческое рождение вследствие накопления достойных деяний.
Если же, получив человеческое тело (которое получить очень труд¬но), а через него и путь к освобождению, живое существо не поможет себе — кого, как не его в этом мире можно назвать более грешным?
Человек, который получил это высокое рождение и высшие чувства, но так и не понял, что есть благо для души, считается убийцей Брах¬мана.
17-19. Без тела никто не может достигнуть цели человеческой жиз¬ни; следовательно, каждый должен следить за своим телом, ценить его и совершать поступки, достойные награды.
Человеку всегда следует защищать свое тело, которое является средством достижения всего. Для благоденствия следует предприни¬мать все попытки для защиты жизни.
Деревню, поле, богатство, дом можно обрести снова; добрые или злые деяния можно совершить вновь, но не тело.
20-21. Мудрый человек всегда предпринимает все возможное для сохранения тела; даже те, кто болен тяжелыми заболеваниями.
Его следует защищать ради долга, долг ради знания, знание ради йога-медитации — только тогда человек приблизился к освобождению.
22-23. Если человек сам не защищает себя от опасности — кто еще это сделает? Следовательно, каждый должен сам заботиться о своем благе.
Что будет делать тот, кто не принимает предосторожностей против болезней ада, находясь еще здесь, когда попадет в страну, где нет лекарств от страданий?
24-25. Старость надвигается, как преследующая тигрица; жизнь утекает.
Вот почему необходимо стремится к лучшему.
Пока горе не пришло, пока не обрушились бедствия, пока чувства способны воспринимать – до тех пор следует стремиться к лучшему.
26-32. Пока тело сохраняется, следует искать истину, только глупый человек начинает рыть колодец, когда его дом уже загорелся.
Время смерти неизвестно тем, кто получает тела в этом мире стра¬даний. Увы, человек, находясь между счастьем и невзгодами, не знает своего собственного блага.
Несмотря на то, что человек видит и только что рожденного, и тяжело больных, и умирающих, и бедствующих, и несчастных, — тем не менее он не боится всего этого, испив вина иллюзии.
Богатые живут как во сне; молодые — как цветы; жизнь столь же непостоянна, как вспышка молнии — где тот проницательный человек, который чувствует себя спокойным и свободным?
Даже сто лет жизни — слишком мало, а ведь половину ее человек «пребывает во сне и безделье, и даже оставшаяся малость проходит бесплодно, растрачиваемая на немощь детства, болезни и старость.
Человек не делает того, что ему следует делать; когда ему следует бодрствовать, он спит; где ему надо остерегаться, он доверяет. Увы, кого не била жизнь?
Как может существо, пребывающее в теле, подобном пене на воде и привязанное к изменчивому миру вещей, быть свободным от страха?
33-35. Тот, кто не знает, что есть благо для него, принимает вредное за полезное, мимолетное за постоянное, зло за добро.
Даже видя дорогу — он спотыкается; даже слыша — не понимает; хотя и читает — не знает, ибо введен в заблуждение божественной майей.
Эта вселенная погружена в бескрайний океан смертей, но, несмотря на то, что человека заглатывает чудовище смерти, болезни и старости он не меняется.
36-38. Время, утекающее каждый момент, — незаметно, подобно тому, как незаметно растворяется в воде горшок из необожженной глины.
Воздух можно заключить в ограниченное пространство, эфир можно разделить на части, волны можно ограничить, но жизнь не может быть постоянной.
Земля сжигается временем; даже Меру разрушается, превращаясь в прах, воды океана высыхают — что же можно сказать о теле?
Это я сделал, это еще надо сделать, а это сделано наполовину», смерть одолевает того, кто болтает все эти глупости.
Это надо сделать завтра, это успеть сегодня, а это успеть утром или к полудню, смерть не считается с тем, что было сделано, а что нет.
39-41. Волк-смерть беззастенчиво умерщвляет ягненка-человека, который при этом лепечет: «О мое потомство, моя жена, мое богатство, мои родные..»
42. Ты вдруг неожиданно натолкнёшься на врага — смерть, чей приход предсказывается возрастом, чье приближение связано с много¬численными болезнями, — неужели ты не видишь спасителя?
43-44. Жертвой смерти становится тот, кого терзают страсти жаж¬ды, кто ужален змеей объектов чувств, кто сжигает себя в огне жела¬ний и антипатий.
Смерть нападает на детей, на молодых людей и стариков, даже на неродившийся плод — таков этот тварный мир.
45-48. Такое существо, покинув свое тело, идет в царство Ямы. Что пользы ему от связи с женой, матерью, отцом, сыном и другими?
Этот изменчивый мир — воистину причина всевозможных несча¬стий. Оказавшийся в нем подвержен несчастьям. Только тот, кто от¬кажется от него, становится счастливым — и нет другого пути.
От этого изменчивого мира — источника всех бед, вместилища не¬счастий и убежища грешников — необходимо отказаться сразу.
Человек, связанный оковами из железа или дерева, может освобо¬диться, но oт оков жены или сына — невозможно.
49-51. Пока живое существо позволяет уму находить удовольствие в привязанностях — до тех пор кинжал печали будет пронзать его сердце.
Желание богатства уничтожает людей ежедневно. Увы! Объекты чувств ускользают от чувств тела.
Как рыба, жаждущая корма, не видит железного крючка, так и воплощенное существо не видит страданий царства Ямы в алчной погоне за удовольствиями.
52-55. Те люди, кто не понимает, что хорошо для них, а что плохо, кто неотступно следует греховности и слишком заботится о наполне¬нии желудка — попадают в ад, о Птица.
Сон, половые наслаждения и еда являются общими для всех живых существ. Тот, кто обладает знанием, называется человеком, кто ли¬шен его — называется животным.
Глупые люди мучимы с рассвета зовом природных инстинктов, в полдень — голодом и жаждой, вечером — страстью и сном.
Все эти существа, привязанные к телу, жене, богатству и другим подобным вещам, рождаются и умирают погруженные в невежество, увы.
56-57. Вот почему всегда следует остерегаться и избегать привязанностей. Невозможно отбросить все. Поэтому как средство избавления от привязанностей, надо взращивать дружбу с великими.
Человек, лишенный привязанности к добродетельным людям, проницательности и чистоты – ослеп. Как сможет он избежать греховного пути?
58. Все введенные в заблуждение люди, уклоняющиеся от выполне¬ния своего долга и обязанностей, соответствующих их сословию и духовному укладу и не понимающие высшей праведности, проживают свою жизнь бесполезно.
59-60. Некоторые люди проявляют склонность к церемониям, при¬вязаны к практике обетов; по свету ходят обманщики, истинное «я» которых окутано невежеством.
Люди, соблюдающие только церемонии, довольствуются лишь внешним, введенные в заблуждение цветистым языком Вед, соблюде¬нием тщательно разработанных ритуалов, подношениями и другим.
61-62. Глупцы, обманутые Моей иллюзией, желают обрести неви¬димое, постясь, питаясь один раз в день, изнуряя тело и соблюдая другие ограничения.
Как могут получить освобождение лишь истязанием плоти те, кто лишен проницательности? Можно ли убить огромного змея, лишь ударяя по муравейнику?
63. Лицемеры, надев личину, нося копну спутанных волос на голове, используя шкуру антилопы, бродят по свету как мудрецы и вводят в заблуждение людей.
64. Того, кто привязан к удовольствиям материального мира, но говорит: «Я знаю Брахмана», а сам не познал ни Брахмана, ни ритуалов, — следует остерегаться больше, чем изгоя (внекастового).
65-69. Ослы бродят среди людей, в лесах и городах, совершенно лишенные одежды и стыда. Свободны ли они от привязанностей?
Если человек может освободиться с помощью земли, пепла и пыли, то не становится ли также освобожденной и собака, которая все время живет среди пыли, земли и пепла?
Шакалы, крысы, олени и другие животные, питающиеся травой, листьями, водой и постоянно живущие в лесах — аскеты ли они?
А крокодилы, рыбы и другие животные, которые с рождения до смерти обитают в водах Ганги — становятся ли они йогами?
70. Таким образом, этот вид практики лишь то, что приносит удовольствие людям, о Владыка Птиц, а непосредственное знание истины – путь к освобождению.
71-73. Попав в глубокий колодец шести философий, о Птица, и не понимая высшего блага, глупцы становятся похожи на животных в западне.
Они мечутся туда и сюда во внушающем ужас океане Вед и Шастр; попав в плен этих шести волн, они остаются софистами.
У того, кто знает Веды, Шастры и Пураны, но не знает, что есть главное благо, — у такого подражателя все это равносильно карканью вороны.
74-75. «Это уже известно, а это надо узнать», — поверженные такой озабоченностью, они читают писания денно и нощно, все больше от¬даляясь от высшей истины.
Эти глупцы, украшенные гирляндами поэтически оформленных речей, но несчастные в своей озабоченности, не могут найти успокое¬ния.
76-77. Люди озабочены по-разному, но высшая истина — в другом; Шастры объясняют различными путями, но лучший их комментарий — другой.
Они разлагольствуют о высшем духовном опыте, не испытав его сами. Некоторые прекращают проповедовать, поглощенные само¬влюбленностью и эгоизмом.
7 j-82. Они повторяют Веды и Шастры и спорят друг с другом, но они не понимают высшей истины, как ложка не чувствует аромата пищи.
Цветы возложены на голову, а ноздри не чувствуют запах.
Они читают Веды и Шастры, но им недоступно понимание истины.
Глупец, не зная, что истина помещается в нем самом, сбит с толку Шастрами — подобно тому, как пастух с козленком подмышкой всмат¬ривается в колодец, ища козленка.
Словесные знания не могут разрушить иллюзию изменчивого мате¬риального мира — тьма не рассеется, если говорить о лампе.
Чтение для человека, лишенного мудрости,- как зеркало для сле¬пого. Для самосознающсго Шастры — только указатель на знания об истине.
83-84. «Это я знаю; это еще надо узнать», — он желает слышать обо всем. Если бы даже человек жил 1.ООО небесных лет, он не смог бы постичь до конца все Шастры.
Шастры многочисленны, жизнь коротка и в жизни десятки миллионов препятствий, поэтому прожить надо жизнь так, как лебедь, выбирая молоко из воды.
85-86. Пройдя опыт Вед и Шастр и познав истину, мудрый человек может оставить все писания, так богач, у которого много зерна выбрасывает солому.
Как еда не имеет смысла для того, кто вкусил нектара, также нет никакой пользы в писаниях, для того, о Таркшйа, кто познал Истину.
87-88. Ни изучение Вед, ни чтение Шастр не дают освобождения. Освобождение дается только познанием Бога, о сын Винаты, и никак иначе.
Ни уклад жизни, ни философии, ни деяния не являются причиной освобождения — одно духовное знание его причина:
89-9О. Одно слово Учителя дает освобождение, все учения — это маскарад. Среди тысяч деревьев Сандживана — лучшее.
Недвойственная, благая Истина находится вне всяких усилий и деяний и может быть обретена только через слово Учителя, а не изу¬чением десятков миллионов текстов.
91. Говорится, что знание бывает двух видов: изучение и проница¬тельность. Изучение относится к Шабда Брахману; Пара Брахман достижим проницательностью (вивекой).
92. Некоторые предпочитают философию недуализма , другие предпочитают философию дуализма, но они не понимают Единую Реальность, находящуюся за пределами Двойственности и Недвойст¬венности.
93-94. Два слова приводят к рабству и освобождению: «мое» и «не¬мое». Существо, говорящее «мое», —
