явиться к нему в Галерную в дом г-жи Брискорн для получения следующей ему суммы по векселю, данному в 1820 году.
486. Г. Г. ЧЕРНЕЦОВУ
Апрель 1832 г. (?)
В Петербурге.
Ты хотел видеть тифлисского живописца. Уговорись с ним, когда бы нам вместе к нему приехать — да можешь ли ты обедать завтра у меня?
А. П.
487. А. Х. БЕНКЕНДОРФУ
3 мая 1832 г.
В Петербурге.
Mon Général!
Sa Majesté ayant daigné s’intéresser à mon sort, m’avait assigné des appointements. Mais comme j’ignore d’où je dois les recevoir et à compter de quel jour, je prends la liberté de m’adresser à votre Excellence, en la priant de me tirer d’incertitude. Veuillez pardonner mon importunité et l’accueillir avec Votre indulgence accoutumée.
Je suis avec respect,
Mon Général,
de Votre Excellence
le très humble et très obéissant
serviteur
Alexandre Pouchkine.
3 mai 1832. {123}
488. П. А. ОСИПОВОЙ
16 (?) мая 1832 г.
Из Петербурга в Тригорское.
M-r Алымов part cette nuit pour Pskov et Trigorsky, et il a bien voulu se charger d’une lettre pour vous, chère, bonne et respectable Прасковья Александровна. Je ne vous ai pas félicité sur la naissance d’un petit-fils. Dieu veuille que lui et sa mère se portent bien et que nous assistions tous à sa noce, si nous n’avons pu assister à son baptême. A propos de baptême, j’en aurai bientôt un на Фурштатской в доме Алымова. N’oubliez pas cette adresse, si vous voudrez m’écrire un mot. Je ne vous donne aucune nouvelle ni politique, ni littéraire. Je suppose que vous en êtes fatiguée, comme nous tous. Il n’est rien de plus sage que de rester dans son village et d’arroser ses choux. Vieille vérité dont tous les jours je me fais l’application au milieu d’une existence toute mondaine et toute bouleversée. Je ne sais si nous nous verrons cet été — c’est un de mes rêves; puisse-t-il s’accomplir.
Adieu, Madame, je vous salue bien tendrement, vous et toute votre famille. {124}
489. А Х. БЕНКЕНДОРФУ
27 мая 1832 г.
В Петербурге.
Général,
Mademoiselle Kuchelbecker m’a fait demander si je ne prendrais pas sur moi d’être l’éditeur de quelques poèmes manuscrits que son frère lui a laissés. J’ai cru qu’il fallait pour cela l’autorisation de Votre Excellence et que celle de la censure ne suffisait pas. J’ose espérer que cette permission que je sollicite ne pourra me nuire: ayant été camarade de collège de G. Kuchelbecker, il est naturel que sa soeur, en cette occasion, se soit adressée à moi plutôt qu’à tout autre.
Maintenant permettez-moi de vous importuner pour quelque chose qui m’est personnel. Jusqu’à présent j’ai beaucoup négligé mes moyens de fortune. Actuellement que je ne puis être insouciant sans manquer à mes devoirs, il faut que je songe à m’enrichir et j’en demande la permission à Sa Majesté. Mon service auquel Elle a daigné m’attacher, mes occupations littéraires m’obligent à demeurer à Pétersbourg, et je n’ai de revenu que ce que me procure mon travail. L’entreprise littéraire dont je sollicite l’autorisation et qui assurerait mon sort, serait d’être à la tête du journal dont M-r Joukovsky m’a dit vous avoir parlé.
Je suis avec respect, Général,
de Votre Excellence
le très humble et très obéissant
serviteur
Alexandre Pouchkine.
27 mai. {125}
490. В. Ф. ВЯЗЕМСКОЙ
4 июня 1832 г.
Из Петербурга в Москву.
Сейчас от Хитровой. Elle est on ne peut plus touchée de l’état de Батюшков — elle s’offre de venir elle-même tenter le dernier remède avec une abnégation vraiment admirable. A propos d’abnégation: imaginez-vous que ma femme a eu la maladresse d’accoucher d’une petite litographie de ma personne. J’en suis au désespoir malgré toute ma fatuité. {126}
491. А. Х. БЕНКЕНДОРФУ
8 июня 1832 г.
В Петербурге.
Général,
Il y a deux ou trois ans que Monsieur Gontcharoff, le grandpère de ma femme, se trouvant pressé d’argent, fut sur le point de refondre une statue colossale de Catherine II, et c’est à votre Excellence que je m’adressai pour en obtenir la permission. Comme j’avais cru qu’il ne s’agissait que d’une masse informe de bronze, je ne demandais pas mieux. Mais il se trouva que la statue était une belle production de l’art, et j’eus conscience et regret de l’anéantir pour en tirer quelques milliers de roubles. Votre Excellence avec sa bonté accoutumée m’avait fait espérer que le gouvernement pourrait me l’acheter; je l’ai donc fait venir ici. Si la fortune d’un particulier ne permet pas de l’acheter ni de la garder, cette belle statue pourrait convenablement être placée soit dans un des établissements fondés par l’Impératrice, soit à Zarskoe Sélo, où sa statue manque parmi les monuments qu’elle a fait élever aux grands hommes qui l’ont servie. J’en désirerai 25 000 roubles, ce qui est le quart de ce qu’elle a coûtée (ce monument ayant été fondu en Prusse par un sculpteur de Berlin).
La statue est actuellement chez moi (Rue Фурштатская, maison d’Алымов).
Je suis avec respect, Général,
de Votre Excellence
le très humble et très obéissant
serviteur
Alexandre Pouchkine.
8 Juin 1832.
St. Pb. {127}
492. И. В. КИРЕЕВСКОМУ
11 июля 1832 г.
Из Петербурга в Москву.
Иван Васильевич,
Я прекратил переписку мою с Вами, опасаясь навлечь на Вас лишнее неудовольствие или напрасное подозрение, несмотря на мое убеждение, что уголь сажею не может замараться. Сегодня пишу Вам по оказии и буду говорить Вам откровенно. Запрещение Вашего журнала сделало здесь большое впечатление; все были на Вашей стороне, то есть на стороне совершенной безвинности; донос, сколько я мог узнать, ударил не из булгаринской навозной кучи, но из тучи. Жуковский заступился за Вас с своим горячим прямодушием; Вяземский писал к Бенкендорфу смелое, умное и убедительное письмо; Вы одни не действовали, и вы в этом случае кругом неправы. Как гражданин лишены Вы правительством одного из прав всех его подданных; Вы должны были оправдываться из уважения к себе и, смею сказать, из уважения к государю; ибо нападения его не суть нападения Полевого или Надеждина. Не знаю: поздно ли; но на Вашем месте я бы и теперь не отступился от сего оправдания; начните письмо Ваше тем, что, долго ожидав запроса от правительства, Вы молчали до сих пор, но etc. Ей-богу, это было бы не лишнее.
Между тем обращаюсь к Вам, к брату Вашему и к Языкову с сердечной просьбою. Мне разрешили на днях политическую и литературную газету. Не оставьте меня, братие! Если вы возьмете на себя труд, прочитав какую-нибудь книгу, набросать об ней несколько слов в мою суму, то господь Вас не оставит. Николай Михайлович ленив, но так как у меня будет как можно менее стихов, то моя просьба не затруднит и его. Напишите мне несколько слов (не опасаясь тем повредить моей политической репутации) касательно предполагаемой газеты. Прошу у Вас советов и помощи.
11 июля.
Шутки в сторону: Вы напрасно полагаете, что Вы можете повредить кому бы то ни было Вашими письмами. Переписка с Вами была бы мне столь же приятна, как дружество Ваше для меня лестно. С нетерпением жду Вашего ответа — может быть, на днях буду в Москве.
493. М. П. ПОГОДИНУ
11 июля 1832 г.
Из Петербурга в Москву.
Михайло Петрович,
Исполнив комиссию Вашу касательно Смирдина и не получив от него удовлетворительного ответа, я всё не решался писать Вам об оном. Варварство нашей литературной торговли меня бесит. Смирдин опутал сам себя разными обязательствами, накупил романов и тому под., и ни к каким условиям не приступает; трагедии нынче не раскупаются, говорит он своим техническим языком. Переждем же и мы. Мне сказывают, что Вас где-то разбранили за «Посадницу»: надеюсь, что это никакого влияния не будет иметь на Ваши труды. Вспомните, что меня лет 10 сряду хвалили бог весть за что, а разругали за «Годунова» и «Полтаву». У нас критика, конечно, ниже даже и публики, не только самой литературы. Сердиться на нее можно, но доверять ей в чем бы то ни было — непростительная слабость. Ваша «Марфа», Ваш «Петр» исполнены истинной драматической силы, и если когда-нибудь могут быть разрешены сценическою цензурой, то предрекаю Вам такой народный успех, какого мы, холодные северные зрители Скрибовых водевилий и Дидлотовых балетов, и представить себе не можем.
Знаете ли Вы, что государь разрешил мне политическую газету? Дело важное, ибо монополия Греча и Булгарина пала. Вы чувствуете, что дело без Вас не обойдется. Но журнал будучи торговым предприятием, я ни к чему приступить не дерзаю, ни к предложениям, ни к условиям, покамест порядком не осмотрюсь; не хочу продать Вам кожу медведя еще живого, или собрать подписку на «Историю русского народа», существующую только в нелепой башке моей… Кстати: скажите Надеждину, что опрометчивость его суждений непростительна. Недавно прочел я в его журнале сравнение между мной и Полевым; оба-де морочат публику: один выманивает у ней деньги, выдавая по одной главе своего «Онегина», а другой — по одному тому своей «Истории». Разница собрать подписку, обещавшись в год выдать 12 томов, а между тем в три года напечатать три тома на проценты с выманенных денег, и разница напечатать по главам сочинение, о котором сказано в предисловии: вот начало стихотворения, которое, вероятно, никогда не будет кончено. Надеждин волен находить мои стихи дурными, но сравнивать меня с плутом есть с его стороны свинство. Как после этого порядочному человеку связываться с этим народом? И что́, если бы еще должны мы были уважать мнения Булгарина, Полевого, Надеждина? приходилось бы стреляться после каждого нумера их журналов. Слава богу, что общее мнение (каково бы оно у нас ни было) избавляет нас от хлопот.
Я Шишкову не отвечал и не благодарил его. Обнимите его за меня. Дай бог ему здоровия за «Фортуната»! Не будете ли Вы к нам? Эй, приезжайте.
11 июля.
494. Д. И. ХВОСТОВУ
2 августа 1832 г.
В Петербурге.
граф Дмитрий Иванович,
Жена моя искренно благодарит Вас за прелестный и неожиданный подарок. Позвольте и мне принести Вашему сиятельству сердечную мою благодарность. Я в долгу перед Вами: два раза почтили вы меня лестным ко мне обращением и песнями лиры заслуженной и вечно юной. На днях буду иметь честь явиться с женою на поклонение к нашему славному и любезному патриарху.
С глубочайшим почтением и преданностию честь имею быть,
Вашего сиятельства
покорнейшим слугою.
Александр Пушкин.
495. М. П. ПОГОДИНУ
Первая половина сентября 1832 г.
Из Петербурга в Москву.
Какую программу хотите Вы видеть? Часть политическая — официально ничтожная; часть
