голос лиры вдохновенной, И слезы девы воспаленной, И трепет ревности моей, И славы блеск, и мрак изгнанья, И светлых мыслей красота, И мщенье, бурная мечта Ожесточенного страданья.
СЦЕНА ИЗ ФАУСТА. БЕРЕГ МОРЯ. ФАУСТ И МЕФИСТОФИЛЬ.
Фауст. Мне скучно, бес.
Мефистофель.
Что делать, Фауст? Таков вам положен предел, Его ж никто не преступает. Вся тварь разумная скучает: Иной от лени, тот от дел; Кто верит, кто утратил веру: Тот насладиться не успел, Тот насладился через меру, И всяк зевает да живет И всех вас гроб, зевая, ждет. Зевай и ты.
Фауст.
Сухая шутка! Найди мне способ как-нибудь Рассеяться.
Мефистофель.
Доволен будь Ты доказательством рассудка. В своем альбоме запиши: Fastidium est quies — скука Отдохновение души. Я психолог… о вот наука!.. Скажи, когда ты не скучал? Подумай, поищи. Тогда ли, Как над Виргилием дремал, А розги ум твой возбуждали? Тогда ль, как розами венчал Ты благосклонных дев веселья И в буйстве шумном посвящал Им пыл вечернего похмелья? Тогда ль, как погрузился ты В великодушные мечты, В пучину темную науки? Но — помнится — тогда со скуки, Как арлекина, из огня Ты вызвал наконец меня. Я мелким бесом извивался, Развеселить тебя старался, Возил и к ведьмам и к духам, И что же? вс° по пустякам. Желал ты славы — и добился, Хотел влюбиться — и влюбился. Ты с жизни взял возможну дань, А был ли счастлив?
Фауст.
Перестань. Не растравляй мне язвы тайной. В глубоком знаньи жизни нет Я проклял знаний ложный свет, А слава… луч ее случайный Неуловим. Мирская честь Бессмысленна, как сон… Но есть Прямое благо: сочетанье Двух душ…
Мефистофель.
И первое свиданье, Не правда ль? Но не льзя ль узнать, Кого изволишь поминать, Не Гретхен ли?
Фауст.
О сон чудесный! О пламя чистое любви! Там, там — где тень, где шум древесный, Где сладко-звонкие струи Там, на груди ее прелестной Покоя томную главу, Я счастлив был…
Мефистофель.
Творец небесный! Ты бредишь, Фауст, на яву! Услужливым воспоминаньем Себя обманываешь ты. Не я ль тебе своим стараньем Доставил чудо красоты? И в час полуночи глубокой С тобою свел ее? Тогда Плодами своего труда Я забавлялся одинокой, Как вы вдвоем — вс° помню я. Когда красавица твоя Была в восторге, в упоенье, Ты беспокойною душой Уж погружался в размышленье (А доказали мы с тобой, Что размышленье — скуки семя). И знаешь ли, философ мой, Что думал ты в такое время, Когда не думает никто? Сказать ли?
Фауст.
Говори. Ну, что?
Мефистофель. Ты думал: агнец мой послушный! Как жадно я тебя желал! Как хитро в деве простодушной Я грезы сердца возмущал! Любви невольной, бескорыстной Невинно предалась она… Что ж грудь моя теперь полна Тоской и скукой ненавистной?.. На жертву прихоти моей Гляжу, упившись наслажденьем, С неодолимым отвращеньем: Так безрасчетный дуралей, Вотще решась на злое дело, Зарезав нищего в лесу, Бранит ободранное тело; Так на продажную красу, Насытясь ею торопливо, Разврат косится боязливо… Потом из этого всего Одно ты вывел заключенье…
Фауст. Сокройся, адское творенье! Беги от взора моего!
Мефистофель. Изволь. Задай лишь мне задачу: Без дела, знаешь, от тебя Не смею отлучаться я Я даром времени не трачу.
Фауст. Что там белеет? говори.
Мефистофель. Корабль испанский трехмачтовый, Пристать в Голландию готовый: На нем мерзавцев сотни три, Две обезьяны, бочки злата, Да груз богатый шоколата, Да модная болезнь: она Недавно вам подарена.
Фауст. Вс° утопить.
Мефистофель.
Сей час.
(Исчезает)
ЗИМНИЙ ВЕЧЕР.
Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя: То, как зверь, она завоет, То заплачет, как дитя, То по кровле обветшалой Вдруг соломой зашумит, То, как путник запоздалый, К нам в окошко застучит.
Наша ветхая лачужка И печальна, и темна. Что же ты, моя старушка, Приумолкла у окна? Или бури завываньем Ты, мой друг, утомлена, Или дремлешь под жужжаньем Своего веретена?
Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей. Спой мне песню, как синица Тихо за морем жила; Спой мне песню, как девица За водой поутру шла.
Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя; То, как зверь, она завоет. То заплачет, как дитя. Выпьем, добрая подружка Бедной юности моей, Выпьем с горя; где же кружка? Сердцу будет веселей.
* * *
Вертоград моей сестры, Вертоград уединенный; Чистый ключ у ней с горы Не бежит запечатленный. У меня плоды блестят Наливные, золотые; У меня бегут, шумят Воды чистые, живые. Нард, алой и киннамон Благовонием богаты: Лишь повеет аквилон, И закаплют ароматы.
* * *
В крови горит огонь желанья, Душа тобой уязвлена, Лобзай меня: твои лобзанья Мне слаще мирра и вина. Склонись ко мне главою нежной, И да почию безмятежный, Пока дохнет веселый день И двигнется ночная тень.
БУРЯ.
Ты видел деву на скале В одежде белой над волнами, Когда, бушуя в бурной мгле, Играло море с берегами. Когда луч молний озарял Ее всечасно блеском алым, И ветер бился и летал С ее летучим покрывалом? Прекрасно море в бурной мгле И небо в блесках без лазури; Но верь мне: дева на скале Прекрасней волн, небес и бури.
О чем, прозаик, ты хлопочешь? Давай мне мысль какую хочешь: Ее с конца я завострю, Летучей рифмой оперю, Взложу на тетиву тугую, Послушный лук согну в дугу, А там пошлю наудалую, И горе нашему врагу!
ИЗ ВОЛЬТЕРА.
Короче дни, а ночи доле, [Настала скучная] пора, И солнце будто поневоле Глядит на убранное поле. Что делать в зимни вечера, Пока не подали нам кушать? Хотите ли теперь послушать, Мои почтенные друзья, Рассказ про доброго Роберта, Что жил во время Дагоберта?
Из Рима ехал он домой, Имея очень мало денег. Сей рыцарь был хорош собой, Разумен, хоть и молоденек.
И дабы впредь не смел чудесить, Поймавши истинно повесить И живота весьма лишить.
* * *
Хотя стишки на именины Натальи, Софьи, Катерины Уже не в моде, может быть: Но я, ваш обожатель верный, Я в знак послушности примерной Готов и ими вам служить. Но предаю себя проклятью, Когда я знаю, почему Вас окрестили благодатью! Нет, нет, по мненью моему. И ваша речь, и взор унылый, И ножка (смею вам сказать) Вс° это чрезвычайно мило, Но пагуба, не благодать.
* * *
Под каким созвездием, Под какой планетою Ты родился, юноша? Ближнего Меркурия, Аль Сатурна дальнего, Марсовой, Кипридиной?
Уродился юноша Под звездой безвестною, Под звездой падучею, Миг один блеснувшею В тишине небес.
* * *
Что с тобой, скажи мне, братец? Бледен ты как святотатец, Волоса стоят горой! Или с девой молодой Пойман был [ты у забора], И, приняв тебя за вора, Сторож гнался за тобой? Иль смущен ты привиденьем, Иль за тяжкие грехи, Мучась диким вдохновеньем, Сочиняешь ты стихи?
С ПОРТУГАЛЬСКОГО.
Там звезда зари взошла, Пышно роза процвела. Это время нас, бывало, Друг ко другу призывало.
И являлася она У дверей иль у окна Ранней звездочки светлее, Розы утренней свежее.
На постеле пуховой, Дева сонною рукой Протирала томны очи, Удаляя грезы ночи.
Лишь ее завижу я, Мнилось, легче вкруг меня Воздух утренний струился; Я вольнее становился.
Меж овец деревни всей Я красавицы моей Знал любимую овечку Я водил ее на речку.
На тенистые брега, На зеленые луга; Я поил ее, лелеял, Перед ней цветы я сеял.
Дева издали ко мне Приближалась в тишине, Я, [прекрасную] встречая, Пел гитаррою бряцая:
«Девы, радости моей Нет! на свете нет милей, Кто посмеет под луною Спорить в счастии со мною.
Не завидую царям, Не завидую богам. Как увижу очи томны, Тонкий стан и косы темны».
Так певал [бывало] ей, И красавицы моей Сердце песнью любовалось; Но блаженство миновалось.
Где ж красавица моя! Одинокий плачу я Заменили песни нежны Стон и слезы безнадежны.
Gonzago
НАЧАЛО I ПЕСНИ «ДЕВСТВЕННИЦЫ».
Я не рожден святыню славословить, Мой слабый глас не взыдет до небес; Но должен я вас ныне приготовить К услышанью Йоанниных чудес. Она спасла французские лилеи. В боях ее девической рукой Поражены заморские злодеи. Могучею блистая красотой, Она была под юпкою герой. Я признаюсь — вечернею порой Милее мне смиренная девица Послушная, как агнец полевой; Йоанна же была душою львица, Среди трудов и бранных непогод Являлася всех витязей славнее И, что всего чудеснее, труднее, Цвет девственный хранила круглый год.
О ты, певец, сей чудотворной девы, Седой певец, чьи хриплые напевы, Нестройный ум и бестолковый вкус В былые дни бесили нежных муз, Хотел бы ты, о стихотворец хилый, Почтить меня скрыпицею своей, Да не хочу. Отдай ее, мой милый, Кому-нибудь из модных рифмачей.
АННЕ Н. ВУЛЬФ.
Увы! напрасно деве гордой Я предлагал свою любовь! Ни наша жизнь, ни наша кровь Ее души не тронет твердой. Слезами только буду сыт, Хоть сердце мне печаль расколет. Она на щепочку ——, Но и ——— не позволит.
ПРИМЕЧАНИЯ
(1) Подражание г. Петрову, знаменитому нашему лирику.
(2) Слово, употребленное весьма счастливо Вильгельмом Карловичем Кюхельбекером в стихотворном его письме к г. Грибоедову.
(3) Под словом клады должно разуметь правдивую ненависть нынешних Леонидов, Ахиллесов и Мильтиадов к жестоким чалмоносцам.
(4) Г. Питт, знаменитый английский министр и известный противник Свободы.
(5) Горячка.
(6) Графиня А. И. Хвостова, урожденная княжна Горчакова, достойная супруга маститого нашего Певца. Во многочисленных своих стихотворениях везде называет он ее Темирою (см. последн. замеч. к оде: «Заздр. кубок»).
(7) Подражание е. высокопр. действ. тайн. сов. Ив. Ив. Дмитриеву, знаменитому другу гр. Хвостова:
К тебе я руки простирал
Уже из отческия кущи,
Взирая на суда бегущи.
(8) Здесь поэт, увлекаясь воображением, видит уже Великого нашего лирика, погруженного в сладкий сон и приближающегося к берегам благословенной Эллады. Нептун усмиряет пред ним предерзкие волны; Плутон исходит из преисподней бездны, дабы узреть того, кто ниспошлет ему в непродолжительном времени богатую жатву теней поклонников Лже-пророка; Зевес улыбается ему с небес; Цитерея (Венера) осыпает цветами своего любимого певца; Геба подъемлет кубок за здравие его; Псиша, в образе Иполита Богдановича, ему завидует; Крон удерживает косу, готовую разить; Астрея предчувствует возврат своего царствования; Феб ликует; Игры, Смехи, Вакх и Харон веселою толпою следуют за судном нашего бессмертного Пииты. (9) Comme un dernier rayon, comme un dernier zйphyre
Anime le soir d’un beau jour, Au pied de l’йchafaud j’essaie encor ma lyre.
(V. Les derniers vers d’Andrй Chйnier). (10) У Авеля, у Фанни. Abel, doux confident de mes jeunes mystиres (El. I): один из друзей А. Ш. Fanni, l’une des maitresses d’An. Ch. Voyez les odes qui lui sont adressйes. (11) И Узница моя.
V. La jeune Captive (M-lle de Coigny). (12) Voyez ses iambes.
Chйnier avait mйritй la haine des factieux. Il avait cйlebrй
