или «треугольнике жизни», с основанием 4, катетом 3 и гипотенузой 5, тем более что Дойбнер, с издания которого выполнен перевод, сообщает, что в одном из кодексов против этого места помещено изображение этого треугольника, однако выражение идеи этого треугольника Ямвлихом нельзя считать удачным, так как отношение эпитрита уже содержит в себе указание на третью линию, о которой Ямвлих говорит, что она — посередине между первой и второй, и о первой линии следовало бы сказать, что она выражается числом 4, если имеется в виду египетский треугольник. В этой связи нам кажется, что уже древние не совсем хорошо понимали, что значит это знаменитое место из «Государства» Платона, где говорится о геометрическом числе человеческого потомства или «круговорота человеческого» в отличие от круговорота божественного, т. е. космоса, о чем см. след. комментарий.
241. «Ведь есть круговорот божественного сотворенного [=космоса], обнимаемый совершенным числом; и есть круговорот человеческого, число которого есть первое, где увеличение основ корней степеней, охватив три промежутка и четыре предела уподобляющих, расподобляющих, растущих и исчезающих чисел, все являет пропорциональным и взаимосоизмеримым. Из них отношение 4:3 в качестве базы, сопряженное с пятеркой, дает две гармонии числовых формул после трех увеличении…» («Государство» 546 В—С в пер. А. Ф. Лосева). Удовлетворительного толкования этого места не существует, толкование же Лосева является, по существу, видоизменением толкования Адамса (см. А. Ф. Лосев. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. — М., 1969. — С. 319—324), однако хорошо тем, что приводимые Лосевым выкладки Адамса и его собственные заставляют окончательно усомниться в правильности отождествления платоновского эпитрита, взятого в качестве базы и дающего при сопряжении с пятеркой после трех увеличении две гармонии числовых формул, с пресловутым египетским треугольником, так как эти выкладки не совпадают с числовыми и геометрическими соотношениями, свойственными египетскому треугольнику. Начало такому неестественному толкованию этого места из «Государства» положил в древности, вероятно, Плутарх, который даже не понял, что у Платона в основании, или базе, лежит не линия, выражаемая числом 4, а отношение 4:3, т. е. уже дано отношение основания к катету (если имеется в виду египетский треугольник), и написал в своем трактате «Об Исиде и Осирисе», что Платон в этом месте «Государства» дал символическое обозначение брака через египетский треугольник, в котором катет, выражаемый числом 3, можно считать мужским началом, основание, выражаемое числом 4, — женским началом, а гипотенузу, выражаемую числом 5, — «отпрыском обоих», как напыщенно он выразился (гл. 48). Это толкование Плутарха, кроме всего прочего, неверно еще и потому, что женское начало обозначалось у пифагорейцев числом 2, а не 4, а мужское — обычно 1, а в случае с «брачным числом», действительно, числом 3, но то, что площадь египетского треугольника равна 6, «брачному числу», не дает никаких оснований отождествлять отношение 4:3 с числом 3. К тому же толкование Плутарха отвлеченно-мистическое, а построение Платона — конкретно-математическое. Что касается Ямвлиха, он, вероятно, следовал ошибочному толкованию Плутарха.
242. Под paqh , которое на русский язык переводят обычно «страсти», греки понимали нечто совсем иное, чем мы, и обозначали этим словом страдательные состояния души, и даже такие положительные проявления страстности, как радость, не должны были, по их представлениям, нарушать меру, середину. Ямвлих использует терминологию Аристотеля, который в «Этике Никомаха» подробно обосновал теорию добродетелей как неких середин (1106 А—1109 А) и где он, в частности, писал: «Избыток и недостаток присущи порочности, а обладание серединой — добродетели» (1106 В). Естественно, что в данном случае Ямвлих говорит об обладании серединой в положительных, а не в дурных страстях, которые Пифагору не были свойственны. Об этом соблюдении Пифагором середины в проявлениях эмоций пишет и Порфирий: «Лицо его являло всегда одно и то же расположение духа — от наслаждения оно не распускалось, от горя не стягивалось, не выказывало ни радости, ни тоски, и никто не видел его ни смеющимся, ни плачущим» («Жизнь Пифагора» 35).
243. В XXVIII-XXXIII шесть видов добродетелей пифагорейцев: благочестие ( osiothz ), в основном самого Пифагора (134— 156); мудрость ( sojia, 157-166); справедливость ( dikaiosunh , 167-186); благоразумие ( swjrosunh, 187-213); мужество ( andreia , 229-240); дружба ( jilia, 229-240). Четыре вида добродетелей (мудрость, справедливость, благоразумие, мужество) — традиционные.
244. Отсылка к XIV,63.
245. Сходные сообщения и рассказы см. у Порфирия (28 ел.).
246. Критскому чудотворцу Эпимениду, жившему задолго до Пифагора, приписывались такие сочинения, как «Теогония», «Происхождение куретов и корибантов», «О жертвоприношениях в критском государственном устройстве», «О Миносе и Радаманфе»; главные же произведения Эмпедокла — «О природе» и «Очищения» (поэмы), ему также приписывалось авторство некоторых трагедий.
247. Диоген Лаэртский рассказывает, что, когда однажды пассатные ветры дули так сильно, что портились плоды, Эмпедокл приказал содрать кожу с ослов и сделать меха, которые он затем расставил вокруг холмов и горных вершин, чтобы уловить ветер, за что и был прозван «Защитником от ветра» (VIII,60).
248. По сообщению Диогена Лаэртского, Эпименид совершил очищение Афин и остановил мор, за что, вероятно, и был прозван «Очистителем» (1,110).
249. Здесь Ямвлих дословно повторяет XVIII,87. В дальнейшем повторения следуют очень часто. Это объясняется тем, что начиная с главы XXVIII материал рубрицирован по отдельным добродетелям пифагорейцев и то, о чем уже говорилось, снова оказывается уместным.
250. Аристей из Проконнеса, род. ок. 550 г. до н. э., путешествовал по северному Причерноморью, автор поэмы «Об аримаспах», где изображались различные сказочные народы. Об Аристее см. Геродот, IV.13—15.
251. У древних греков было пять основных музыкальных ладов: дорийский, лидийский, фригийский, ионийский и миксо-лидийский.
252. Лин — у фиванцев почитался как певец, продолжатель Орфея и Гомера. Из искусного певца превратился в сознании греков в мудреца и учителя. В александрийское время под его именем ходило множество апокрифических сочинений.
253. О том же самом сообщает и Геродот (IV,36).
254. Ниже, в XXXI, рассказывается о том, как Миллий был казнен Дионисием за отказ открыть тайну одного из пифагорейских запретов.
255. Т. е. за то, что перевернул все вверх дном в доме Пифагора, а не за то, что умолчал о том, что там видел.
256. Золотые стихи пифагорейцев, 1-2.
257. Явное преувеличение. Три таланта равнялись 18 000 драхм, тогда как, например, во времена Платона дневной заработок ремесленника равнялся одной драхме.
258. Об осторожном обращении пифагорейцев с клятвой см. выше 1Х,47 и №79.
259. Андрокид — ближе неизвестен. О Фимариде см. выше 104 и №188, а также ниже, 239 и 267 (где о нем говорится, что он из Тарента).
260. Философия Пифагора имела множество параллелей с учением орфиков («круг необходимости» для души, стремление очиститься от скверны материальной жизни, запрет употреблять в пищу мясо животных и др.), и поэтому считалось, что Пифагор заимствовал из их учения многое, и даже свою философию числа.
261. Так называлась большая поэма Орфея, несколько фрагментов из которой сохранились. CM.Orphicorumfragmenta,p.l40—143.
262. Либетра — город в Македонской области Пиэрии у Олимпа, где, по сообщению Павсания, была могила Орфея («Описание Эллады» 9.30).
263. Это вступление в «Священное слово» написано на дорийском диалекте и, разумеется, подложное, как и само «Священное слово», так как Пифагор по самому характеру своего учения ничего писать не мог.
264. Некоторые методы гадания, основанные на числах и приписываемые Пифагору, сохранились в передаче эллинистических авторов. CM.Thesleff, op. cit., p. 243—245.
265. Сообщение о том, что Пифагор разрешал приносить в жертву петуха, противоречит утверждению Пифагора в § 147, что петух — священная птица солнца (значит, его нельзя приносить в жертву даже для гадания).
266. Сила — вероятно, тот самый не названный по имени в § 144 пифагореец, который заплатил три таланта судьям, чтобы не клясться всуе.
267. У Ямвлиха qeia jilosojia — «божественная философия» в значении «философия о божествах», а не в смысле обозначения хорошего качества философии или того, что она исходит от богов, и он почему-то не употребляет естественного в таких случаях qeologia («богословие»).
268. Халдеи — в данном случае, как и упоминающиеся следом маги, — просто племя. Впрочем, жрецы этого племени считались родоначальниками астрологии, и поэтому во времена римской империи халдеями называли всех астрологов независимо от их национальной принадлежности.
269. Мистерии в Элевсине — мистерии Деметры и Персефоны. Имброс, Лемнос и Самофракия были известны в древности благодаря культу кабиров, богов финикийского происхождения, учителей тайного знания и вообще всех искусств. Они почитались и как низшие божества плодородия и покровители моряков.
270. Единица и Двоица (точнее. Двойственность) — по представлениям пифагорейцев, не столько числа, сколько две мировые породительные силы, одна из которых, Единица, — начало тождества вещей самим себе и их постоянства, а другая. Двоица (точнее. Двойственность), — источник и причина дифференциации и изменения вещей как в самих себе, так и по отношению друг к другу. Поэтому Троица является первым рожденным ими числом, а уже от Троицы начинается уходящий в бесконечность ряд чисел, символизирующий недостаток и ущерб двух основных породительных сил в этом ряду. Что касается объяснения того факта, что Аполлон прорицает с треножника, то стоик Корнут в своем трактате «О природе богов» пишет по этому поводу следующее: «Треножник дан ему ввиду совершенства числа три. Может он происходить и от трех кругов, один из которых он пересекает в его годовом движении, а двух других держится солнце» (гл. 32), а в собрании «Ватиканских мифографов» (11,20) говорится, что Аполлон прорицает с треножника потому, что «он знает прошлое, различает настоящее и может видеть будущее», т. е. видит начало, середину и конец всего происходящего. Нас не должно смущать, что пифагорейцы и вслед за ними Ямвлих («О «Введении в арифметику Никомаха»» 13.1—14.3) трактовали Аполлона как монаду, а не триаду, потому что, по их представлениям, Аполлон — монада не в смысле первоединого, а в смысле формообразующего принципа ( eidopoioz ), придающего вещам цельность посредством соединения начала, середины и конца, прошлого, настоящего и будущего, т. е. именно триадически.
271. Шесть является произведением и одновременно суммой числового принципа или первоначала (Единица), первого
