жить!
Сита, Рама и Лакшмана, сложив ладони, вошли в хижину, принадлежавшую Вальмики и все вместе поклонились ему.
Великий риши преисполнился радости. Сведущий в своих обязанностях, он оказал им теплый прием и, спросив Раму о благополучии, сказал:
– Оставайтесь здесь!
Длиннорукий повелитель, старший брат Лакшманы по традиции рассказал аскету их историю, а потом повелел:
– О Лакшмана, пойди разыщи несколько кусков прочного дерева, подходящего для всех времен года, и построй для нас хижину, о друг; мне нравится здесь!
Саумитри, победитель врагов, тут же отправился искать деревья всех пород, а затем построил покрытую листьями хижину с дверью, приятной на вид. Когда все было готово, Рама сказал послушному и трудолюбивому Лакшмане:
– Мы возьмем плоть черной антилопы и предложим ее божеству нашей хижины, как это предписывает традиция (сноска 1, 302), о Саумитри, тем, кто желает жить долго. Убив антилопу, принеси ее сюда, о большеглазый Лакшмана. Ритуал нужно исполнить в соответствии со священными предписаниями, соблюдай традицию!
Вняв желаниям брата, Лакшмана, победитель врагов, исполнил их, и Рама снова сказал ему:
– Теперь разделай мясо, мы предложим его божеству хижины! Поторопись, это благоприятное время, этот день посвящен Дхруве! (сноска 2, 302)
Блистательный Лакшмана, сын Сумитры, убил черную антилопу, подходящую для жертвоприношения и, спустив всю кровь, стал жарить ее на огне, а потом обратился к Рагхаве, тигру среди героев:
– Оленина готова и хорошо прожарена, о подобный богу богов, теперь соверши жертвоприношение, в чем ты столь искусен.
Омывшись, Рама, благочестивый и добросовестный, сведущий в молитвах, прочитал все священные тексты, которыми начинают жертвоприношение и, совершив подношение сонмам богов, вошел в хижину.
Этот герой непомерной славы чувствовал прилив радости в сердце. Те молитвы, сулящие мир их обители и обращенные к Вишвадевам, Рудре и Вишну, Рама прочитал про себя (сноска 1, 303). Снова омывшись в реке, он провел заключительное жертвоприношение во искупление грехов. Затем Рагхава, как положено, соорудил алтари во всех четырех сторонах хижины, и пригласил своих спутников в нее, устланную листьями, приятную с виду.
Хижина эта, искусно построенная по всем правилам, стала им прибежищем от ветров.
Живя близ удивительной горы Читракута и реки Мальявати со священными бродами, часто навещаемый оленями и птицами, Рама преисполнился радости, и изгнание его из Айодхьи более не волновало его.
Глава 57. Возвращение Сумантры
Преисполненный печали Гуха долго беседовал с Сумантрой о Раме, который достиг правого берега реки, а потом вернулся домой. От местных посланцев он узнал, что Рама побывал в хижине Бхарадваджа в Праяге, где его тепло приняли, и отправился на гору Читракуту.
Сумантра, покинутый Гухой, запряг своих превосходных коней и с тяжелым сердцем отправился в город Айодхью. С тревогой он смотрел на цветущие леса, реки и озера, минуя города и деревни. На второй день колесничий достиг города и нашел его в печали. Видя молчаливые и пустынные улицы и молясь в неистовом горе, Сумантра с беспокойством думал: «Как бы город с его конями и слонами, с его жителями и царским домом вовсе не исчез в огне страданий, вызванных несчастьем Рамы!» Поглощенный такими мыслями, на быстрых конях он скоро достиг ворот столицы и тут же сотни и тысячи людей бросились к колесничему с криком: «Где Рама?» И он отвечал им, бегущим за колесницей:
– Вопреки моей настойчивой просьбе Рагхава, этот добродетельный и великодушный герой, на берегу Ганги отправил меня, так что я вынужден был вернуться; а сам он вместе с Лакшманой и Ваидехи переправился через реку!
От этой новости слезы с новой силой хлынули их глаз, горестные возгласы раздались в толпе: «Увы! О Рама!» Колесничий, собрав людей, сказал:
– Несомненно, мы потеряны, поскольку не видим более добродетельного Рагхаву на церемониях, жертвоприношениях, свадьбах или посреди великих собраний! Что теперь порадует или вдохновит людей, если Рамы, который покровительствовал городу, словно отец, больше нет здесь!
Сумантра так же услышал голоса женщин, раздававшиеся из окон, выходивших на главную дорогу, которые сокрушались о Раме, и лицо его омрачилось. Он направил коней ко дворцу и скоро достиг обители царя Дашаратхи.
Поспешно сойдя с колесницы, он миновал семь дворов, полных искусных воинов. Увидев его, женщины из благородных домов в три и семь этажей, оплакивающие уход Рамы, закричали: «Увы! Увы!» Их огромные глаза ослепли от слез, в великом горе они более не в силах были разглядеть друг друга. Из дворца раздавались рыдания жен Дашаратхи. Видя Сумантру, они говорили:
– Что скажет Сумантра, уехавший с Рамой, но вернувшийся один, Каушалье, разбитой горем? Мы думаем, что жизнь невыносима для Каушальи, но и смерть не в радость ей, потому что она пережила падение и изгнание ее сына!
Слыша эти многозначительные слова царских жен, Сумантра преисполнился еще большего горя и, миновав восьмые врата, увидел мраморный дворец страдающего монарха, оплакивающего своего сына.
Приблизившись к сидевшему царю, Сумантра поклонился и с верой передал слова Рамы. Царь, молча выслушав его, обезумел и, дав волю своему горю, без чувств повалился на пол. Женщины, видя своего государя без сознания, в отчаянье подняли руки, издавая пронзительные вопли. С помощью Сумитры Каушалья подняла своего супруга, безжизненно лежавшего на полу, и сказала:
– О великий царь, почему ты не отвечаешь посланцу того, кто теперь живет в лесу, избрав столь тяжкий жребий? Причина этого несчастья, ты теперь смущен, о Рагхава! Поднимись, поднимись, пусть процветание сопутствует тебе! Пусть подданные твои избавятся от печали! О царь, здесь нет Кайкейи, в страхе перед которой ты не смеешь спросить колесничего о Раме! Не страшись, поговори с ним!
Сказав так, Каушалья, не в силах сдержать горя, неожиданно сама упала на пол в слезах и скорби.
Видя несчастную Каушалью, распростершуюся на полу в присутствии супруга, все женщины подняли вой, и слыша крики молодых и старых, раздающиеся из внутренних покоев, остальные женщины разразились рыданиями, так что весь город снова пришел в волнение.
Глава 58. Сумантра передает царю послание Рамы
Царь пришел в себя и призвал к себе колесничего, чтобы расспросить о Раме.
Сумантра со сложенными ладонями предстал перед царем, горюющем о Раме, согбенным под бременем лет и отчаянья, стонущем и полном беспокойства, напоминающем только что пойманного слона или того, кто изгнан из своего рода. В величайшем горе монарх обратился к колесничему, который стоял перед ним, покрытый пылью, печальный, с лицом, мокрым от слез:
– Где теперь живет Рагхава, не имея ничего кроме фруктов и кореньев? Прежде живя в роскоши, что будет он ест, не ведавший несчастий и теперь давший обет страдать, о Сумантра? Привыкший к удобной постели, как будет сын мой, повелитель земли, спать на земле, словно бездомный? Во время путешествий сопровождаемый пешими воинами, колесницами и слонами, как Рама будет жить в девственном лесу? Как юные царевичи и Ваидехи живут в тех лесах, полных слонов и диких зверей, изобилующих черными змеями? Как могут те царевичи вместе с исключительно юной и благословенной Ситой оставить свою колесницу и продолжать путь пешими, о Сумантра? Ты, конечно, очень удачлив, поскольку ты видел, как двое моих сыновей удалились в лес, словно двое Ашвинов на горе Мандара. Что сказал Рама? Что сказал Лакшмана, прежде чем углубиться в лес, о Сумантра? Что сказала Маитхили? О колесничий, поведай, где Рама сидел или отдыхал, что он ел, этим ты немного продлишь мне жизнь, как старому Яяти среди садху!
Колесничий отвечал монарху сдавленным голосом, дрожащим от рыданий:
– О великий царь, Рагхава, верный долгу, сложив ладони и склонив голову, сказал мне: «О колесничий, передай мой низкий поклон августейшим стопам моего отца, славному величием души. Отдай поклон всем женщинам во внутренних покоях, о колесничий и всем до одной, как подобает, передай мои почтительные пожелания блага. Матери моей Каушалье пожелай от моего имени счастья, с почтением и преданностью, и скажи: «Утвердись в долге и должное время проводи агнйагару; о царица, служи царю, как Богу! Отбросив гордыню и эгоизм, живи среди цариц; о мать, почитай Кайкейи, поскольку она пользуется особым расположением царя. Относись к юному Бхарате как к государю; царям нужно покоряться, даже если они не являются старшими сыновьями, это царская привилегия, помни об этом!»
Передай так же поклон Бхарате и скажи ему от моего имени: «Почитай всей цариц!» Пусть этот длиннорукий воин станет радостью рода Икшваку и, приняв трон, помогает моему отцу. Царь уже стар, но не свергай его; разделив с ним власть, живи, прислушиваясь к его воле!»
Затем Рама, плача, добавил: «Еще скажи Бхарате: «Относись к моей матери, как к своей, поскольку она горюет по сыну!»
Таковы были слова длиннорукого воина, знаменитого Рамы с большими, как лепестки лотоса, глазами. Потом он громко заплакал; но Лакшмана, гневно вздыхая сказал:
– За какое преступление изгнан этот царевич? Царь свершил то, что не должен был делать в угоду Кайкейи, но тем не менее мы вынуждены страдать!
Неважно, Рама изгнан из-за того, что царь стал рабом своей страсти к Кайкейи или из-за данного ей слова – это бесславное деяние! На благо это повелителю или нет, я не вижу причины для изгнания Рамы. Это незаконное решение, принятое необдуманно или безответственно, вызовет бесчисленные возражения. Я не признаю в этом великом царе своего отца. Рагхава для меня брат, повелитель, друг и отец! Изгнав любимого всем миром Раму, может ли царь, еще наслаждающийся служением других, надеяться сохранить любовь своих людей? Выслав добродетельного Раму в лес, которого любили все подданные, вызвав всеобщее осуждение, как сохранит царь свое положение?»
О великий царь, Джанаки стояла вздыхая, печальная и словно одержимая, она не обратила ко мне ни единого слова. Лицо ее было бледно, не сводя глаз со своего повелителя, она последовала за ним в лес, не переставая скорбеть.
Так говорил Рама; лицо его было омыто слезами, когда он стоял со сложенными ладонями, поддерживаемый Лакшманой. Несчастная Сита, плача, стояла рядом, взгляд ее был устремлен на царскую колесницу и на меня.
Сумантра продолжал:
– Я должен был возвращаться, но кони отказывались бежать по дороге и, роняя жгучие слезы, выражали свою печаль разлуки с Рамой. Со сложенными ладонями поклонившись двум царевичам, я стоял, прислонившись к моей колеснице, терзаемый горем. Несколько дней я провел с Гухой, надеясь: «Может быть, Рама еще позовет меня!»
В твоем бескрайнем царстве неописуемое несчастье коснулось даже деревьев, на которых поблекли цветы, почки и молодые побеги. Реки и озера высохли, листва в лесах увяла, звери перестали бродить повсюду, не видно больше змей. Кажется, будто лес скорбит из-за несчастья, постигшего Раму. Лепестки голубых лотосов поникли, воды в реках вздулись; водяные лилии, ковром устилавшие зеркальные озера, завяли; рыбы и
