Рамаяна. Книга 5. Сундара канда.
Глава 1
Полет Ханумана.
Чтобы найти Ситу, похищенную Раваной, Хануман, сокрушающий своих врагов, приготовился вступить на путь чаранов (1.327). Ему не терпелось поскорее свершить великий подвиг, невиданный доселе во вселенной. Могущественнейшая из обезьян, он, словно буйвол, втянул голову и шею, и, словно лев полный сил, стал радостно прыгать по бескрайним как море зеленым склонам горы, вспугивая птиц, грудью вырывая деревья и уничтожая тысячи тварей. Подобно Нагу в озере, великий Хануман стоял на обширном плоскогорье, которое было излюбленным местом повелителей змей, украшенном голубыми, красными, желтыми, розовыми и другими разноцветными минералами, привлекающем сонмы небожителей, якшей, киннеров и гандхарвов, способных менять свой облик. Хануман почтительно приветствовал бога Солнца, Махендру, Павану, Сваямбху и других и приготовился к путешествию. Повернувшись на восток и поприветствовав своего отца, доблестный Хануман во исполнение воли Рамы решил пересечь океан. Чтобы достичь южной части земли, он на глазах у вожаков-обезьян стал увеличиваться в размерах, словно морской прилив в полнолуние. Он превратился в огромного великана и, готовясь к прыжку, придавил гору своими руками и ногами, так что незыблемая вершина задрожала. Покрытые цветами деревья на верхушке горы осыпали землю цветочным дождем. Под тяжестью шагов Ханумана из горных трещин хлынула вода, словно сукровица на висках у слона во время гона, а вместе с нею потоки золота и серебра. От скал стали отрываться громадные валуны с красным мышьяком, напоминая жаровню в клубах дыма. Обитатели горных пещер, искалеченные и задохнувшиеся, с криком выскакивали наружу, поднятый ими невероятный шум заполнил вселенную. Великие змеи, раскрыв свои капюшоны, извергали пламя и кусали скалы своими клыками. Огромные скалы трескались от этого яда и, падая в огонь разлетались на тысячи кусков. Лечебные травы на склонах горы, залитые ядом, утратили свою силу. Аскеты и видьядхары со своими девами бежали в ужасе, думая, что какие-то великаны раскалывают гору. Они покинули свои золотые кушетки, побросали бокалы и изящные золотые сосуды, позабыв о бесценных винах, изысканных соусах и всевозможных яствах, шкурах и мечах с рукоятками из золота канака. Охмелевшие от вина, с золотыми цепями на шеях, украшенные драгоценностями, гирляндами и красным сандалом, с глазами прекрасными, как голубые лотосы, небожители вознеслись в воздух. Сверкая нитками жемчуга, кольцами и браслетами, они изумленно улыбались, паря в небесах рядом со своими возлюбленными. Махариши и видьядхары застыли, глядя на великое чудо. Они слышали, как чистосердечные аскеты сказали: — Это Хануман, сын ветра безграничной силы, во исполнение приказа Рамы готовится пересечь океан, обитель Варуны. Эта обезьяна жаждет достичь другого берега моря, свершив удивительный подвиг. Тогда видьядхары заметили на горе трепещущего, как огонь, славного Ханумана со вздыбленной шерстью, который рычал, словно в небе раздавались раскаты грома. Подняв свой судорожно подергивающийся хвост, который напоминал змея в когтях у коршуна, он размахивал им в разные стороны и прижимал к спине, подобно Гаруде, несущему великого змея. Он напряг шею и руки, напоминающие две огромных булавы, и покрепче затянул пояс, собирая всю свою силу и мужество. Пристально всматриваясь вдаль и представляя себе длинный путь, который ему предстояло преодолеть, Хануман затаил дыхание, твёрдо упиревшись ногами в землю. Прижав уши и сделав небольшой прыжок, этот слон среди обезьян, полный сил, обратился к своим собратьям: — Я достигну Ланки, охраняемой Раваной, с быстротой ветра, подобно стреле Рагхавы. Если я не найду там дочь Джанаки, я тут же отправлюсь в обитель богов, но если несмотря на все усилия, и там не будет Ситы, я приведу царя демонов, закованного в цепи. В случае успеха я вернусь и принесу с собой всю Ланку, отделив ее от земли, вместе с ее злобным царем Раваной! Не переводя духа и чувствуя себя вторым Супарной, Хануман, лучший среди обезьян, взмыл в воздух. От силы его прыжка деревья, росшие на горе, разлетелись во все стороны. Вихрь, вызваный быстрым полетом Хануман, унес те цветущие деревья, полные опьяненных любовью чибисов, в небеса. Они летели вслед за ним, словно родственники, провожающие своего сына в дальнюю чужую страну. Лесные деревья шала, тала и другие, с корнем вырванные сильным толчком Ханумана, летели за ним, словно армия за своим военачальником. Полные жизненного сока, огромные деревья падали в море, словно горы, в страхе перед Индрой сокрывшиеся в обители Варуны. В ореоле цветущих деревьев Хануман казался славной и вызывающей восхищение горой. Весь в цветах, молодых побегах и бутонах он сиял, как облако или холм, охваченный огнем. Сыпля цветами, деревья падали в море, напоминая друзей, возвращающихся после проводов товарища. Поднятый стремительным полетом обезьяны ветер срывал тысячи цветов, осыпая море цветочным дождем. Хануман с ярким цветочным плащом на плечах в полете был похож на груду облаков украшенных молнией. Роса, скатившаяся с этих цветов, сверкала в небесах, словно звезды. Его руки, протянутые к небу казались двумя пятиглавыми змеями, прыгнувшими в небо с вершины горы. Казалось, что могущественная обезьяна может иссушить океан, покрытый многочисленными волнами, и проглотить небеса. Он летел в потоке ветра, и глаза его сверкали огнем, словно две молнии, обрушившиеся на гору. Глаза этого рыжего героя напоминали солнце и луну, одновременно взошедшие на небосводе, его нос придавал всему лицу медный оттенок, и оно сияло как солнце в сумеречные часы. Задранный хвост этого потомка ветра казался поднятым знаменем Индры. С хвостом, свернутым кольцом, и белыми зубами, прозорливый сын Анилы, Хануман, сверкал, как звезда среди дня в ореоле лучей. Плотного телосложения, с рыжей шерстью, он походил на гору, из которой добывают красную охру. Он летел над водой, и воздух под мышками этой могучей, как лев, обезьяны, гудел, как раскаты грома. Хануман, слон среди обезьян, казался метеором, или великой птицей, парящей в небе, или могучим слоном в плотной подпруге, а его тень плыла по поверхности океана, словно корабль, тонущий в бушующем море. Где бы ни пролетала эта великая обезьяна, океан вздымал шумные волны, потрясенныйсилой ее прыжка. Стремительно продвигаясь вперед и грудью, напоминающей нос огромного корабля, рассекая воздух, Хануман поднимал в соленом океане огромные, как горы, волны. Настоящий лев среди обезьян, он разбрасывал перед собой высокие и тяжелые волны, словно отделял землю от небес. Морские волны напоминали горы Меру и Мандару, и, разбитые быстрым полетом Ханумана, разлетались по небу, словно осенние облака. Из глубины вод появились киты, крокодилы, гигантские рыбы тимингилы и огромные черепахи, словно кто-то разбросал свою одежду. Морские змеи, видя этого льва среди обезьян, путешествующего по небу, принимали его за самого Супарну. Тень великой обезьяны сорока миль в длину и тридцати в ширину росла с быстротой его полета. Напоминая груду белых облаков, она падала на соленые воды и казалась особенно прекрасной. Знаменитый и безгранично могущественный Хануман невероятно огромных размеров, не останавливаясь ни на мгновенье, продолжал свой путь по небу и казался крылатой горой. Где бы ни появился этот слон среди обезьян, море тут же вздымалось и фонтаном било в небо. Следуя дорогой птиц, словно царь пернатых, Хануман разгонял груды облаков, подобно богу ветра. Огромные облака, — красные, голубые, темные и белые — расступающиеся перед стремительной летящей обезьяной, выглядели особенно красивыми. И Хануман то скрывался среди них, то вновь появлялся в небе, словно полная луна. Видя плавагу (1.331), несущегося по небу, боги, гандхарвы и данавы осыпали его цветочным дожем. Солнце не мучило его палящими лучами, и ветер преданно служил ему ради блага Рамы. Великие риши принялись прославлять славного обитателя леса, гандхарвы и боги пели в его честь песни. Наги, якши и ракшасы всех племен прославляли превосходную обезьяну. Океан в своей заботе о славе династии Икшваку, подумал: «Если я не оказажу поддержки этому повелителю обезьян, все, наделенные даром речи, осудят меня. Разве царь Сагара, лучший в династии Икшваку, не прославлял меня? Эта обезьяна — его советник, и поэтому я не могу позволить ему погибнуть в волнах. Я должен сделать все, чтобы он немного отдохнул, и с моей помощью он счастливо преодолеет остаток пути». С такими великодушными мыслями бог океана обратился к самой прекрасной среди гор, золотистой Маинаке, сокрытой волнами: — Поместив тебя сюда, царь небес создал вал против асуров, населяющих адские планеты. Их могущество всем известно, и ты стоишь на страже, чтобы эти великаны не поднялись вновь из ада. Тем не менее ты можешь двигаться вверх, вниз и из стороны в сторону. Я повелеваю тебе, о лучшая среди гор, подняться из глубины вод! Хануман, величайшая обезьяна могущественных и героических деяний, служа Раме, уставший, пролетает над тобой. Ты видишь его напря жение, так поднимись же! Вняв повлению Океана, златогрудая гора Маинака мгновенно поднялась со своего мягкого водного ложа вместе с высокими деревьями и лианами, росшими на ее склонах. Как солнце, лучами разгоняющее облака, эта великая гора, сокрытая водой, по просьбе Сагары явила свои золотые вершины, населенные киннерами и великими змеями, мерцая, как восходящее солнце, ласкающее небо. Вершины этой высокой золотой горы сверкали, как мечи; ее золотистые кряжи сверкали, словно тысячи солнц. Увидев гору, неожиданно выросшую перед ним посреди океана, Хануман подумал: «Это препятствие», — и грудью снес каменную гору, как ветер — облака. Лушчая среди гор узнала могущественного Ханумана и закричала от радости. В облике человека гора поднялась на собственную вершину и с радостным сердцем обратилась к Хануману: — О лучший среди обезьян, обитателей леса, ты принял на себя трудную задачу, так отдохни же у меня на груди, а потом с новыми силами продолжай свой путь. Царь океана принадлежит роду Икшваку и видя, как ты служишь Раме, кланяется тебе. Услуга за услугу — это закон праведности. Он желает быть полезным роду Рагху, и потому достоин твоего внимания. Из уважения к тебе бог моря молил меня: «Преодолев по воздуху сто йоджан, эта обезьяна устала от напряжения. Позволь же ей передохнуть на твоих вершинах, а потом продолжить свой путь». Поэтому остановись здесь, о лучшая среди обезьян, и отдохни. Подкрепившись сладкими ароматными фруктами и кореньями, ты, как пожелаешь, снова отправишься в путь. О Славный Хануман все три мира знают о твоей добродетели О сын ветра, из всех плавагов, наделенных огромной силой, тебя я почитаю за вожака, о лев среди обезьян! Верные долгу даже обычному человеку оказывают гостеприимство, насколько же тогда ты достоин почтения? Ты сын Маруты, случше среди небожителей, ты не уступаешь ему быстрой полета, о славный Хануман! Оказывая почтение тебе, добродетельному,
