все мои усилия оказались напрасны. Кроме того, когда я вернусь, все обезьяны спросят меня: «О доблестный Хануман, расскажи нам, что ты делал, достигнув другого берега?» Что я отвечу, не увидев дочери Джанаки? Назначенный срок прошел, несомненно мне остается только поститься до самой смерти. Что скажут престарелый Джамбаван и Ангада вместе со всеми обезьянами, если мой перелет через океан оказался бессмысленным? И всё же настойчивость остается залогом успеха и процветания, настойчивость приносит высшую радость, поэтому я должен осмотреть все места, где ещё не был. Более того, я должен приложить ещё больше усилий и побывать всюду, где я ещё не был: в залах собраний, садах, беседках, дворах, домах, дорогах, аллеях и колесницах. Даже если я уже искал там, я должен осмотреть их снова. Приняв решение, Хануман принялся снова осматривать подвалы, храмы, многоэтажные дома. Он двигался вверх и вниз, то в одну сторону, то в другую, открывая одни двери, закрывая другие, посещая одно место и покидая другое, не оставив неисследованным даже пространство в четыре пальца. Он побывал в проходах, вырытых внутри валов, на террасах, поддерживаемых колонами, в рощах, на прудах, полных лотосов; он увидел отвратительных огромных демониц всех форм и обличий, но только не дочь Джанаки; знаменитые супруги видьядхаров предстали его взору, но не возлюбленная Рагхавы. Хануман увидел также прекрасных дочерей нагов, чьи лица сияли, как полная луна, которые были силой похищены повелителем демонов, но не видя среди тех прекрасных женщин дочери Джанаки, Марути пребывал в печали. Размышляя о великих усилиях, приложенных вожаками обезьян, и его полетом через океан, который теперь казался ему бесплодным, сын Анилы впал в глубокое унынье и покинул небесную колесницу. Хануман, рожденный Марутой, снова принялся рассуждать, на душе у него было грустно.

Глава 13

Затруднительное положение Ханумана

Проворный Хануман, доблестный вожак обезьян, спускаясь с летающей колесницы на вал, напоминал вспышку молнии в облаках. Не найдя Ситы, дочери Видехи, в покоях Раваны, он сказал себе: «В поисках возлюбленной Рамы я вновь и вновь обошел всю Ланку, но нигде не увидел безупречной дочери Джанаки! Я много раз осмотрел все болота, пруды, озера, ручьи, реки, берега, леса и неприступные горы, но не нашел и следа Ситы! Сампати, царь коршунов, с уверенностью говорил, что Сита находится во дворце Раваны, но я не видел ее там, возможно ли это? Или дочь Видехи, Маитхили, рожденная Джанакой и похищенная против воли, в своей беспомощности предалась Раване? Возможно, опасаясь быстрых стрел Рамы, демон позволил Сите выскользнуть из его рук, или она, уносимая демонов по пути сиддхов, увидела под собой океан, и рассталась с жизнью? Кто знает, может, благородная большеглазая дева не выдержала огромной скорости полета Раваны и его давящих рук? Могло случиться и так, что во время их полета над морем дочь Джанаки, пытаясь освободиться, упала в волны, или, увы, низкий Равана просто сожрал ее, когда она пыталась отстоять свою честь вдали от своего господина. Может быть, невинная темноглазая дева послужила пищей нечистым женам повелителя демонов? Поглощенная мыслями о Раме, чей лик прекрасен, как луна, она вздохнула в последний раз и горестно крикнула: «О Рама! О Лакшмана! О Айодхья!» Или, брошенная в подземелья дворца Раваны, эта юная дева предается горю, словно птица в клетке? Может ли супруга Рамы с тонким станом, в жилах которой течет кровь Джанаки, с глазами, напоминающими лепестки лотоса, покориться Раване? Погибла ли она, заточена или убита — я не посмею сказать об этом Раме. Это означает нанести ему оскорбление, но плохо будет сокрыть от него истину. Что же мне делать? Я растерян! Как мне поступить в столь затруднительном положении?» Хануман продолжал рассуждать: «Если я вернусь в город повелителя обезьян, не найдя Ситы, чего стоит мое мужество? Мой перелет через океан кажется бессмысленным, также как появление на Ланке или разведывание сил демонов. Что скажут мне Сугрива, собравшиеся обезьяны или два сына Дашаратхи, когда я вернусь в Кишкиндху? Если я приближусь к Какухтстхе с роковой вестью: «Я не нашел Ситу», — он расстанется с жизнью. Услышав эти жестокие, ужасные, душераздирающие и грубые слова, он не выживет, и тогда дальновидный Лакшмана, глубоко преданный Раме, тоже расстанется с жизнью! Бхарата не вынесет известия о гибели этих двух героев, и Шатругна тоже не захочет жить. Узнав о смерти сыновей, их матери — Каушалья , Сумитра и Кайкейи — несомненно умрут; и великодушный и верный Сугрива, видя положение Рамы, тоже расстанется с жизнью. Тогда, разбитая горем Рума, последует за своим господином; Тара, безутешно скорбящая о смерти Бали, истерзанная страданиями, тоже не сможет жить. Потеря родителей заставит юного Ангаду пойти на смерть, и, потрясенные потерей своих вожаков, лесные обезьяны, привыкшие к мягкости, подаркам и вниманию со стороны своего славного монарха, в горе станут бить себя кулаками по голове и умрут. Не увидеть будет в лесах, среди скал и пещер резвящихся обезьян! Вместе со своими сыновьями, женами и слугами они, скорбя о смерти своего повелителя, бросятся с высоких скал в бездну. Или они примут яд, повесятся, войдут в огонь, станут поститься, или упадут на собственное оружие. Несомненно мое возвращение навлечет на всех величайшее бедствие. Династия Икшваку и весь обезьяний род погибнут. Но если я не вернусь, два добродетельных славных воина, также как и быстроногие обезьяны, будут жить в надежде получить известие о Сите, а я, не найдя царевны Видехи, покорюсь постигшей меня участи и до конца своих буду жить в нужде, поддерживая себя лишь фруктами и кореньями в лесу. На берегу моря, там, где много кореньев, фруктов и воды, я разведу погребальный костер и войду в него, или просто умру от голода и отдам своё истощенное тело на растерзание птицам и диким зверям. На мой взгляд такая смерть достойна прозорливых мудрецов. Я должен найти Джанаки или броситься в море! Искусно сплетенная и рожденная мужеством яркая гирлянда славы, что покоится на моей груди, увянет, потому что я не смог найти Ситу. Поэтому мне остается стать аскетом и жить под деревом, я не вернусь, не увидев темноокой девы. Если я вернусь без Ситы, ни Ангада, ни другие обезьяны не выживут. Бесчисленные беды обрушатся на того, кто лишает себя жизни; но если я сохраню свою жизнь, у меня остается надежда достичь успеха, и поэтому я непременно должен жить! Пока я живой, встреча Рамы и Ситы ещё возможна! Блуждая в потоке скорбных размышлений, Хануман, лев среди обезьян, пытался совладать со своей печалью. Собрав всё своё мужество, могущественный герой сказал себе: «Я убью Дашагриву, ужасного Равану, и отомщу за похищение Ситы или, преодолев море, я брошу его к ногам Рамы, словно животное, предложенное Пашупати!» Продолжая рассуждать, Хануман подумал: «Не в силах найти знаменитую супругу Рамы, я неустанно продолжал поиски по всей Ланке. Если, как говорит Сампати, я приведу сюда Раму, Рагхава, не увидев своей жены, испепелит всех обезьян огнем своего гнева. Поэтому я останусь здесь, посвятив жизнь обузданию чувств, чтобы моя ошибка не погубила всех людей и обезьян. Я не был ещё в ашоковой роще, где растут огромные деревья. Выразив почтение Васу, Рудрам, Адитьям, Ашвинам и Марутам, я войду в нее демонам на погибель. Уничтожив демонов, я верну божественную Ситу, радость Икшваку, Раме, подобно аскету, обретающему плод своих аскез». Поразмыслив немного, могучий потомок бога ветра неожиданно поднялся и изрек: — Я приветствую Раму, сопровождаемого Лакшманой и Анилой! Я приветствую Чандру, Агни и Марутов! Выразив почтение богам и Сугриве, повелителю обезьян, потомок бога ветра представил себе путь к великолепной роще и принялся размышлять как поступать дальше. Он думал: «Должно быть, эта священная ашоковая роща с ее густыми зарослями, полна демонов. Наверняка ее охраняют стражники, и даже благословенный Вишватам не осмеливается насылать на нее сильные ветры. Во имя Рамы я уменьшусь в размерах, чтобы Равана не обнаружил меня. Пусть все боги, сонмы мудрецов, даруют мне удачу! Пусть Сваямбху, небожители, аскеты, бог огня, бог ветра, повелитель небес, Варуна, солнце и луна, благородные Ашвины и все Маруты, благословят меня удачей! Пусть всё живое и господь всего живого, пусть все, кто повстречаются мне на пути, пожелают мне удачи! Когда я увижу благородную и безупречную царевну с красивым носом, жемчужными зубами, сладкой улыбкой и глазами, напоминающими лепестки лотоса, сияющую, как царица звезд, о когда? О когда хрупкая и добродетельная дева, безжалостно похищенная злобным и отвратительным негодяем, несущим зло всему живому, скрывающим свою свирепость под личиной очарования, когда она явится моему взору?

Глава 14

Ашоковая роща

Подумав ещё немного и мысленно ища встречи с Ситой, Хануман с вала перепрыгнул через высокую стену, окружавшую сад ашока и, трепеща от восторга, замер, увидев цветущие деревья и цветы, словно ранней весной. Он увидел покрытые цветами деревья шала, ашока, бхавья, чампака, уддалака, нагаврикша, манго и капимукха, заросли амры, увитой лианами. Словно стрела, выпущенная из лука, Хануман одним прыжком оказался в чарующем саду, сияющем, как восходящее солнце и оглашенном пением птиц, в котором росли золотые и серебряные молодые деревца, жили стаи птиц, бродили стада оленей. Полный благоухающих деревьев, сад Ашока изумил доблестного сына ветра. Кругом цвели деревья всех видов, ветви их клонились под тяжестью фруктов, исступленно кричали кукушки, жужжали шмели и радостно резвились все божьи твари, кричали павлины, журавли и гуси, вызывая в сердце восторг. Хануман, разыскивая прекрасную царевну безупречного облика, разбудил птиц, сладко спавших на ветвях деревьев. Ветер, поднятый крыльями тех птиц, осыпал Ханумана, сына ветра, пестрым цветочным дождем, отчего он стал напоминать холм, покрытый цветами. Все обитатели сада, видя Ханумана, стрелой разбегались во все стороны, принимая его за самого бога весны. Земля под ковром цветов выглядела невестой в драгоценных камнях. Деревья, дрожа под ногами стремительной обезьяны, проливали разноцветные дожди лепестков и цветов. С лишившимися листвы верхушками, потерявшие и цветы и фрукты, они выглядели как игроки, поставившие на заклад свою одежду и всю собственность и проигравшие все. Хануман прыгал по тем прекрасным деревьям, и они щедро устилали землю своими цветами, листьями и фруктами. Птицы покинули их, не находя более прибежища среди голых ветвей, сотрясаемых Марутой. Ашоковая роща, истоптанная сильными ногами и хвостом Ханумана, напоминала юную женщину с растрепанными волосами, потускневшими губами и зубами, стершейся тилакой, избитыми руками и ногами. В спешке сын ветра вырывал гроздья лиан, как ветер разгоняет облака во время дождей.