не дрогнув под ударами; и возничие их продолжали править конями. Колесницы Рамы и Раваны сошлись и снова разошлись, и оба могучих воина непрерывно обрушивали друг на друга удары стрел, и дротиков, и копий, и булав, и палиц; земля сотряслась от их боя, и громом наполнились окрестности.
Наконец Рама поместил на тетиву своего лука огромную стрелу, подобную чудовищной змее. Натянув свой лук, он послал ту стрелу в Равану – ею снес он голову с плеч повелителю ракшасов. И на глазах обитателей трех миров – земли, и неба, и подземного царства – голова Раваны упала на землю.
Но тотчас на месте ее выросла новая голова, подобная прежней! И эту голову в тот же миг отсек Рама своими стрелами, и мгновенно новая голова появилась на ее месте. И эту отсек сын Дашаратхи. И так одну за другой он отсек сто голов у Раваны, равных сиянием, и всякий раз новая голова вырастала на месте прежней. И семь дней и ночей, не прекращаясь, длилась эта битва, и Рама не мог одолеть царя демонов, который казался бессмертным. «Поистине, это те самые стрелы мои, которыми были убиты Марича, и Кхара, и Вирадха, и Валин, – подумал Рама. – И я не могу постичь, почему бесполезна их сила, обращенная против Раваны».
Тогда Матали сказал Раме: «Почему устрашился ты его, о воин? Порази его оружием, заклятым именем Брахмы. Ибо пришел час его гибели, предсказанный богами». И Матали подал Раме пылающую стрелу, созданную некогда самим Брахмой, Прародителем богов, для Индры. В оперении ее заключен был Ветер, в острие – Огонь и Солнце, в древке – Небо, в тяжести ее – горы Меру и Мандара. Она была ужасна, как смерть, и издавала змеиное шипение.
Поместив ту страшную стрелу на свой лук, Рама выпустил ее в Равану. И стрела Брахмы, посланная Рамой, поразила Равану, разверзла грудь его и, пронзив сердце, омытая кровью ракшаса, вернулась в колчан. А Равана упал бездыханный.
И бежали ракшасы, лишенные надежды, а обезьяны пустились преследовать их с деревьями и камнями в руках. Оглушительным ревом возгласили обезьяны победу Рамы. В небе зазвучала труба, и дождь цветов упал на колесницу Рамы. Ярче засияло солнце, ветер, напоенный благоуханием, овеял землю, и вселенная обрела мир.
СВЕРШЕНИЕ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ОБРЯДОВ
Видя брата своего убитым, Вибхишана сказал со слезами на глазах: «О могучий, то, что я предрекал тебе, свершилось.! Ни ты, ни Кумбхакарна, ни Индраджит, ни Прахаста не внимали моим речам, ослепленные высокомерием, и вот исполнилось предсказанное мною. Бык из рода ракшасов сражен тигром Рамою». Жены Раваны вышли из чертогов, услышав весть о гибели их повелителя, охваченные горем, с распущенными волосами, стеная и плача. Выйдя вместе с прочими ракшасами из города через Северные ворота, они, вопя: «О господин наш, о супруг, о жизнь наша!» – побрели по полю битвы, скользя в лужах крови и спотыкаясь о безглавые трупы, словно стадо слоних, лишившееся своего вожака. Увидев мертвого Равану, распростертого на земле, они упали на тело его, подобные срезанным с дерева лианам. И одна обнимала его за шею, другая приникла к его ногам, третья схватила его руку, откинувшуюся в сторону, четвертая, рыдая, вглядывалась в его лицо. И Мандодари, первая из жен Раваны, упала на грудь его, восклицая жалобно: «О могучий победитель богов, ты, пред кем трепетал сам Индра! Как позволил ты убить тебя смертному! Нет, я не верю, что это свершил Рама; это сама Смерть, воплощенная в облике Рамы, явилась, чтобы забрать тебя от нас. О! Ты не слушал моих слов, когда я предостерегала тебя от вражды с Рамой, и вот ты лежишь, сраженный, на поле боя, и тело твое, покрытое кровью, уже похолодело! Не слушая советов мудрых, ты привел в свой дом Ситу, к которой воспылал внезапной любовью, и вот она погубила тебя. Если бы ты вернул ее Раме, когда все просили тебя об этом, ты был бы жив и не случилось бы этой беды. И что ты нашел в ней? В твоем гареме есть женщины, много красивее Ситы. И ни рождением, ни красотою, ни достоинством дочь Джанаки не равна мне, но ты не видел этого, о безумный! Теперь она, избавившись от невзгод, насладится счастьем с возлюбленным супругом, а я, я, несчастная, низвергнутая в пучину горя, стала вдовою, лишилась всех богатств и наслаждений, которые разделяла с тобою. О, проклятие неверной судьбе!»
Так вопила и стенала Мандодари, обливаясь слезами. Вибхишана меж тем сказал: «Я не думаю, что должно свершать погребальные обряды ради того, кто при жизни, отрекшись от благочестия, был безжалостен, коварен и лжив и похищал чужих жен. Он – враг мой в образе брата. О Рама, пусть назовут меня люди жестоким, но, хотя он и брат мой, помня о его злодеяниях, я не могу свершать для него обряд».
Но Рама сказал: «Ты не прав, о царь ракшасов. Хотя и совершил он при жизни много злого, он был воином могучим, отважным и стойким в бою. Он пал в битве – и вражда кончается вместе со смертью. Сверши для него все, что должно свершать для умершего, и мудрые одобрят тебя».
И Вибхишана повелел приготовить все для сожжения тела Раваны.
Брахманы покрыли тело павшего царя шелковой тканью и поместили его на золотое ложе; под звуки труб они воспели ему хвалу. Затем, подняв его, они двинулись на юг, к месту сожжения, и все ракшасы во главе с Вибхишаной последовали за ними, и жены Раваны, и жрецы, знатоки «Яджурведы», с горящими факелами в руках. На месте сожжения жрецы соорудили, согласно обряду, погребальный костер из сандалового дерева и благоухающей травы ушира, покрыли его шкурой антилопы и воздвигли алтарь. Поместив тело Раваны на костер, брахманы окропили его плечи маслом.
Затем они совершили возлияние предкам владыки ракшасов; потом заклали жертвенных животных, согласно предписаниям шастр. И, покрыв тело драгоценными тканями и благоухающими цветочными венками, Вибхишана и друзья умершего посыпали его сухими рисовыми зернами. И, согласно обряду, Вибхишана зажег костер под стенания и вопли осиротевших жен Раваны. Затем все вернулись в город.
ИСПЫТАНИЕ СИТЫ
Доблесть обезьян, советы Сугривы, могущество сына Ветра, преданность Лакшманы, любовь и верность Ситы узнали и восславили боги.
Рама воздал почести Матали и вернул колесницу Индре; простившись с Рамой, Матали на колеснице вернулся на небо. Вступив в Ланку, Лакшмана, исполняя волю Рамы, торжественно, при стечении толп обезьян и ракшасов, возвел на трон Вибхишану. И тогда молвил Рама Хануману: «О благородный, испросив позволения царя Вибхишаны, ступай в Ланку и посети дочь государя Митхилы. Поведай ей о нашей победе и возвращайся ко мне с вестью о ней».
И Хануман, испросив позволения у Вибхишаны, вступил в столицу ракшасов и приблизился к знакомому ему саду. Он увидел Ситу, бледную и печальную, под деревом в окружении ракшаси. Он подошел и стал перед нею, смиренно сложив ладони. Узрев Ханумана, Сита пребывала сначала в молчании, но, узнав его, преисполнилась радости. Сын Ветра сказал ей: «О царевна Видехи, Рама, Сугрива и Лакшмана здоровы и благополучны. Могучий Равана пал от руки Рамы, которому помогали и Вибхишана, и Лакшмана, и обезьяны. Услышь счастливую весть о победе и утешься – кончились твои невзгоды».
Когда прекрасная Сита услышала эти речи Ханумана, она хотела заговорить, но голос прервался, и она не могла произнести ни слова. Хануман, видя ее безмолвствующей, спросил: «О чем задумалась ты, о царевна? Почему ты не приветствуешь меня?» Сита же отвечала, сдерживая слезы: «Услышав о победе моего супруга, я не могла заговорить сразу от радости, овладевшей мною. О Хануман, я не знаю такого сокровища на земле, которым я могла бы одарить тебя за эту весть, принесенную мне тобою. Золото, серебро, жемчуга, власть над тремя мирами – ничто не может вознаградить тебя». На эти слова отвечал сын Ветра: «Я видел Раму, поразившего насмерть врага своего на поле боя, – и не нужно мне лучшей награды». И затем он сказал Сите: «Позволь мне убить этих ракшаси, мучивших в этой роще тебя, удрученную горем, находившуюся в разлуке с супругом. По велению Раваны они жестоко терзали тебя грубыми речами и притесняли всячески. Я хочу убить этих коварных и уродливых стражниц твоих, карая их за то зло, которое они причинили тебе». Но Сита сказала: «О сын Ветра, не гневайся на этих рабынь; они повиновались чужой воле. Моя несчастная судьба привела меня сюда, она – причина моих страданий. Их же, мучивших меня по велению Раваны, я прощаю; он убит, и они больше не причинят мне вреда. О Хануман, ныне я хочу увидеть супруга моего». Хануман поклонился Сите и отвечал: «Ты – достойная супруга Рамы, увенчанного добродетелью. Позволь мне теперь удалиться. Скоро ты увидишь Раму – сейчас же я отнесу ему весть о тебе». И Хануман покинул Ланку и, возвратившись в лагерь Рамы, поведал ему о своей встрече с Ситой.
«Сита хочет увидеть тебя», – сказал Раме Хануман. И Рама молвил Вибхишане: «Приведи сюда дочь царя Митхилы».
Когда Сита появилась в лагере Рамы, несомая в паланкине, толпы обезьян, медведей и ракшасов сбежались со всех сторон, чтобы взглянуть на нее. Вибхишана приказал своим слугам гнать народ прочь, но Рама остановил его, сказав: «Зачем ты обижаешь меня, обижая их? Нет для них греха, если увидят они Ситу в моем присутствии».
И Сита приблизилась к Раме и устремила на него свой взор, полный любви и радости; и, когда она увидела лицо своего возлюбленного супруга, горе ее рассеялось.
Рама сказал ей, стоящей перед ним смиренно: «О дочь Джанаки, я исполнил свой обет, я убил Равану и освободил тебя из плена. Все, что я совершил, я совершил ради тебя. Я смыл оскорбление, нанесенное мне моим врагом.
Но кто, о Сита, ведущий происхождение от высокого рода, примет обратно жену, столь долго жившую в доме другого? Равана касался тебя, смотрел на красоту твою греховным взором – могу ли я, приняв тебя теперь, покрыть позором мой великий род? Ступай, куда хочешь, Сита, я отпускаю тебя! Оставайся, если хочешь, с Вибхишаной или с Сугривой или отправляйся к Бхарате. Ты не жена мне больше!»
Вняв этим жестоким словам, Сита поникла, пораженная скорбью и стыдом, проливая слезы. Затем, вытерев глаза, она сказала: «О господин мой, если другой и касался меня, это было против моей воли. Сердцем я всегда оставалась верна тебе. Ты говоришь со мною, словно с простою женщиной; ты забыл о моем происхождении.
