молодых сил к всенародному делу. Открывается самосознание, которое лишь в суровой самостоятельности укрепляет молодое стремление к творчеству. В грозе и молнии рождаются герои.
28 Июля 1941 г.
«Из литературного наследия»
По заслугам
Вспомнились нападки фашистских газет. Экие ругатели! Главное обвинение было, почему я хвалю достижения русского народа. Мракобесы хотели, чтобы все достижения нашей Родины были стерты, а народ надел бы фашистское ярмо. Всякие Радзаевские, Вонсядские, Васьки Ивановы, Юрии Лукины, Суворины, Семеновы и тому подобные темные личности изрыгали всякую клевету и поношения на всех, кто не с ними. Но кто же с ними? Подонки, потерявшие облик человеческий. Счастье в том, если оказываются врагами те, которые в сущности своей и должны быть такими. А друзьями пусть будет те, кому и надлежит быть и кем можно гордиться. Представьте ужас, если бы фашисты начали хвалить вашу деятельность. Но судьба хранит, и в списке врагов те, кому там и быть надлежит. Вражеский список не мал.
Конечно, много лжи осталось не отвеченной, но сама жизнь отметет вредительский сор. Из-за фашистов порвались некоторые знакомства. Впрочем, и об этом жалеть не приходится. Если люди ослепли и не видят сущность, то с такими шатунами не по пути. Плакать можно, когда видите, как умышленно снижаются достижения, казалось бы, неоспоримые. Но сама жизнь путями неисповедимыми убирает дисгармонию, и самое ценное охраняется.
Не будем навязывать наши сроки. Они могут оказаться нашептанными самостью. «Скоро» и «не скоро» — не в наших мерках. Подбор требует время. Пусть явно подберутся все фашистские элементы и уйдут в преисподнюю. Жаль, что при таком переустройстве страдают столько лучших сил. Но жизнь знает свои пути.
Много самозванных любителей что-нибудь «поставить на место». Пусть сама жизнь поставит по заслугам. И фашисты и их приспешники тоже получат по заслугам. А русский народ стоит на месте геройском. Этот подвиг укрепит в истории Культуры одно из самых чудесных мест.
30 Июля 1941 г.
«Прометей». М., 1971. № 8.
Крылья
Леонардо за свои мысли о крыльях едва не угодил на расправу инквизиторов. Сколько Прометеев было приковано к скалам за мысли о благе человечества! Вся история полна потрясающими примерами, как каждое провозвестие попиралось вредителями. Врачи-целители погибали от обезумевших толп. Книги сожигались. Произведения искусства уничтожались. Рушились великие памятники. Запрещалось свободное мышление. Палачи кроваво опережали самое мрачное средневековье. Запрещалась свободная мысль.
Только подумайте, что еще на нашем веку Французская Академия обозвала фонограф Эдисона уловкою шарлатана. Вообразите, что сказала бы такая Академия о радиопередаче! Даже и теперь передача мысленной энергии для многих зубров находится чуть ли не в разряде сверхъестественных явлений.
Казалось бы, радиоволны должны достаточно подвинуть человеческое мышление. Но нет, даже идея энергетики остается под сомнением и запретом. Электричество, спектральный анализ, телевизия и все счастливые находки последнего времени толкуются ограниченно.
Особый вид ученых, лавируя между дозволенным и недозволенным, уподобляется старым алхимикам. Те, опасаясь костра, прикрывали свои научные нахождения странными, подчас библейскими, наименованиями. Так иногда и сейчас ученые должны прикрывать свободу мысли курьезными сопоставлениями.
Своеобразные мученики знания, увы! существуют и в наши дни. Можно лишь пожелать, чтобы мировые потрясения стряхнули предрассудки, до сей поры гнездящиеся в самых неожиданных жилищах. Предрассудок, убогая связанность мышления, одинаковы во всех веках и народах. Каждое новое достижение встречалось недоверчиво и злобно.
Должны быть написаны народные книжечки, где были бы описаны все ужасы невежества, хотя бы они исходили от неграмотного троглодита или от академии, погрязшей в мертвенном самомнении. Каждое мировое потрясение пробуждало спящие силы народов и, в счастье или в несчастье, толкало к дальнейшим обновлениям жизни. И сейчас мировая беда раскроет Врата Будущего. И будет оно светлым, ибо горнило испытаний всегда открывало глаза на новые дали. Трудные дни! Тяжкие дни! В их нагнетенности сокрыто новое познавание.
Простой человеческий голос выявляется по всей вселенной. Не знаем, где пределы этого распространения. И мысль еще быстрее звучания пронизывает пространство. Все зовет к дальнейшим открытиям. Мудрое строительство всем открыто. Даже самые тяжкие бедствия несут обновления. Болезненно растут крылья. Самопожертвование и неуклонное мужество расцветают не по наказу. От семьи, от первых дней школы выковывается расширенное сознание. Доброта и сердечность — самые нежные цветы. Наконец, крылья человечества понесут вместо убийственных снарядов знание и радость.
4 Августа 1941 г.
Публикуется впервые
В досужую минуту покрутите радио по всем волнам, по всем станциям. Какая битва, гремящая над всем миром! И звуковые диссонансы, и мысленные противоречия сражаются и заполняют атмосферу. Над всем идет битва токов, солнечных пятен, вихрей и взрывов. Временами волны выедаются какими-то мощными воздействиями. Это не гроза, гремящая по волнам, а какой-то магнитный вал, заставляющий умолкнуть все голоса. Такие онемения замечались, иногда на целые часы прерывалась радиопередача.
И физически и психически властвуют пространственные двигатели. Только теперь научное внимание начинает устремляться в сферы, всем близкие. Полеты в стратосферу являются робкими попытками уяснить великую механику и химию, водящую мыслями человечества.
Близок час, когда и врачи подумают о воздействиях радиоволн и всего, что плотно наполняет пространство. Говорят, что солнечные пятна влияют на психику человека. Мощные химизмы, разлитые в природе, конечно, не только влияют, но создают целые катаклизмы. И не умеют еще люди приложить разумно великие пространственные энергии. Даже пытаются отмахнуться от познавания их, точно трясогузка противится космическому величию.
Электричество — одна частица космической энергии — представляется людям уже конечным завоеванием. Мало ли этих частичных овладений! Доступна всем радиопередача. Но и такая очевидность редко устремляет мысль в державу энергий. И не является сознание ответственности за недоброкачественное наполнение пространства.
Когда-нибудь врачи-психологи будут экспериментировать над пространственными воздействиями на человека. Всякое наблюдение требует время. Каждый психологический опыт нуждается в кооперации. Без сотрудничества, без доверия, без доброжелательства невозможно приближаться к сферам тонких энергий. Велико сверхчеловеческое напряжение в незримой пространственной битве. Каждое живое существо причастно к ней. Чем больше расширено сознание, тем глубже понята ответственность за все творимое. Чтобы успеть в малом, надо много знать.
8 Августа 1941 г.
Публикуется впервые
Всеславянское
«В великой битве произойдет объединение народов». Вот и великая битва. Вот и зерно единения. Десятого Августа под председательством Алексея Толстого в Москве собрался славянский съезд. Уже полвека наблюдаю течения славянских волн. То уже приближались они, готовые к взаимопониманию, то всякий сор мешал братскому единству.
Русский народ всегда любил своих дальних братьев. Готов был биться за них. Тою же сердечностью отвечали и славянские народы. Все-таки славянин — брат. Многим братьям выпала тяжкая доля. Тем драгоценнее чуять, что за долами, за горами живет братский народ. Летит сердечная мысль, согревается душа изболевшая и рождается надежда.
Великое, необозримое сотрудничество возможно. Не только возможно оно, но даже заповедано под древними дубами на исконных советах славянских. Где только ни притаились славянские корни! Лужичане и поморяне словно бы совсем затерты, но все же Боривой не сгиб, и белые кони могут выйти из священных дубрав.
Славянский съезд в Москве! — ведь это то самое, о чем мечталось еще в школьные годы. Казалось, что со всех концов Запада и Востока подымутся и сойдутся братья-славяне. Чем тяжелее выпадала судьба, чем холоднее — тем ценнее сойтись к костру, красному, прекрасному. Посудить общеславянское дело, поделиться печалями и радостями. Сообща можно много надумать и поддержать друг друга.
Пусть этот съезд не будет случайным, порожденным общею бедою. Пусть он станет основою многих будущих светлых достижений. «Земля всеславянская» — так мыслилось. И картина эта в Белграде, в славянской земле, если только не порушена вражьей бомбою. Но если холст порвать и сжечь можно, то мысль нерушима. И в Праге «Русский Музей» — все памятки о той же мечте единения. И в Загребе — «Древняя Русь». И в Болгарии и в Польше друзья. Живы ли? Но дружество так же, как и мысль, нерушимо.
Пусть в знак съезда возникнет всеславянский музей. Скажете — стоит ли собирать? Придет какой-нибудь варвар и разрушит все собранное. Ответим: «Пусть себе, на то он и варвар! А мы все-таки будем собирать. И помогут все, кому слово Культура не пустой звук». Так же и всеславянское единение не будет пустым звуком, а возгорится славный очаг сотрудничества и строительства. Да живет всеславянское единение!
11 Августа 1941 г.
«Из литературного наследия»
Тагор
Вчера справлялись поминки по Тагору. Странно, что больше не раздастся голос поэта. Рабиндранат ушел. Еще одна страница Культуры завершилась. При нас ушел Джагадис Боше, Икбал, Дармапала и многие деятели Индии. Стареет Ганди. В заключении Неру.
За восемнадцать лет не пришлось побывать в Шантиникетоне. То жара мешала, то Тагор уезжал, то наши Азийскис экспедиции уводили нас далеко. Все что-нибудь мешало, а теперь уже не поедешь на пустое пепелище. Да и уцелеет ли оно? Рабиндранат был двигателем, был душою Культурного очага. Как-то проживет дело без главы?
Конечно, Индия должна озаботиться сохранить Тагорово детище. Уже были там денежные затруднения. Уж эти деньги! Не забудет Индия «Гитанджали», «Садхану» и все вдохновенное наследство Тагора. В нем отображена душа Индии во всей ее утонченности, возвышенности. В нашей телеграмме мы помянули, что говорим как русские. Велики связи двух славных народов. Именно в русском переводе прекрасно звучали Тагоровы песни. На других языках они теряют, гаснет их пламень и задушевность. Но мысль Индии отлично выражается в русском слове. Недаром у нас столько одинаковых слов с санскритом. Эта родственность еще мало оценена.
Помню, как зачитывались у нас Тагором. Полюбили его песни не по внешнему складу, а по глубокому чувству, давшему облик милой сердцу Индии. Еще что-то задушевное могло быть послано поэту, еще что-то могло быть высказано. Но уже не скажешь, а подумаешь. Светла будет его память. Строки из писем Тагора:
«Ваши картины глубоко тронули меня. Они заставили меня понять одну вещь, которая является очевидной, но которую все же человеку приходится снова и снова открывать для себя: Истина беспредельна. Я попытался найти слова, чтобы выразить для себя мысли, подсказываемые Вашими картинами. Но я не смог найти этих слов. Язык слов может выразить лишь какую-то частную сторону Истины, а сфера языка картин это — Истина, недоступная словам. Каждый вид изящных искусств достигает своего совершенства тогда, когда открывает для наших мыслей особый ход, ключ от которого принадлежит лишь ему. Когда картина прекрасна, нет необходимости рассказывать, о чем она. Мы понимаем это без слов, когда смотрим на нее. То же самое с музыкой. Когда же один вид искусства можно вполне ясно выразить с помощью другого вида, это — провал. Ваши картины ясны, но не поддаются словесному описанию. Ваше искусство велико, и оно ревниво оберегает свою независимость.
Ваше письмо и Ваша дружеская оценка моих трудов доставили мне огромное удовольствие. Меня
