очень ободряет то, что Вы — с нами в наших стараниях утвердить в этом Центре идеалы, выходящие за рамки национального эгоизма. Я знаю, что Вы заняты полезной деятельностью на благо человечества. Приятно узнавать, что во всех странах появляется сейчас молодое поколение, готовое мужественно принять вызов нашего многострадального века и бескомпромиссно служить делу нашего общего согласия. Я был очень рад снова получить от Вас известие и узнать, что Вы благополучно вернулись в свою обитель после тяжелой экспедиции в Центральную Азию. Завидую Вашим увлекательным приключениям и впечатлениям, полученным в этих отдаленных, недоступных частях света, которые Вы отправляетесь исследовать время от времени. В моей уединенной жизни человека преклонного возраста, полной забот о развивающемся учебном Центре, я вынужден удовлетворять свое любопытство лишь чтением о триумфах неукротимого человеческого духа над силами природы.
Я надеюсь, что Вы не заставите меня долго ждать восхитительных рассказов из Ваших уст.
Вы стали чуть ли не коренным жителем холодной северной зоны, и мне неловко приглашать Вас на равнину. Но у нас сейчас зима, и если Вы сможете перенести ее тепло, я буду очень рад, если Вы приедете и побудете в моем ашраме несколько дней. Я уверен, что Вас очень заинтересует дух интернационализма, царящий в Центре и в учебной работе. И поверьте, мне доставит истинное удовольствие познакомить Вас с детищем всей моей жизни, каким является Шантиникетон.
Я был счастлив получить Ваше письмо и узнать, что Ваш Культурный Центр в Наггаре, в Долине Кулу, процветает, как и должно быть. Я с увлечением слежу за Вашими выдающимися достижениями в сфере изящных искусств и за Вашей великой филантропической деятельностью во имя блага народов. Ваша идея Пакта Мира с оригинальным Знаменем защиты сокровищ Культуры — необыкновенно впечатляющий символ.
Я очень, очень рад, что этот Пакт принят в Лиге Наций. Я уверен, что это будет оказывать благотворное влияние на Культурное согласие народов.
Проблема Мира — важнейшая забота человечества в наше время. Наши усилия кажутся такими незначительными и тщетными перед натиском нового варварства, неотвратимо сметающего все препятствия на Западе. Безобразные проявления открытого милитаризма во всех направлениях предвещают зловещее будущее, и я почти теряю веру в самое цивилизацию. Мы не можем оставлять наших усилий, потому что это бы лишь ускорило конец. Сегодня я так же растерян и огорчен, как и Вы, в связи с поворотом событий на Западе. Будем надеяться, что мир сможет выйти чище из этой кровавой резни. Однако заниматься предсказаниями в наши дни — слишком большая смелость.
Вы посвятили жизнь своему делу. Я надеюсь, что судьба будет долго хранить Вас, чтобы Вы продолжали служение Культуре и Человечеству».
18 Августа 1941 г.
«Из литературного наследия» (первая часть очерка): «The Scholar», т. 16 № 12, сентябрь 1941 г. (вторая часть очерка).
Перевод И. Б. Доброхотовой
Бедная земля
«Два леопарда в саду», — сообщает Кесанг. «Медведь поломал яблони!» «Дикобраз поел кукурузу». «Обезьяны совсем одолели — весь горох вылущили». Наконец, налетели вампиры, гигантские летучие мыши — уничтожают все фрукты. Прямо агрессия какая-то. Никогда столько зверья не посещало. Многое не по сезону. Вот леопарды посещают обычно глухою осенью и зимою, а ведь сейчас половина Августа!
Точно бы «Дела человеческие» опять вызвали всякие несообразности. Расстреляли бедную землю!
Весна была необычно ранняя. Затем престранный муссон. А теперь во всем признаки несвоевременной осени. Многое зацвело ранее времени. На горах уже снег. Каждый день вести все сложнее, все фантастичнее. Кажется, нас уже ничем не удивить, а на деле все оборачивается нежданно.
События чреваты последствиями. Все случившееся не может окончиться, как предполагают житейские прорицатели. Слышатся робкие прорицания о мире. Но о каком мире? Как утрясется вся взбаламученная муть народов? Какие новые проблемы выступят? Какие новые деятели выявятся? И как быть с разными пережитками и недомолвками? И того и другого предостаточно. Какие-то враги будто бы замирятся, а друзья поссорятся. Какие-то толпы восстанут. Всплывут несказуемые вопросы.
Все, что случилось в мире, приняло стихийные размеры. Такой чреватости еще не бывало. А новое поколение растет с новыми запросами. И готовы ли наставники рассказать о соизмеримости и целесообразности? О значении мысли и сердца могут ли сказать школьные учителя? Не захлестнули ли армагеддонные волны робкое сознание?
Не в пессимизм впадаем. Мы ведь от рождения оптимисты. Но хочется, чтобы миру было хорошо, чтобы ничто кощунственное не грязнило пространство. И земля расстреляна, и небеса расстреляны.
С письмами все хуже. Проще вообще отказаться от сношений. И не только исчезают письма, но, шут его знает, кто непрошенный их читает? Бедная земля! Бедная расстрелянная земля.
21 Августа 1941 г.
«Из литературного наследия»
Америка
Сейчас пришли письма Зиночки от 26-го Июня и от 13-го Июля. Как видите, почта становится совершенно нерегулярной, и, вероятно, еще какое-нибудь письмо Зины в промежуток от 3-го Июня до 26-го Июня не дошло. Наше последнее письмо было от 3-го Августа. Поминаем все эти даты, чтобы Вы могли следить, что именно доходит, а что исчезает, тем более, что в газетах были указания на пропажу по военным условиям какой-то почты. Оба письма Зины являются историческими и останутся в хронике происходящих событий.
В письме своем от 26-го Июня Зина описывает подробно свое свидание с общественным деятелем. Можно себе представить, какова психология этого деятеля, если он затыкает себе уши, лишь бы не слышать о криминальных фактах, которые ему сообщаются. Прямо невозможно себе представить, чтобы серьезный деятель отказывался услышать факты и пытался, как страус, спрятаться, лишь бы пребывать в неведении. Все это Вам нужно знать, и очень хорошо, что с Вами был Джин, в свое время так чистосердечно поддерживавший этого деятеля.
Прежде всего — знать и знать. В том же письме Зиночка сообщала о престранном посещении Катрин служащим насчет картин. Похоже, что с какими-то таинственными целями хотят обесценить картины, а в то же время заставить Катрин отказаться от несомненных ее прав на эти вещи. По-видимому, никаких дальнейших движений по этому вопросу не произошло, ибо иначе мы имели бы или от Вас или от Катрин какие-то сообщения. В письме своем от 13-го Июля Зиночка сообщает чрезвычайное сведение как о кузене, так и о новом мошенничестве, происходящем под руками Хорша. Зина совершенно права, что именно Хорш такой специалист по пропаже документов и по вскрытию сейфов, когда он завладел бумагами, принадлежавшими Морису. Вообще все, что сообщает Зина, еще раз доказывает то, о чем мы писали неоднократно, а именно о накоплении сведений о мошенничествах Хорша и всех его присных. Надеемся, что газеты, упомянутые Зиною, в которых сообщалась пропажа и взлом сейфа, хранятся у Зины. Все это чрезвычайно пригодится, а кроме того, лишний номер этих газет можно было бы послать общественному деятелю, чтобы если у него заткнуты уши, то глазами он мог еще раз убедиться в правоте Ваших сообщений.
Чрезвычайно любопытны сообщаемые Вами сведения о циркулирующих фотостатах с писем. Очень хорошо, если вам удастся достать такой фотостат, о чем Вы и просили Катрин помочь. Поразительно, если у влиятельных лиц в руках находятся такие документы, а они стараются их замолчать, будто бы не понимая, какой общественный вред они наносят этим своим замалчиванием. Итак, всеми силами собирайте все новые сведения, которые не замедлят пригодиться. Жульничество во всех видах должно быть караемо. Доброжелателю в Монтевидео я послал оттиски моих последних статей, чтобы он убедился, что я жив. Таких доброжелателей очень много в разных частях света, но почтовые затруднения прервали почти все сношения. Так, вчера мы получили обратно письмо наше, посланное Конлану в Июне прошлого года.
Медленно, но верно вступаем в полосу одичания, и это в век радио и аэропланов. Не пишем больше о Студио в Карнеги, ибо раз она снята, то и нечего об этом говорить, тем более, как Вы пишете, эта комбинация даже выгоднее финансово. Вы хотели еще достать осведомление из Филадельфийского Центра. Удивительно, какими неожиданными путями доходят вести, так и посещение братом Катрин с такими новостями тоже поразительно.
Премного озабочивает нас недомогание Дедлея. Конечно, всякое ушное заболевание очень продолжительно, и восстановление слуха происходит крайне медленно и постепенно. Так, у Е. И. от самого легкого воспаления среднего уха без нарыва и при боли, продолжавшейся меньше суток, долгое время ощущалось значительное понижение слуха. Год взяло, чтобы постепенно вернуться к прежнему здоровому состоянию. Ухо — одно из самых тонких органов. Как это случилось, отчего? Но, конечно, хороший климат Калифорнии ему очень поможет. Очень хорошо, что Дедлей помог Вам сделать в сжатой форме меморандум. Полезно иметь такую сводку не только в пространной форме, но и в сжатой. Хотелось бы ее прочесть, но, по нынешним временам, это исключено. Вообще, вероятно, теряется очень много писем, уже не говоря о чрезмерных замедлениях. Хорошо, что к Вам, наконец, дошли две монографии и статьи. Итак, несомненно, к Вам придут еще новые сведения, и, наверное, Вы встретите как старых, так и новых друзей.
И среди Армагеддона будьте бодры, он близится к концу. Лучшие мысли наши со всеми Вами, скажите друзьям наш сердечный привет.
22 Августа 1941 г.
Публикуется впервые
Терпите
Спрашиваете о судьбе книг, изданных нашим Рижским Обществом. Где Монография, Письма Елены Ивановны и все прочие издания? Не знаем, не знаем. И о картинах не слыхали.
Чего только не случалось! В 1906 году американцы разгромили русский художественный отдел после международной выставки в С.Луи. Исчезло восемьсот русских картин. В 1915 году во время пресловутого московского погрома была сожжена печатня «Гроссман и Кнебель». Погибла уже готовая Монография А.Иванова. Рукопись была в единственном экземпляре. Уничтожены все клише. В 1918 году исчез Русский Музей при Обществе Поощрения Художеств. Исчезло наше собрание картин. Исчезла наша коллекция каменного века. Затем вандализм и грабительство Хорша. Скончались «Арчер», «Бюллетень», «Фламма». Пресеклись Монографии в Швейцарии и в Португалии. Начать припоминать — так и не кончить.
Синодик пропавших и изрезанных картин немал. Даже добродушные люди негодуют об изрезанных Масловым «Казани» и «Китеже». Говорят, что Хорш жег книги. Монография Такеучи почти вся погибла при землетрясении в Токио. А где картины в Белграде, в Загребе, в Праге? Уже не говорю о судьбе сюиты «Героика» и других, бывших в частных собраниях Лондона и Парижа. Когда-то кое-что выяснится, а может быть, и вообще канет на дно. Пока что все сложней и сложней.
В одном Вы совершенно правы. Мы живем в самом спокойном месте. Но работать трудно. События переполнили. Даю в журналы статьи о Руси. Напоминаем, устремляемся мыслями. Нарушение почты прервало сношения. Иногда доходят странные запоздалые вести. Пришло письмо из Софии от прошлого года.
