Но, в разговор веселый не вступая,
Сидела там задумчиво одна,
И в грустный сон душа ее младая
Бог знает чем была погружена…
Интереснее! Да не только интереснее, — лучше! Монашеская красота извечно победит внешнюю, плотскую, мясную, тельную: как Рафаэль победил же Рубенса… и «суровая» Астарта-Девственница побеждала юную, полнобедренную, грудистую Венеру. Удивлен я был, рассматривая карфагенские монеты (см Muller: «Монеты Африки») с изображением на них Астарты-Таниты. Это очень редкие монеты, выбитые в эпоху Цезаря и Августа в самом Карфагене, тогда как более древние карфагенские монеты, чеканившиеся в сицилийских колониях, все носят на себе изображения других божеств. Я был не только удивлен, но поражен: на монете изображена голова теперешней, нашей монахини, не только с чертами пожилого и сурового лица «ханжи-игуменьи», но голова и покрыта каким-то монашеским куколем, некрасивым узким покрывалом. Весь стиль — монахини! Вдобавок и прямо к ужасу — позади головы стоит крест, длинный латинский «крыж», т. е. «крест на кресте»: две прямых линии, поперечная ближе к верхнему концу, и без всяких наших «православных» перекладинок! Между тем это — подлинная языческая монета, вне всякого ведения христианства, вычеканенная и посвященная Таните-Астарте, «женской половине» Молоха, — в честь коей, как и Молоха, сожигали детей! Значит, эта «меланхолия» — извечна! И краткий «рай», конечно, должен был смениться «грехопадением». Душа человеческая, сама душа его, а не обстоятельства его жизни, рождена с «облачком»… которое мы или видим, или ждем, или воспоминаем. В «Астарте-Молохе» древние, по-видимому, отнесли это «облачко души человеческой» к извечному, к небесному: провидели в самом Боге-Творце это «облачко», или уже в Нем-то — целую «тучу»… «грозы и молнии»… Мы тут, конечно, ничего не можем сказать, где «да», где «нет». Мой окончательный взгляд заключается в том, что все должно быть введено в свою меру: должна быть размерена и радость и грусть, свой черед и закон — одному, черед и закон — и другому, без «диктования условий» которым-нибудь, и к абсолютно свободному выбору человека. Почтим монастыри; но почтим и того, кто никогда в монастырь не заглядывает. И только скажем ему: «Брат наш, будь в удовольствиях прекрасен, как эллин, и не переходи нигде в свинство» (способ веселиться у христиан); а монастырю скажем: «Не наводи грим скорби иа лицо свое и не разыгрывай театр скорби с комедией в душе»… В. Р-в.
26
Предисловие священн. М. И. Хитрово к переводу «Жизнь пустынных отцов» Руфина.
27
Единственный из богословов, ясно это понявший и последовательно и пламенно выразивший, — М. М. Тареев. См. его «Основы христианства», т. IV. «Христианская свобода».
28
Проф. Роллендер, на стр. 78, закончив объяснение побочных действий совокупления на всю сеть органов женского тела и, между прочим, на питание, на отправление кишок (важнейшее, на кровь, он пропустил по невинному медицинскому неведению), говорит, впрочем, всякому известную истину: «Этим всем объясняется известный факт, что весьма часто случается, когда девушек, вступивших в замужество бледными, истощенными, уже через несколько недель нельзя бывает узнать: они превращаются в цветущих, дышащих здоровьем женщин, тогда как раньше все применявшиеся, самые разнообразные методы лечения ничего не могли поделать против их жалкого вида и худощавости». Вот такую-то гадость, такой опиум и мертвечину советуют «лекарственно» принимать беременной женщине моралисты (Толстой в «Крейцер. сонате», и за ним целые толпы писак).
29
См. д-р Форель: «Половой вопрос»; да и во множестве книжек, просмотренных мною для этой главы, мелькает этот совет. Совет онанировать (вместо проституции, угрожающей заражением), давали «ех cathedra» [с кафедры — лат.], на лекциях, некоторые профессора Петербургской медицинской академии студентам-слушателям, о чем мне сообщил отец одного студента, С. В. Б-х.
30
Основная точка зрения исторической церкви на брак («ради духовных целей», «ради духовной гармонии душ», «ради совместного стремления к нравственному совершенству»). Этот взгляд так упорен и, традиционно, так давно установился, что духовные писатели, даже под напором полемики, не в силах выговорить, написать: «Брак ради страстно-любовного совокупления», что составляет очевидность для 999 из 1000 человек, ибо составляет наличный факт жизни этих 999 из 1000 человек. В. Р-в.
31
Поразительно, и соответствует тому, что мы выше говорили о вечной женственности: «стыдлива и скромна» до степени, что это отмечается в медицинском документе («что ему Гекуба?»), и параллельно этому, точнее, в основе этого, — в ней лежит сильнейший инстинкт материнства, плодоношения, чревонаполнения, и, следовательно, предварительнее всего — совокупления! «Стыдлива и скромна, потому что похотлива»; «рвется, молча и застенчиво, к фаллу пропорционально целомудрию» — вот формула! В. Р-в.
32
Впервые появляется качество девушки! Как это интересно, — просто содрогаешься читать! Мировая тайна, колодезь мировых секретов. В. Р-в.
33
Совершенный дурак, т. е. доктор.
34
Об Д. И. Менделееве мне было передано, очень трогательно, что когда одна из дочерей его, выйдя замуж, первые годы не беременела, то отец. выражал крайнее смущение, нервность и беспокойство, исчезнувшее с беременностью ее. В «Семейной хронике» С. Т. Аксакова это же рассказывается об отце женившегося молодого человека. Одна замужняя[и бездетная дама, супруга высокоинтеллигентного доктора и сама высокоинтеллигентная женщина, передала мне, что на год 5-ый замужества отец прошептал ей как-то: «Что же, Н (ласкательное имя), ты не родишь нам с матерью внука». Вообще потомства все ждут не спокойно, а жадно, и как мы — «по образу и подобию Божию», то также ожидает, именно нетерпеливо ожидает Бог от всякого юноши и от всякой девушки детенышей. Этому-то Божескому ожиданию и отвечает волна страсти в нас. Все богословские книги не могут опровергнуть этой строки. А в ней — гроб монашества. В. Р-в.
35
Параллель этому — легкое, без страдания, без физической муки от трения, оставление древними христианками-девами родительских домов и всей обстановки богатства и удобства. Полусодомитки, т е полумужчины, — внутренне жестки; и потому жесткое снаружи их не «дерет» по коже, по вкусам и по душе В Р-в
36
Какая аналогия с инокинями, с монастырем! Явно, — одно вдохновение там и здесь! Но следите же, из какого, однако, родника физиологии бьет это вдохновение, и вся сумма этих вкусов, как антипатий и симпатий: в корне Venus utriusque sexus (см. выше), отвращающаяся от мужской похоти!.. В. Р-в.
37
Поразительно. Толстой чуть-чуть не договорил «всего дела»: «своя красота радует, но мужское влюбление пугает». Да ведь это весь очерк — Артемиды (богини луны) греческой, охотницы, блуждающей по лесам. Но «радующая красота» явно радует в отношении кого-то, п. ч. иначе это была бы какая-то онанистическая эстетика. Кого же? Да девушек, женщин\ Марья Павловна не дошла немного «до точки», как не дошла и Артемида. Еще шаг — и получилась бы поэтесса Сафо с о-ва Лесбоса. Артемида — недоконченный или, вернее, переходный тип греческой мифологии. В. Р-в.
38
Полная аналогия «пациенткам» Крафт-Эбинга! Если бы Толстой знал об этом совпадении! Если бы об этом совпадении знал Крафт-Эбинг! В. Р-в.
39
Поразительные подробности… О, сколько аналогий с первыми инокинями… «Не любила отца»… Имеющие сами не рождать, «бессеменные» сами, — ничего не чувствуют к вертикальным степеням родства: детей — не будет, а родителей как бы нет. «Чужие» по направлению вниз и вверх, но зато удвоенно родные в связанности с однолетками, с друзьями (юноши), с подругами (девушки)… Лесбиянство — в духовной степени — этой Map. Пав. выражается в том, что она уходит на фабрику не с «героем-юношею», не с «женихом» (обычная форма, обычный мотив, обычная тяга), а с подругою… Но уже поистине ее «подруга» есть ее тайный «жених»… Два шага бы вперед, в организации и жизни, и эта Мария Павловна, как древняя жрица Крита или Египта, пошла бы с этою «подругою» не на фабрику, а в храм Парсефены или Плутона («подземные» боги, боги «Аида»), с цветами, жертвами и мольбою «Побрачьте нас, двух девушек… Ибо мужчин мы обе ненавидим» (Dea Lunus). Еще заметка: так вот где родник безумной роскоши, утопания в роскоши «напудренных маркиз» или разных «Клеопатр» всех веков, обычно окруженных любовниками (самцами). Близость к Лесбосу, «мужское в женском», «влияние Луны» отражается суровостью, «ненужностью вещей», «ненужностью имущества и обстановки» (всего, что «рождает Солнышко»)… Обратно: Повышенная самочность и приближение к «вечной женственности», утончая нервы, увеличивая пахучесть, увеличивая «нектар» души и физики, порождает тоскливое желание весь мир обратить в «кружева и паутину», или обвить весь мир чем-то «кружевным», роскошью, негою… «Дворец не дворец» и «обстановка не обстановка»… Это — другой полюс монастыря: увы, столь естественный полюс! До чего разгадывается цивилизация! Как невозможно цивилизацию постигнуть без обращения внимания на вечную борьбу «полнобедренной» Афродиты и («Песни Песней») с худощавою Ашерою, которой «в жертву» сжигали детей… которой «ничего не надо», кроме кельи и ломтя хлеба, кроме «селедки» наших социал-демократов (см. у Степняка в «Подпольной России», вечно едят, на «конспиративных пирушках», свою «селедку», не догадываясь, до чего это показует их связь и с Ганимедом-Лесбосом, и с Ашерою-инокинею). В. Р-в.
40
Великодушие, сострадание, чисто «христианские чувства» и «христианские отношения»… Между тем по исповеданию она атеистка и, вообще, Юсе — всяких религий. Мы отсюда можем судить, откуда в религиях-то взялись все эти их типичные черты, будто бы «Богом заповеданные» и человеком только «принятые к исполнению». Нет, все от матушки-натуры: но только в «натуру»-то эту надо вглядеться и рассмотреть все ее разнообразные слои, «почвы», «подпочвы», «суглинок», «песок» и «среднее»… В. Р-в.
41
Поразительно: полный очерк древней христианки! Но родник в том, что метафизически перерезаны вертикальные связи (с детьми и родителями) и метафизически же отросли такие толстые «ручищи» (вместо genital’mi) для «связывания» с «ближними», с «соседями», с «однолетками», что связь эта необорима, неубиваема, неустанна, не тягостна и прямо «в пищу», «в насыщение» полусодомиток… Она вовсе не устает на помощи «ближнему», «в услужении» ближнему, духовным «братьям» и «сестрам», — и точно так же и по той же причине не устает, как sainte prostitu1233;e Египта не уставала, совокупляясь… Разные «призвания», и радость, восторг в исполнении мирового «служения»… Но из этого ясно, до чего «дево-мужи» и «муже-девы» необходимы в цивилизации, какую колоссальную роль в жизни играют эти «никогда не выходящие замуж», какая толща работы принесена ими на алтарь человечества Между тем что такое «содом» по оценке юриспруденции, полиции? по оценке религии? наконец, «бесстрастной науки»?! Предмет «серного огня», кутузки и дома умалишенных!!! И только оттого, что незамечены были переходные формы к содомии,
