брачном рынке.
С возникновением христианства это мировоззрение изменилось. Религиозная сторона брака сильно расширилась, и нарушения брачных установлений приобрели характер табу, а не прав собственности. Конечно, прелюбодеяние с женой другого мужчины по-прежнему трактовалось как преступление, но половые отношения вне брака отныне признавались оскорблением Бога, и это, по мнению церкви, было намного страшнее. По той же причине развод, который прежде не составлял проблемы для мужчин, объявили неприемлемым. Брак сделался таинством и связал партнеров пожизненно.
Принесло ли это пользу или ущерб человеческому счастью? Ответить на этот вопрос трудно. Среди крестьян жизнь замужних женщин всегда была непростой, а в особенности это касалось наименее цивилизованного крестьянства. Самые варварские народы признавали женщину старухой в двадцать пять лет, и в этом возрасте она уже не надеялась сохранить следы былой красоты. Восприятие женщин как домашнего скота было, несомненно, лестным для мужчин, но самим женщинам сулило жизнь в заботах и хлопотах. Христианство в некоторой степени усугубило подчиненное положение женщин, особенно в верхних слоях общества, но оно, по крайней мере, установило их теологическое равенство с мужчинами и не рассматривало женщину как бесправную собственность мужа. Конечно, замужняя женщина была не вправе бросить мужа и уйти к другому, но она могла уйти от него в монастырь и посвятить себя Богу. Да и в целом улучшение положения женщин состоялось, если брать большинство населения, именно при христианстве — в противовес дохристианским временам.
Оглядывая современный мир и задаваясь вопросом, какие условия гарантируют счастливый брак, а какие обрекают людей на несчастье, мы поневоле приходим к достаточно любопытному выводу: чем цивилизованнее общество, тем меньше шансов на долгую счастливую жизнь с одним партнером. Ирландские крестьяне, пусть до недавнего времени браки у них заключались родителями, как правило, счастливы в браке и верны своим половинам; во всяком случае, так утверждают сведущие люди. Можно сказать, что брак как таковой крепче всего там, где меньше социальных различий. Когда один мужчина мало отличается от остальных, а одна женщина мало отличается от прочих, нет явной причины сожалеть о том, что ты не женился на ком-то еще. Зато люди с разнообразными вкусами, интересами и целями склонны искать того же разнообразия в своих партнерах — и испытывают неудовлетворенность, выясняя, что добились меньшего, чем могли бы достичь. Церковь, которая тяготеет к оценке брака сугубо с точки зрения секса, не видит причин считать, что один партнер в чем-то уступает другому, и настаивает на нерасторжимости брачных уз, как бы ни были они тяжелы для той или иной стороны.
Другим залогом счастливого брака является малочисленность свободных женщин наряду со скудостью социальных оказий, когда женатые мужчины могут повстречать других женщин. Если сексуальные отношения возможны только с женой, большинство мужчин с этим наверняка примирится и, если вынести за скобки какие-то исключительные случаи, научится терпеть. То же самое касается жен, в особенности тех, кто никогда не думал, будто брак должен приносить много счастья. То есть брак вполне можно назвать счастливым, если ни одна из сторон не рассчитывала обрести в нем избыток счастья.
Соблюдение социальных условий по той же причине предотвращает неудачные браки. Если брачные узы признаются окончательными и нерасторжимыми, у воображения нет оснований мечтать об иной участи и рисовать более, если угодно, экстатическое счастье. Там, где господствует подобный взгляд на вещи, для мира и согласия в доме достаточно, чтобы муж и жена соблюдали общепризнанные стандарты приличий.
Среди цивилизованных народов современного мира более не найти этих предпосылок счастья; более того, мы обнаруживаем, что лишь немногие браки после нескольких лет совместного проживания можно назвать счастливыми. В каких-то случаях это связано с избыточными требованиями к уровню культуры, но чаще причина коренится в недостаточном уровне культуры и воспитания.
Рассмотрим второй вариант. Самую большую роль здесь играет скверное сексуальное воспитание, причем жертвами его обыкновенно становятся зажиточные люди, а никак не крестьяне. Крестьянские дети очень рано знакомятся с тем, что принято именовать правдой жизни, могут наблюдать все это как среди людей, так и среди животных. Тем самым они избавляются от невежества и ханжества. Тогда как тщательно воспитываемые дети обеспеченных людей, напротив, напрочь лишены практических знаний о сексуальной стороне жизни, и даже наиболее передовые родители, которые учат детей не только по книгам, не передают им тот практический опыт, который крестьянский ребенок приобретает сызмальства. Триумф христианского вероучения воплощается в том, что мужчина и женщина вступают в брак, не обладая сексуальным опытом. В девяти случаях из десяти, когда это происходит, результат оказывается неудачным. Сексуальное поведение человеческих существ не инстинктивно, так что неопытные жених и невеста испытывают стыд и дискомфорт. Чуть лучше, когда невинна лишь женщина, а мужчина успел приобрести некоторые познания от проституток. Большинство мужчин не осознает важности ухаживаний и после бракосочетания, а многие хорошо воспитанные женщины не понимают, какой вред наносят браку, оставаясь замкнутыми и физически отчужденными. Все перечисленное можно исправить через улучшение сексуального просвещения, и следует отметить, что нынешнее молодое поколение в данном отношении выгодно отличается от своих отцов и дедов. Женщинам присуще мнение, будто они стоят морально выше мужчин, поскольку получают меньше удовольствия от секса. Такой взгляд на интимные отношения делает невозможными откровенность и подлинно товарищеские отношения между мужем и женой. Разумеется, на самом деле ни о каком превосходстве, к слову, речи быть не может, ибо неспособность получать удовольствие от секса (а это не добродетель) представляет собой физиологическое или психическое отклонение — как и неспособность наслаждаться едой, чего сто лет назад тоже ожидали от утонченных дам.
Но иные причины несчастья в браке устранить не так-то просто. Думаю, по своей природе цивилизованные люди, будь то мужчины или женщины, обычно полигамны: к этому побуждает инстинкт. Они могут влюбляться от всего сердца и на протяжении ряда лет быть поглощенными одним человеком, но, рано или поздно, сексуальная привычка начинает охлаждать былую страсть, и тогда они начинают посматривать по сторонам в надежде пробудить угасающий интерес. Да, этот импульс можно сдерживать из соображений морали, но крайне трудно вообще не допустить его возникновение. С обретением женщинами свободы появилось гораздо больше возможностей для супружеской измены, чем было в прежние времена. Эти возможности порождают соответствующие мысли, те в свою очередь провоцируют желания, а в отсутствие религиозных предписаний желания ведут к поступкам.
Эмансипация женщин осложняет брак по-разному. В старину жене приходилось приспосабливаться к мужу, тогда как муж не испытывал потребности приспосабливаться к жене. Сегодня многие жены, ссылаясь на право женщин на индивидуальность и на собственную карьеру, не желают целиком приспосабливаться к мужьям, а мужчины, все еще приверженные старой традиции мужского господства, не видят оснований для того, чтобы приспосабливаться самим. Эта проблема особенно обостряется в случаях супружеской неверности. Ранее муж порой изменял жене, но та, как правило, об этом не догадывалась. Если же ей становилось известно, он сознавался, что согрешил, и убеждал в том, что раскаивается. С другой стороны, сама она обычно хранила верность супругу. В противном случае, если о том становилось известно ее мужу, брак распадался. Там, где, как и во многих современных браках, взаимная верность не требуется, инстинкт ревности все равно продолжает существовать — и зачастую оказывается роковым для брака, губит всякую устоявшуюся близость между людьми, даже если не случалось открытых ссор.
Для современного брака имеется и еще одно препятствие, хорошо знакомое тем, кто острее всего осознает ценность любви. Любовь способна жить, лишь пока она свободна и спонтанна; как правило, ее убивает необходимость выполнять долг. Утверждать, что ты должен полюбить кого-то — самый верный способ заставить возненавидеть его. Тем самым брак как сочетание любви с юридическими обязанностями оказывается как бы между двух стульев. Шелли писал:

…Я к секте той не примыкал,
Чья заповедь — с одним или с одной
Делить под рабским игом путь земной,
Как будто мудрость или красота
Всех остальных — забвенная тщета,
И учит современная мораль
Терпеть неизлечимую печаль,
Пока в цепях с тобой за шагом шаг
Плетется друг или ревнивый враг,
А скучный длинный путь ведет во мрак76.

Не может быть сомнений в том, что отгораживаться от сторонних влияний любви в браке значит ослаблять собственную восприимчивость и симпатию и лишать себя ценных человеческих контактов. Это значит проявлять насилие по отношению к чему-то, что, с предельно идеалистической точки зрения, выглядит пределом мечтаний. Кроме того, подобно всем проявлениям огранивающей морали, такая позиция напоминает, если угодно, взгляд полисмена на человеческую жизнь — я имею в виду постоянное стремление что-нибудь да запретить.
По всем перечисленным причинам, многие из которых связаны с безоговорочно благими побуждениями, брак сегодня сделался сомнительным предприятием; если мы не хотим, чтобы он был преградой для счастья, нужно переосмыслить его по-новому. Одно решение часто предлагают и широко применяют в Америке — это облегчение процедуры развода. Должен признать — и, думаю, со мной согласится всякий гуманный человек, — что развод следует предоставлять по большему числу оснований, нежели прописано в английских законах, но легкий развод отнюдь не кажется мне решением всех проблем брака. Если брачный союз бездетен, развод действительно может быть лучшим решением, даже когда обе стороны делают все возможное, чтобы вести себя достойно; но при наличии детей стабильность брака является, на мой взгляд, первоочередной задачей. (К этому вопросу я вернусь позднее, при обсуждении семьи.) По-моему, если в браке есть дети и оба супруга разумны и честны, следует ожидать, что брак продлится всю жизнь, но не нужно думать, будто здесь невозможны сторонние сексуальные отношения. Брак, который начинается со страстной любви и ведет к рождению детей, желанных и любимых, должен порождать связь между мужчиной и женщиной столь крепкую, что они будут ценить глубинную интимность своей близости, даже когда сексуальная страсть угасла и даже если у кого-то из них (или у обоих) возникнет сексуальное влечение к кому-то еще. Подобному упрочению брака способна помешать ревность, но ревность, будучи инстинктивной эмоцией, можно контролировать, если распознать ее вред и не сводить это чувство к выражению морального негодования. Близость и товарищество на протяжении многих лет, когда вместе переживаешь беды и радости, обладают неким особым очарованием, которого лишена заря любви, сколь бы восхитительной она ни была. Всякий, кто сознает, как благотворно время сказывается на ценностях, не станет избавляться от такой близости ради новой любви.
Потому я считаю, что цивилизованные мужчина и женщина могут быть счастливы в браке, хотя для этого необходим ряд условий.«1…131415…34»