Канкан вернуть мне мой бульдожий нос, и я больше не буду ходить с этим уродливым длиннющим носищем, который приносит мне столько страданий. Короче говоря, дитя мое, нос твоего короля находится в твоих руках, тебе достаточно произнести одно слово, и судьба его решится.
Добрый король Щелчок был хитрецом и поэтому ни словом не обмолвился о том, что Хек пообещал ему вернуть и озеро с кашей, но он поостерегся об этом упоминать, чтобы не прослыть таким скупцом, каким он был на самом деле.
— Докажи мне лишний раз, — продолжил он, помолчав, — сколь велика твоя любовь ко мне. Не спорю, принца Хека не назовешь красавцем, и не буду отрицать, что он пахнет морскими водорослями. Но ко всему этому можно в конце концов привыкнуть. И уж поверь, ты будешь не первой красавицей, которая взяла себе в мужья урода.
— Сударь, — ответила Скорлупка, — я испытываю к принцу Хеку такое отвращение, его наглые манеры вызвали у меня такой ужас, что мне легче было бы принять самую жестокую смерть, чем навеки соединить свою жизнь с таким чудовищем. Ни просьбы, ни угрозы не могли бы меня поколебать, но сейчас сердце мое дрогнуло, поскольку речь идет о вашем интересе. Я буду послушна вашей воле и не позволю себе даже ни единой жалобы. Раз ваше счастье зависит от моего послушания, то вопрос решен: заверьте принца, что я готова отдать ему свою руку.
Король Щелчок пришел в восторг, поцеловал свою дорогую дочь и побежал сообщить принцу Хеку об этом неожиданном обороте дела, а также дать все распоряжения для свадьбы.
Скорлупка оказалась в таком тяжелом положении, что и вообразить нельзя: каждый день ей приходилось безропотно терпеть все новые наглые выходки со стороны Хека, который не покидал ее ни на час, если не считать того, что он иногда ездил на охоту добывать всякую пакость, которая была для него лакомством.
Только в эти редкие часы принцесса могла свободно предаваться своей печали и жаловаться верной Болтушке, ибо другой наперсницы у нее не было.
Болтушка никак не могла взять в толк, зачем плакать в канун свадьбы, и находила немало глупых доводов, пытаясь утешить свою принцессу.
— Что вы убиваетесь день-деньской? — говорила она Скорлупке. — Ведь слезами делу не поможешь. Дни сменяют друг друга, но один на другой не похож. Я вам советую запастись терпением, потому что, как говорится, терпение и труд все перетрут. Быть может, лучше синица в руках, чем журавль в небе. Недаром в песне поется, что нет ничего лучше хорошего мужа, хотя все знают, даже самый лучший ничего не стоит. Но, как известно, один в поле не воин, да к тому же на всякую старуху бывает проруха. Брак — это как азартная игра, и неизвестно, где найдешь, а где потеряешь. Как говорила моя крестная, пощупайте одного, укусите другого и выберите худшего. Каков бы ни был ваш суженый, постарайтесь его подстричь под свою гребенку, но при этом помните, что всякому овощу свое время, и не стреляйте из пушек по воробьям. Если вы в дальнейшем не будете довольны своей судьбой, то впору вам напомнить, что сама себя раба бьет, коль не чисто жнет. Как известно, на всякого мудреца довольно простоты, но не забывайте, что лиха беда начало. Конечно, слушая меня, вы скажете, мол, чужую беду руками разведу, но ведь все равно никто еще сухим из воды не выходил. Так или иначе, я утверждаю, что у страха глаза велики, а конец — делу венец, и не скажи «гоп!», пока не перескочишь.
Болтушка была готова часами разговаривать [169]на такую увлекательную тему, но принцесса, которая в отличие от многих, не забавлялась, слушая глупости, приказала ей замолчать.
Наконец наступил день этой роковой свадьбы. Все музыканты города были приглашены во дворец, а поварята не поспевали снимать пену с кипящих котлов и вертеть вертела. По этому торжественному случаю улицы были подметены, и на них толпился народ, чтобы поглядеть на красавицу невесту и урода жениха. Все радовались предстоящему празднику, или, во всяком случае, казалось, что радуются, печальной была только бедная Скорлупка. Она покорно сидела, пока ее причесывала Болтушка, но была не в силах произнести ни слова. Сейчас ее, невинную жертву, поведут к алтарю, и она, не позволив себе даже вздохнуть, вынесет все до конца.
Свадебный кортеж двинулся из дворца в следующем порядке: впереди всех был принц Хек, он сидел верхом на своем скате и его сопровождала многочисленная свита.
Следом показался нос короля, который величественно несли двое его пажей, а вокруг шло пятьдесят человек, роскошно одетых, — это были самые умелые мастера щелчков и, да будет нам позволено так выразиться, не переставая, прямо на ходу, щелкали королевский нос. Это придавало всему шествию величественность и великолепие, доселе не виданные.
Затем шел сам король, ведя под руку несчастную Скорлупку. Принцесса вызвала восхищение всех зевак. Каждый восклицал: «Ах, какая красавица! Ой, какая жалость!» Улицы прямо гудели от этих возгласов.
Кортеж замыкали музыканты, игравшие кто на чем горазд. Были тут и флейты, и барабаны, и флажолеты, и корнет-а-пистоны, и простые свистки, и колокольчики, и морские дудки, и бубенчики, и гитары, и рупора, и всякие другие инструменты, звуки которых сливались в самую прекрасную в мире гармонию.
Свадьба неуклонно продвигалась вперед. Она приближалась уже к собору, как кто-то закричал: «Ой, глядите, летят журавли!»
Тут уместно будет сказать, что каждый год в течение шести месяцев над этим королевством пролетало такое количество журавлей, что воздух ими кишмя кишел и часто даже не было видно солнца.
А в этот год журавли почему-то долго не прилетали, что заставляло стариков говорить, будто королевству грозит великое несчастье.
Поэтому, как только послышались крики: «Летят журавли!», каждый, кто был на улице, радовался, задирал голову и подтверждал: «И правда, вон они летят!»
Король отличался безумным любопытством, известно, что это слабость всех великих людей. Он остановился и захотел, как и все, поглядеть на журавлей. Но из-за крайней длины своего носа он был не в состоянии задрать голову, и это его ужасно огорчило.
Знаменитый инженер, который случайно оказался рядом, предложил подпереть ворот, на котором был накручен королевский нос, огромной вилой, и с ее помощью поднять его. Так как этот инженер был еще и великим физиком, он сразу сообразил, что таким способом королевская голова откинется назад, и король сможет любоваться журавлями, сколько его душе будет угодно. Предложение сочли очень дельным, и придворные тут же принялись его осуществлять.
Итак, король утешился тем, что смог наконец увидеть журавлей, и зрелище это показалось ему до такой степени занимательным, что он велел принести себе стул, чтобы, не торопясь и удобно устроившись, всласть наглядеться на птиц. Однако не прошло и минуты, как один из журавлей, тот, который летел ниже остальных, принял нос бедного короля за требуху и с жадностью накинулся на него. Потом еще один журавль последовал примеру первого, за ним — третий, между ними тут же завязалась драка, во время которой они опрокинули ворот, а следовательно, размотали нос. И тогда все несметное количество журавлей налетело на нос, будто коршуны, каждый желал вырвать себе лакомый кусочек. Глядеть на это было и смешно, и страшно.
Легко себе представить, что такой журавлиный бой причинил королю Щелчку ужасные страдания. К тому же его наверняка унесла бы эта несметная стая птиц, если бы люди из свиты не держали его изо всех сил.
Но этим дело не кончилось. Первые журавли, так и не сумев поживиться и устав бессмысленно клевать нос, еще не успели улететь, как прилетели новые, тоже приняли этот нос за требуху и с той же жадностью, что и первые, накинулись на него. Так стало ясно, что, пока не пролетит вся стая, конца королевской пытки не предвидится, а на это уходило, как мы уже говорили, не меньше шести месяцев.
Ужасное происшествие с журавлями, естественно, прервало ход свадьбы. И хотя принц Хек, нимало не заботясь о короле, бестактно требовал от Скорлупки, чтобы она, невзирая ни на что, шла скорее в храм венчаться, она, естественно, не могла на это согласиться. Тогда он ее покинул, решив, чтобы не терять зря время, поохотиться, как обычно, на всякую пакость.
А Скорлупка поспешно вернулась во дворец и приказала собрать всех самых знаменитых врачей королевства в надежде, что они найдут средство облегчить страдания короля.
Больше ста гонцов отправились во все концы страны, а принцесса, у которой было самое доброе в мире сердце, предалась отчаянию. И в тот момент, когда она собралась вернуться к королю, чтобы его утешить хоть словом, она увидела, что ко дворцу подъехал молодой всадник, красивый как бог. Не буду его описывать, достаточно сказать, что, не считая Скорлупки, он был самым совершенным созданием на свете.
Он сидел верхом на великолепном белоснежном коне, седло его было из пряников, стремена — из кожуры апельсина, а уздечка — из жженого сахара.
У этого очаровательного всадника латы были из леденца, с его плеч свисал плащ лимонного цвета, элегантно подхваченный пряжкой из цветов апельсина.
Его сопровождало шестьдесят всадников, все они восседали на таких же белоснежных конях, и у каждого в руках были сплетенные из лимонной кожуры роскошные корзины, наполненные доверху всевозможными драже, засахаренными орехами, карамельками, пастилой, пралине, глазированными фруктами и разными цукатами, меренгами, ромовыми бабами, эклерами, трубочками с кремом, корзиночками со сбитыми сливками, а также анисовым монпансье из Вердена, черносливом из Тура, пряниками из Реймса, бисквитами из Гавра, сардельками с улицы де Бар, голландским сыром и мылом из Булони.
Хотя Скорлупка была в страшном горе, она не смогла не залюбоваться этой изящной кавалькадой и не остановить внимательного взгляда на том, который, судя по его облику, был их предводителем. Она даже шепнула своей наперснице Болтушке, что при дворе еще в жизни не видела такого ладного кавалера.
— Верно, — поддакнула Болтушка, — этот господин недурно сложен, но справедливо говорят, что по одежке встречают, по уму провожают и как аукнется, так и откликнется. Если бы ваш урод Хек был бы сработан по этой модели, вам бы не хотелось бежать куда глаза глядят и вы бы не рыдали как белуга. Но, повторяю, давайте запасемся терпением, как говорится, человек полагает, а бог располагает, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, а смеется тот, кто смеется последним. Я видела немало людей, которые сражаются с ветряными мельницами, зато другие всегда выйдут сухими из воды и за словом в карман не полезут. И я не устану повторять,
