II, стлб. 755–759).
Стр. 276. …газеты наши <…> оглашаются известиями о неудачах, претерпеваемых земством. — Подобные материалы из «Николаевск. вестника», из отчетов Херсонского, Олонецкого и других земских собраний были опубликованы, например, в «Москве» от 6 апреля 1868 г. (№ 4), под рубрикой «Областное обозрение». В редакционном резюме объяснение отсутствия гласных в земских собраниях «распутицей, убытками» и пр. объявлялось недостаточным и указывалась другая причина: «мелочная административная опека». В книге Кошелева в связи с упреками земству в «слабой деятельности и в нерадивом посещении земских собраний» говорилось, что «нельзя признать свободными от упрека и те обстоятельства, которые стесняют <…> земскую деятельность» (там же, стр. 22).
…пунктов для стоичных лошадей? — Одна из натуральных земских повинностей — «подводная»: каждая деревня обязана была иметь «на стойке» в течение известного числа дней определенное количество подвод для провоза должностных лиц.
…в охапку // Кушак и шапку… — Из басни Крылова «Демьянова уха».
>…отыскивание «великолепных свойств русского народа не помнить зла и соединяться». — Цитата (на совсем точная) из книги Кошелева, стр. 9.
Стр. 277. Литература по вопросу о «сближениях» очень обширна… — См. прим. к стр. 225 в т. 4 наст. изд., стр. 562 в т. 5, стр. 589 и 592 в т. 6.
…ничего, кроме тавтологии «жалких слов», из него не выжмете. — «Жалкими словами» слуга Обломова Захар называл обращенные к нему патетические речи барина (И. А. Гончаров. Обломов, часть I, главы I, VIII).
Стр. 278. …борьба с организованной силой <…> имеет более шансов успеха, нежели борьба с <…> обманом, надевающим на себя лицемерную маску благосклонности. — Организованная сила — лагерь дворян-помещиков, по условиям исторического и политического развития России имевший несравненно больше возможностей для сплочения и организованного отстаивания своих интересов и в земстве, и перед администрацией, чем темное, разобщенное, забитое крестьянство. Обман — призывы к «сближению», мешающие крестьянству понять противоположность его социальных интересов помещичьим.
…апологисты же сближения прибавляют… — В тексте ОЗ вместо этих слов было: «а г. Кошелев в своем сочинении прямо прибавляет…» Далее цитируется статья Кошелева «О земских собраниях».
Стр. 279. «Всего важнее <…>, что дворяне-землевладельцы становятся во главе земства». — Сокращенная цитата из статьи Кошелева «О земских собраниях» («Голос из земства», стр. 9). Подобное же утверждал в передовой «СПб. ведомостей», 1865, № 118, 13 мая, Кавелин (К. Д. Кавелин. Собр. соч., т. II, СПб. 1898, стлб. 161).
То, что было, то пройдет… — Из стихотворения Пушкина «Если жизнь тебя обманет…».
Стр. 280…зло историческое, зло, разлитое в целом порядке вещей, поглощавшее в себе одинаково и Петра и Ивана. — Имена Петра и Ивана персонифицируют здесь противостоящие друг другу социальные силы русской действительности: крестьяне, в недавнем прошлом крепостные, и дворяне-помещики, в недавнем прошлом владельцы души и тела первых. Это особенно ясно при обращении к тексту ОЗ, где после «одинаково» следовало в скобках: «не с точки зрения количества понесенных нравственных и моральных ущербов, а с точки зрения исторической невменяемости». Это пояснение, весьма существенное в ряду постоянных раздумий Салтыкова об историческом детерминизме и нравственной оценке поведения общественных групп, было, однако, снято в изд. 1882, возможно, в связи с тем, что в дальнейших рассуждениях «письма» имена Петра и Ивана (как и имена Петра и Павла на стр. 277) употреблены в ином смысле, для обозначения отдельных личностей из помещичьей среды.
…массы хотя и могут, по временам, припоминать разным Петрам и Иванам некоторые их излишества… — Речь идет о расправе с помещиками во время крестьянских восстаний и отдельных выступлений.
Стр. 281…и ежели, например, помещик, включенный с крестьянами в состав одной и тдй же волости, ни под каким видом не уживется с ними… — В тексте ОЗ в начале фразы была ссылка на статью Кошелева «О дворянстве и землевладельцах» (см. «Голос из земства», стр. 56).
Стр. 282. Будущее для нее не существовало. — В тексте ОЗ этой фразе предшествовали слова: «Все работы были направлены к тому, чтоб удержать прошлое в целом его составе».
«Дворянство <…> перестало существовать <…> дел сколько-нибудь важных у него не осталось никаких». — Цитата из статьи Кошелева «О дворянстве и землевладельцах» («Голос из земства», стр. 50–51).
Стр. 283. Подвысь! — «Подвысь заставу!» — Команда для подъема шлагбаума на заставах.
Стр. 284. …из тех реформ последнего времени… — Речь идет о земской и судебной реформах 1864 г.
Как были они «меньшею братией», так и остались ею… — В статье «Что такое русское дворянство..?» Кошелев писал: «Крестьяне <…> не могут стать на степень первенствующего сословия в государстве <…>. Крестьяне, помимо землевладельцев, не могут найти лучших представителей, защитников, учителей, общих распорядителей, высших судей» («Голос из земства», стр. 46–47).
Они поголовно пьянствуют, они не выполняют принимаемых ими на себя обязанностей, они допускают безрасчетные разделы семей… — Салтыков иронически излагает здесь сетования, общие всей дворянской публицистике конца 60-х годов (см. «Письмо шестое» и комментарий к нему). Ими полна была и статья Кошелева «О нынешнем положении крестьян…» («Голос из земства», стр. 83–86 и др.). В ней, в частности, шла речь о «безрасчетных разделах» крестьянских семей, приводящих к дроблению земельного надела и усилению нужды.
Стр. 285…оказывается, что нигде не выпивается вина так мало, как в России… — Соответствующие статистические данные приводились, например, в передовой «Москвы», 1868, № 22, 28 апреля.
Говорят, крестьянин правоспособен <…>. Чтов же сделали крестьяне из этой правоспособности? <…> Известно, что у нас в некоторых местностях каждогодно происходит по нескольку бунтов. — Кошелев в статье «О нынешнем положении крестьян…» писал, что крестьянам дано «полное самоуправление, <…> такая свобода и такая власть, что они с ними справиться не в состоянии» («Голос из земства», стр. 82–83). Этим утверждениям Салтыков противопоставляет картину действительной «правоспособности» крестьянина, прослеживая перипетии обычного «мужицкого бунта». В тогдашней печати часто сообщалось о подобных «бунтах». Так, в «Совр. заметках» «Отеч. записок» (1868, № 10, отд. II, стр. 259) рассказывалось о злоключениях крестьян Альшвагенской волости Курляндской губ., дважды отправлявших ходатаев в Петербург с просьбой о «временном облегчений в податях». «До решения» старшина волости был заключен в тюрьму, а местные власти принялись за насильственный сбор податей с поджогами изб и т. п. (См. также «Совр. заметки» в ОЗ, 1868, № 5, отд. II, стр. 152–153, и корреспонденцию о крестьянском бунте в газете «Русский», 1868, № 20, 22 апреля, стр. 313). Большой резонанс в прессе вызвал судебный процесс в декабре 1867 г. над 54 крестьянами села Хрущевка Данковского уезда Рязанской губ., отказавшимися выполнять, как незаконную, часть работы на их бывшего помещика (см. Г, 1867, № 355, 24 декабря; «Москвич», 1868, № 35, 8 февраля; «Kolokol», 1868, № 3, 1 февраля — Герцен, т. XX, стр. 102–103).
…чтоб они были мудры как змии и кротки как голуби. — Из евангельского наставления Христа апостолам (Матф., X, 16).
Стр. 286…обычное право <…> не всегда находится в согласии с правом писаным… — «Обычное право» — народные представления о праве и справедливости, освященные вековым обычаем, — продолжало официально действовать и в пореформенную эпоху в волостных судах при рассмотрении некоторых крестьянских дел. Отношения же между крестьянами и помещиками регулировались «правом писаным» — общим законодательством Российской империи и законоположениями 19 февраля 1861 г.
ПИСЬМО ДЕВЯТОЕ
Впервые — ОЗ, 1869, № 11, отд. II, стр. 142–164 (вып. в свет 17 нояб.). При подготовке к изд. 1882 Салтыков значительно переработал и сократил «письмо». Приводим два варианта текста ОЗ.
К стр. 288, после абзаца «Как делается русская деньга…»:
Как хотите, а в каждом человеке есть зародыш совести. Совесть эта может бездействовать только до тех пор, покуда не выступает вперед анализ, а вместе с ним и сознательность. Главная заслуга сознательности в том и заключается, что она делает невозможными медные лбы, пробуждает в человеке совесть, заставляет его если не влезать в кожу других (что для многих уже роскошь), то по крайней мере понимать, что польза общая не есть что-либо совершенно чуждое пользе личной, и соображать свои действия таким образом, чтобы эти два понятия не расходились в диаметрально противоположные стороны. Покуда в жизни царствует бессознательность, до тех пор, наряду с нею, будет царствовать и бессовестность, или, лучше сказать, такая нравственная теория, которая ставит непредусмотрительность и непосредственную выгоду единственным подстрекающим двигателем человеческой деятельности. Эта выгода так ощутительна для самого простого понимания, что ослепляет многих и до сегодня, то есть ослепляет, конечно, тех, которые, подобно нашим историографам, конец своего носа принимают за конец вселенной и ни одной мысли, сколько-нибудь сложной, обнять не могут. Но, заглушая совесть, бессознательность в то же время в значительной степени развязывает бессовестным людям руки. Они махают ими направо и налево именно потому, что не понимают, что из этого может произойти. Человек, у которого нет вкуса, свободно ест всякую дрянь; человек, у которого нет слуха, не поморщившись слушает самое нелепое сочетание звуков. Как хотите, а при известных условиях жизни свобода от чувств, отличающих человека от прочих животных, может дать силу. Вот почему даже малейшее вторжение сознательности кажется драгоценным и почти всегда приносит неисчислимые последствия. Присутствие совести вызывает на лицо краску и заставляет отступать перед такими мероприятиями, которые в состоянии бессовестности совершаются очень легко…
К стр. 292–293, после абзаца «И действительно, меньше чем через минуту…»:
«С чего ж они, однако, веселились! — размышляете вы, взирая на это зрелище и припоминая газетные реляции прошлого и третьего годов. — Что освещали их иллюминации, их фейерверки? ужели эти навозные кучи настолько замечательны, что следовало освещать их бенгальскими огнями!»
— И как это, сударь, чудесно было — просто не насмотрелся бы! — продолжает повествовать разговорившийся ямщик, еще весь полный воспоминаний о виденных им великолепиях. — Как только этот самый чиновник въехал, так сейчас ему все огни! Весь навоз так и просиял! Терпел-терпел господин чиновник и вдруг заплакал. «Много, говорит, я на своем веку благоденствиев видел, а такого, можно сказать, изобилия ни в жизни не видал…» Мы, сударь, в то время на четверку хлеба три четверки лебеды мешали, потому голодный год перед тем был! — прибавляет он, как-то оживленно передергивая вожжами и замахиваясь кнутом на лошадей. — Задохлись, клятые!
«Письмо девятое» является художественно-экономическим очерком жизни захолустного уездного города. В нем отражено бедственное положение массы городской бедноты, ремесленников и мелких торговцев, задавленных «тягостями беспримерными» — бесчисленными государственными и земскими налогами. Тема настоящего «письма» — исследование провинциальных промыслов и торговли, доход от которых составляет одну из существенных частей «всероссийского пирога» (национального дохода России).
