как человек богатый, он может предпринять многое такое, что другому и в голову не придет. Однако делать нечего; следуя законам московского хлебосольства, решаюсь покориться своей участи.
— Дома, говорю, у меня ничего не готовлено, а вот в Новотроицкий, коли хочешь…
Сказал это и испугался.
— В Новотроицкий так в Новотроицкий, — говорит. — Только, чур, на твой счет. Мне, брат, сегодня такая блажь в голову пришла: непременно на твой счет обедать хочу.
Выпили по рюмке очищенного и съели по небольшому кусочку ветчины. Мало.
А между тем, по непомерной нынешней дороговизне, вижу, что уже за одно это придется заплатить не менее пятнадцати копеек с брата.
Тогда я счел, что с моей стороны долг гостеприимства уже исполнен и что засим я имею даже право рассчитывать, что и он свой долг выполнит, то есть распорядится насчет обеда. Ничуть не бывало. Уже рассказал я ему и о том, как я у Ганки обедал, и о том, как едва не отобедал у Гоголя, — а он все смеется и никаких распоряжений не делает. Тогда дабы уничтожить в душе его всякие сомнения, я позвал полового и спросил у него счет.
— А обедать-то как же? — спросил меня Кxxx.
— Я, с своей стороны, сытехонек! — ответил я, едва, впрочем, скрывая терзавший меня голод.
Тогда он, весело расхохотавшись, сказал:
— Ну, брат, вижу, что тебя не победишь! Веришь ли, всю дорогу, из Петербурга ехавши, я твердил себе: не все мне его кормить! Пообедаю когда-нибудь я и на его счет! Вот те и пообедал!
Затем, когда недоразумение между нами кончилось, засели мы за стол, причем я, из предосторожности, завесил себе грудь салфеткою.
Подавали: селянку московскую из свежей осетрины — прекрасную; котлеты телячьи паровые — превосходные; жареного поросенка с кашей — отменнейшего.
Зная исправность моего желудка, я ел с таким расчетом, чтоб быть сытым на три дня вперед.
Наевшись, стали опять беседовать о том, как бы «больного человека» подкузьмить; ибо, хотя Кxxx и откупщик, но так как многие ученые его гостеприимством во всякое время пользуются, то и он между ними приобрел некоторый в политических делах глазомер.
Прикидывали и так и этак. Флотов нет — перед флотами. Денег нет — перед деньгами. Все будет, коли люди будут; вот людей нет — это так.
Сидим. Повесили головы.
Однако ж, когда выпили несколько здравиц, то постепенно явились и люди.
— Как людей нет! кто говорит, что людей нет! да вот его пошлите! его!
Гаврилу! да! — кипятился Кxxx, указывая на служившего нам полового.
И затем, разгорячаясь по мере каждой выпитой здравицы, он в особенности начал рекомендовать мне некоего N-ского помпадура, Петра Толстолобова, как человека, которому даже и перед Гаврилой предпочтение отдать можно.
— Это такой человек! — кричал он, — такой человек! географии не знает, арифметики не знает, а кровь хоть кому угодно пустит! Самородок!
— Поди он, чай, и в Стамбул-то доехать не сумеет! — усомнился я.
— Не сумеет — это верно!
Задумались. Стали прикидывать, сколько у нас самородков в недрах земли скрывается: наук не знают, а кровь пустить могут!
— Одна беда — какими способами его в Стамбул водворить! Флотов нет! денег нет! — восклицал Кxxx.
— Чудак ты, братец! сам же сейчас говорил, что флотов нет — перед флотами!
— Кто говорил, что флотов нет? я, что ли, говорил, что флотов нет?
Никогда!! Я говорил…
Выпили еще здравицу и послали Палацкому телеграмму в Прагу. Заснули.
В 12 ночи проснулись.
— Я, — говорит Кxxx, — удивительнейший сон видел!
И рассказал мне, что во сне ему представилось, будто бы Толстолобов уж водворен в Стамбуле и пускает «больному человеку» кровь.
— И так, братец, он ловко…
Но я, будучи уже трезв, ответил на это:
— Не всегда сны сбываются, друг мой! Вот ты вчера видел во сне, что в гостях у меня обедаешь, а между тем кто из нас у кого в гостях отобедал?
По сему можешь судить и о прочем.
Сказавши это, я вышел из трактира, он же остался в трактире, дабы на досуге обдумать истину, скрывавшуюся в словах моих.
Имеяй уши слышати — да слышит!»
***
«Как мы везли Ямуцки прынц Иззедин-Музафер-Мирза в Рассею». Писал с натуры прынцов воспитатель Хабибулла Науматуллович, бывший служитель в атель Бельвю (в С. — Питембурхи, на Невским, против киятра. С двух до семи часов обеды по 1 и по 2 р. и по карте. Ужины. Завтраки) <какой странный воспитатель для молодого иомудского принца! - может заметить читатель; совершенно согласен с справедливостью этого замечания, но изменить ничего не могу, (прим.авт.)>. Издание Общества покровительства животным.
«В пятницу, на масленой, только что успели мы отслужить господам, прибежал в наш атель Ахметка и говорит:
— Хабибулла! можешь учить прынца разум? — Я говорю: могу! — Айда, говорит, в Касимов, бери плакат и езжай в Ямудию!
Езжал Касимов, бирал плакат — айда в Ямудию!
Езжал тамошний сталица. Чудной город, весь из песку. Сичас к прынцу.
— Иззедин-Музафер-Мирза! — говорю, — хозяин атель Бельвю — на самым Невским, против киятра, обеды по 1 и по 2 р. и по карте; ужины, завтраки — прислал мине тибе разум учить — айда в Питембурх!
— Какой такой Питембурх? — говорит.
Смешно мне стало.
— Балшой ты ишак вырос, а Питембурх не знаешь!
Согласилси.
— Айда, — говорит, — тольки учи меня разум, Хабибулла! пажалста учи!
Стали сбираться. Чимадан — нет; сакваяж — нет! Бида!
— Есть ли, — говорю, — по крайности, орден у тебя? Наши господа ордена любят.
— Есть, — говорит, — орден ишак. Сам делал.
— Бери больше, — говорю.
Ехали-ехали; плыли-плыли. Страсть!
Пескам ехали, полям ехали, лесам-горам ехали. Морям плыли, заливам-праливам плыли, рекам плыли, озерам не плыли…
Одначе приехали.
— Какой такой страна? — спрашивал прынц.
— Балшой ты ишак вырос, а такой дурацкой вещь спрашиваешь. Не страна, а Рассея, говорю.
— Учи мине разум, Хабибулла! пажалста учи!
Езжали один город — один помпадур стричал.
— Какой такой человек? — говорил прынц.
— Помпадур, — говорит.
— Бери орден ишак и термалама на халат!
Ишак брал, термалама брал, плечом целовал, ружьем стрелил… бида!
Другой город езжали, — другой помпадур стричал.
— Бери орден ишак и термалама на халат!
Ишак брал, термалама брал, плечом целовал, ружьем стрелил!
Сто верст езжали, тысячу верст езжали — везде помпадур стричали. Народ нет, помпадур есть.
— Хорошо здесь, — говорит прынц, — народ не видать, помпадур видать — чисто!
В Маршанск на машини езжали — машина как свистнет! Страсть! забоялси наш Иззедин-Музафер-Мирза, за живот взялси.
— Умрешь здесь, — говорил, — айда домой, в Ямудию!
Досадно мне, ай-ай, как досадно стало.
— Балшой, — говорю, — ты ишак вырос, а до места потерпеть не можешь!
— Айда домой! — говорит, — риформа дома делать хочу!
Одну тольки станцию на машини езжали — айда назад в Ямудию!
Ехали-ехали; плыли-плыли.
Один город езжали — один помпадур стричал; другой город езжали — другой помпадур стричал.
Ишак давал, термалама не давал. Жалко стало.
— Ай-ай, хорошо здесь! — говорил прынц, — народ нет, помпадур есть — чисто! Айда домой риформа делать!
Домой езжал, риформа начинал.
Народ гонял, помпадур сажал: риформа кончал».
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Заведение искусственных минеральных вод в Новой деревне в Петербурге существовало с 1834 по 1873 год. С конца 50-х годов, когда антрепренером его стал И.И.Излер, приобрело известность танцевальными вечерами и эстрадными представлениями фривольного характера.
2. Под «сутью» разумеется предъявлявшееся правительством Александра II к государственной администрации требованиепониматьновую социально-политическую обстановку, разбираться в существе реформ 60-х годов.
3. Одна из многих в произведениях Салтыкова-Щедрина сатирических сентенций, высмеивающих «рабскую страсть» беспрекословного повиновения начальству в условиях авторитарного строя царизма.
4. Намек на Минну Ивановну Буркову, фаворитку министра двора В.Ф.Адлерберга.
5. Намек на действия военного губернатора Северо-Западного края генерала М.Н.Муравьева, жестоко подавлявшего воинскими силами восстания в Литве и Белоруссии в 1863 году.
6. Из «Энеиды» Вергилия, II, 49; слова жреца Лаокоона, заподозрившего коварство осаждавших Трою данайцев, оставивших у стен города огромного деревянного коня, в котором были спрятаны войска.
7. Стремление поднять национально-освободительное движение в Италии привело известного участника этого движения Феличе Орсини на путь индивидуального террора. 14 января 1858 года он бросил гранату («бомбу») в карету Наполеона III.
8. Молочные скопы — устаревшее название молочных продуктов (сливки, сметана, творог и т.д.).
9. В 1859 году при Министерстве внутренних дел был учрежден Комитет по сокращению делопроизводства и переписки. Консервативные круги чиновничества отнеслись к учреждению и деятельности Комитета, просуществовавшего до 1861 года, как к опасному либерализму, ведущему к потрясению бюрократических основ.
10. Бог торговли у древних римлян Меркурий вместе с тем был божеством всякой хитрости и обмана.
11. Пожары 1862 года в Петербурге, а также в ряде губернских городов, в том числе и в Пензе, некоторая часть общественного мнения и печати приписывала «нигилистам» и «польской интриге». Жонд народовы (Rzad narodowy — Национальное правительство) — центральный коллегиальный орган повстанческой власти во время польских национально-освободительных восстаний 1830-1831, 1846 и 1863-1864 годов.
12. Земские учреждения — созданные в России в 1864 году выборные органы самоуправления.
13. Ношение бороды чиновниками было не принято (при Николае I даже запрещено). Среди людей образованной части общества бороду носили либо чиновники, вышедшие в отставку, либо лица так называемых свободных профессий — литераторы, художники, музыканты, почему она и ассоциировалась с либерализмом.
14. Соархистратиг — совоитель (архистратиг — военачальник).
15. Некоторое присутственное место — губернское правление, высшее правительственное учреждение в губернии, официально возглавлявшееся губернатором, а фактически руководимое вице-губернатором. Книга — Свод законов Российской империи.
16. Неточная цитата из стихотворения Г.Р.Державина «Памятник» (1795). У Державина: «И истину царям с улыбкой говорить».
17. «Записки» Ф.Ф.Вигеля, которые отчасти Салтыков-Щедрин пародирует в мемуарах «помпадура», печатались в катковском «Русском вестнике» в 1864-1865 годах, уже после смерти Вигеля. Содержащие большой, ярко изложенный материал по истории дворянского общества и русского барства первой половины XIX века, «Записки» Вигеля, крайнего реакционера, дают, однако, весьма субъективную оценку лиц и событий, характеризуемых с консервативных позиций.
18. Ассигнация десятирублевого достоинства.
19. То есть предложил вновь назначенному губернатору постоянную взятку — долю доходов с откупа в той губернии, куда отправлялся «помпадур».
20. На тему этого «помпадурского сочинения» Салтыков-Щедрин написал вскоре свою первую «сказку»: «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил».
21. То есть знаменитого свидания Наполеона с Александром I на Немане, под Тильзитом, в 1807 году, когда решались судьбы Европы.
22. Римский патриций и полководец Кориолан, враг демократии, был изгнан из отечества по требованию народных трибунов, перешел к враждебному римлянам народу вольскам и поднял их на борьбу с Римом, но отступил от стен его, поддавшись мольбам своей матери. На этот сюжет Салтыков-Щедрин, в годы своей лицейской юности, написал не дошедшую до
