протяжении всего цикла («провиденциальные мальчики», «партикулярные люди», «трепет», «подоплека»), повторяющиеся как лейтмотив слова: «Господи! Да неужели это не кошмар!» К подобным понятиям-формулам относится и термин «внутренняя политика», как символ правительственных репрессий.
В «Круглом годе» много литературных героев, заимствованных Салтыковым и из своих и из чужих произведений. «Свои» герои (Дерунов, Тебеньков, Плешивцев и др.) воспроизводятся обычно без какой-либо трансформации их. Повторное обращение к таким образам имеет цель более полно раскрыть определенные общественные типы, порожденные действительностью, ставит эти типы в новые ситуации. Подобное обращение подчеркивает преемственную связь между произведениями Салтыкова, между изображенными в них жизненными явлениями.
«Чужие» литературные герои, как правило, комедийные (Скотинин, Митрофан) сохраняют в цикле «свое лицо». Они демонстрируют живучесть социального зла, отрицательных жизненных явлений и типов. Другие, «чужие» герои, обычно «лишние люди» (Рудин, Лаврецкий), существенно отличаются от их привычного первоначального облика, как бы обобщают эволюцию дворянской интеллигенции от либерализма к благонамеренности. Сближение героев типа Скотинина и типа Рудина еще более подчеркивает эту эволюцию[289].
«Круглый год» звучит суровым, бескомпромиссным осуждением правительственной реакции, общественного ренегатства, «основ» собственности, семейственности, государственности, в том их понимании, которое присуще Неугодовым и Ненарочным. И если Салтыков не видит реальных практических путей преображения системы социально-политических отношений царской России, он хорошо понимает несостоятельность путей иллюзорных.
Современная критика встретила «Круглый год» относительно доброжелательно, но сути его содержания не раскрыла. Лучшая из посвященных циклу статей — Евг. Утина — «Сатира Щедрина». Автор ее солидаризовался с Салтыковым в оценке положения русского общества периода оголтелой реакции, в рассуждениях о роли и судьбах литературы. Утин отвергал обвинения в пессимизме, отсутствии ясных целей, выдвигаемые противниками Салтыкова: «когда писатель изображает бесправие русского общества и целого народа, когда он рисует в лицах узкий, тупой бюрократизм, отравляющий своим прикосновением все, до чего он дотрагивается <…> за этими отрицательными идеями скрываются весьма ясные и положительные идеи относительно необходимости более правильного общественного строя»[290]. Но Утин не понимает отношения Салтыкова к «основам» и истолковывает «Круглый год» как произведение, ратующее за свободу печати, за конституционно-демократическое устройство в рамках существующих «основ»[291].
Подобное истолкование, с более или менее резкой оценкой современного положения, характерно для большинства других сочувственных откликов на «Круглый год». К таким откликам относится неподписанная статья в «Сыне отечества» (1880, № 1), в которой утверждалось, что 1879 год — «один из тяжелейших, один из безотраднейших в русской жизни годов». Автор хвалил Салтыкова за правдивое изображение обстоятельств этого года.
Довольно много писалось о полемике Салтыкова с Тургеневым в связи с фельетоном «Первое марта». Сравнительно доброжелательно отзываясь о «Круглом годе» в целом, рецензенты резко осуждали его автора за намеки на Тургенева (см., например, в газете «Новости» статьи В. Чуйко «Лит. хроника», обзор «Русск. печать», 1879, №№ 74, 85, 112). В последнем обзоре полемика с Тургеневым объясняется, в частности, «впечатлением тургеневского триумфа» и силой «традиционного антагонизма представителей бывшего «Современника» к Ивану Сергеевичу». Знаменательно, что похвалы Салтыкову определены и здесь восприятием его сатиры как либерального обличительства: изображение деятельности «комиссий» в фельетоне «Первое марта» сопоставлено с критикой в газете «Голос» бездеятельности подобных комиссий.
Аналогичное истолкование встречается в неподписанной статье «Среди газет и журналов» (НВ, 1879, № 1249).
Отдельные публицисты пытались истолковать «Круглый год» в духе защиты «основ», политики правительственных реформ, как критику уклонений от правильного понимания принципов семьи, собственности и государства.
Буренин в фельетонах «Литературные очерки» (НВ, 1879, №№ 1259, 1322, 1343; 1880, № 1383 и др.), положительно отзываясь о «Круглом годе», отметил в нем «юмористические тирады», талант, но при этом отверг идейный пафос произведения, то, что он называл «либеральной закваской» (№ 1259). Буренин стремился доказать, что Салтыков «разменял» свой талант, что в его «умилительных жалобах» на невозможность осуществить первоначальный замысел, «может быть, невольно для него самого, звучит сознание той жертвы, какую его крупный талант волей-неволей обязан нести на алтарь мелкой срочной журнальной деятельности» (№ 1383).
О возникновении замысла и начале работы над циклом «Круглый год» точных сведений не имеется. Он печатался в разделе «Совр. обозр.» журнала «Отеч. записки» как ряд очерков, объединенных общей идеей, которые должны были выходить ежемесячно с января по декабрь 1879 года. После появления в январской, февральской и мартовской книжках журнала трех первых очерков — «Первое января», «Первое февраля», «Первое марта» — печатание цикла прекратилось вплоть до августовского номера, в связи с усилением правительственного террора и преследований прогрессивной журналистики.
В течение апреля — июля 1879 года Салтыков работает параллельно над будущими очерками «Круглого года» и незавершенными публицистическими статьями: «Приличествующее объяснение», «Когда страна или общество…», «Говоря по правде, положение русского литератора…», связанными с проблематикой цикла. В 1879 году в августовской книжке печатаются сразу два очерка под общим заглавием «Первое апреля. — Первое мая».
Для того чтобы завершить цикл к концу 1879 года, Салтыков объединил оставшиеся девять частей попарно (за исключением «Первого октября») и в дальнейшем готовил для каждой книжки по два очерка. Цензура помешала публикации июньской и декабрьской частей цикла. В сентябрьской книжке под заголовком «Первое нюня. — Первое июля» опубликован только очерк «Первое июля», в декабрьской — под заголовком «Первое ноября. — Первое декабря» помещена только одна первая часть.
Первые семь очерков («Первое января» — «Первое июля») опубликованы под псевдонимом Nemo, а остальные — за подписью Н. Щедрин.
Окончательный текст цикла установился в первом отдельном издании: Круглый год. Сочинение М. Е. Салтыкова-Щедрина. СПб., тип. А. С. Суворина, 1880. Вып. в свет между 16 и 23 июня 1880.
В этом издании впервые появилось общее заглавие цикла, напечатан очерк «Первое июня», вырезанный цензурой из сентябрьской книжки «Отеч. записок» 1879 года, в качестве декабрьского помещен очерк «Вечерок», вырезанный цензурой из февральской книжки «Отеч. записок» за 1880 год и напечатанный под заглавием «Не весьма давно (Осенние воспоминания)» в апрельской книжке за 1880 год. При подготовке этого издания Салтыков сделал значительное количество изменений, как стилистических, так и по содержанию, восстановил вырезанные цензурой очерки «Первое июня» и «Первое декабря» и устранил из текста все, что имело специфически журнальный, злободневный характер, в частности полемику с Достоевским в «Первом октября» и «Первом ноября».
В помещаемой ниже таблице отражены изменения в заглавиях очерков, произведенные в первом отдельном издании по сравнению с журнальной публикацией.
Название очерков в журнальной публикации Изд. 1880
Первое января. — ОЗ, 1879, № 1 Первое января
Первое февраля. — ОЗ, 1879, № 2 Первое февраля
Первое марта. — ОЗ, 1879, № 3 Первое марта
Первое апреля. — Первое мая (первая часть объединенного очерка). — ОЗ, 1879, № 8 Первое апреля
Первое апреля. — Первое мая (вторая часть объединенного очерка). — ОЗ, 1879, № 8 Первое мая
Первое июня. — Первое июля (первая часть объединенного очерка). — ОЗ, 1879, № 9 (вырезано цензурой) Первое июня
Первое июня. — Первое июля. — ОЗ, 1879, № 9 Первое июля
Первое августа. — Первое сентября (первая часть объединенного очерка). — ОЗ, 1879, № 10 Первое августа
Первое августа. — Первое сентября (вторая часть объединенного очерка). — ОЗ, 1879, № 10 Первое сентября
Первое октября, — ОЗ, 1879, № 11 Первое октября
Первое ноября. — Первое декабря. — ОЗ, 1879, № 12 Первое ноября
«Не весьма давно (Осенние воспоминания)». — ОЗ, 1880, № 4. Первоначально «Вечерок» — ОЗ, 1880, № 2 (вырезано цензурой) Первое декабря («Вечерок»)
При жизни Салтыкова вышло еще одно издание:
Круглый год. Соч. М. Е. Салтыкова (Щедрина). Изд. 2-е. СПб. (изд. книгопродавца Карбасникова), тип. А. А. Краевского, 1883. Вып. в свет между 1 и 8 июня 1883.
В текст Изд. 1883 автором внесены некоторые изменения, преимущественно стилистического характера. Текст изобилует типографскими погрешностями.
Все сохранившиеся немногочисленные рукописи «Круглого года» находятся в Отделе рукописей ИРЛИ.
В настоящем издании «Круглый год» печатается по тексту Изд. 1883, с исправлением ошибок и опечаток по всем прижизненным изданиям и сохранившимся рукописям.
Первое января*
Впервые — ОЗ, 1879, № 1 (вып. в свет 20 янв.), «Совр. обозр.», стр. 73–80. Подпись: Nemo.
Рукописи и корректуры не сохранились.
При подготовке очерка для Изд. 1880 в текст внесены некоторые изменения стилистического характера, а также в ряде случаев усилена сатирическая направленность. Приводим два варианта.
Стр. 408, строка 2 сн. Вместо: «потом тайный, потом трещина вдоль черепа… фу, что это, однако ж, какой я вздор говорю! Нет, право» — в ОЗ было:
«потом тайный, потом… Нет, право».
Стр. 411, строка 7. Вместо: «Мрачно было, мой друг, в наше время <…> и ничего-то бьющего в глаза!» — было:
Мрачно было, мой друг, в наше время, но однообразно и невозмутимо. Живешь, живешь, бывало, «в объятьях сладкой тишины» — и ничего-то интересного, ничего бьющего в глаза наглостью и хвастливостью.
В фельетоне затрагивается тема современных «деятелей», молодых бюрократов типа Феденьки Неугодова, пришедших на смену «старым драбантам». Этот тип разработан в большинстве фельетонов цикла и связан с рядом больших социальных тем (вырождение и обнищание дворянства, аморальность общества и др.). За подобными новыми «деятелями» Салтыков наблюдал с начала 60-х годов, с момента их появления на арене общественной жизни. Многое роднит таких «деятелей» с администраторами дореформенного типа, прежде всего — презрение к массам, уверенность, что искусство управления заключается в умении «подтягивать». Характерной чертой «провиденциальных мальчиков», с точки зрения Салтыкова, является их полный аморализм, желание не только «грабить», по и «дразнить», убежденность, что «известные жизненные условия… это те самые условия, лучше которых нет и не будет».
Уже по этому первому очерку, подписанному псевдонимом, критика, единодушно его одобрившая, сразу же определила его принадлежность Салтыкову.
Conseiller de college…— чин довольно высокого (6-го) класса, соответствующий военному чину полковника. Феденька получает этот чин, несмотря на свою молодость.
…много денег в Ницце надо…— О Ницце писал Салтыков 21 декабря 1875 года А. Н. Еракову: «Все отребье, какое есть на свете, собралось сюда». «И везде виллы, в коих сукины дети живут, — сообщал он Некрасову 29 октября того же года. — Это беспредельное блаженство сукиных детей, их роскошь, экипажи, платья дам — ужасно много портят крови».
…статский советник <…> действительный, потом тайный — чины высоких классов табели о рангах (5–3).
…трещина вдоль черепа…— гротескный образ. Такой трещиной наделяются у Салтыкова администраторы, занимающие высшие места на служебной лестнице.
…в благотворительных обществах служишь. — Участие в благотворительных обществах считалось в светском кругу хорошим тоном. Для «молодых людей» типа Феденьки такое участие являлось одновременно средством завязывать знакомство с «дамочками» и делать карьеру.
Юноны — здесь: неприступные, недотроги (образ из римской миф.).
…с одной стороны, конечно <…> но с другой стороны…— часто встречающаяся у Салтыкова пародия на канцелярскую фразеологию, усвоенную и либералами (см. т. 7, стр. 369, т. 10, стр. 181–182).
…сирота, так
