хотя и стоявшие на разных общественных позициях, дали сходные характеристики современному «культурному человеку». «Припомните, сколько цинизма увидали мы в эти последние двадцать лет, — писал Достоевский в февральском выпуске «Дневника писателя» за 1877 год, — какую легкость оборотов и переворотов, какое отсутствие всяких коренных убеждений и какую быстроту усвоения первых встречных с тем, конечно, чтоб завтра же их опять продать за два гроша» (Полн. собр. худож. произв., т. 12, стр. 57). В октябре Достоевский вернулся к этой теме, отметив две «почти трагические черты нашего русского интеллигентного человека»: «его податливость, его готовность на соглашение» и «непонимание такой первейшей вещи, как чувство собственного достоинства» (т. 12, стр. 278–279).

Но рядом с этим обнаруживались значительные несогласия. Февральский выпуск «Дневника писателя» за 1877 г. содержит размышления «относительно понятий о свободе, равенстве и братстве. В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода — лишь в одолении себя и воли своей <…>, так чтоб всегда во всякий момент быть самому себе настоящим хозяином», в «дисциплине» и «работе самому над собой», в «самообладании и самоодолении» (Полн. собр. худож. произв., т. 12, стр. 63–65, 47, глава «Русское решение вопроса»).

В параллельно появившейся «Современной идиллии» идея «самообуздания» и «дисциплины» развита сатирически (см. особенно рассуждения Глумова о «славянской распущенности» и «настоящей культурной выдержке»). В мартовском выпуске «Дневника» Достоевский откликнулся на первую главу «Современной идиллии»: «в России и от русских-то не осталось ни одного непроплеванного места (словечко Щедрина)»[104]. Отдавая должное сатирической меткости Салтыкова, Достоевский далее давал понять, что виновными в таком положении считает именно «прогрессистов-отрицателей», общественных и литературных.

Глава встретила единодушное одобрение критики, отметившей точность отражения в ней текущего общественного момента: новое произведение «ловко освещает своим юмором многое, что тяготит, унижает и оскорбляет современного русского человека» («СПб. ведомости», 1877, 19 марта, № 78). «Только у Щедрина есть способность, не выходя из пределов допустимой манеры, говорить такие горькие истины и заставлять всех понимать себя» («Наш век», 1877, 8 марта, № 8). Наибольшее впечатление на критику произвело словечко «годить». Оно было с сочувствием подхвачено в обществе — сохранились воспоминания о чтении Салтыковым «Современной идиллии» на вечере в пользу Литературного фонда 9 марта 1879 г.: «Все переглядывались тогда с сумрачной, но удовлетворенной улыбкой. Все понимали, что значит это… «надо погодить»[105]. Это понятие вошло в словарь русских революционеров: «Мы думаем, что «годить» нам нечего: довольно уже «годили»!»[106]

«Спите! Бог не спит за вас!» Жуковский. — Из стихотворения «Деревенский сторож в полночь» (перевод идиллии И.-П. Гебеля), 1816.

…Алексей Степаныч Молчалин… — В 1874–1876 гг. этот персонаж комедии Грибоедова «Горе от ума», будучи художественно переосмыслен Салтыковым, стал главным героем его сатирического цикла «Господа Молчалины». См. т. 12 наст. изд.

…полетел к Глумову. — Глумов — постоянный персонаж сатиры Салтыкова в 70-е годы («Помпадуры и помпадурши», «В среде умеренности и аккуратности», «Дворянские мелодии», «Дети Москвы», «Недоконченные беседы»). См. т. 8, стр. 524; т. 12, стр. 659, а также кн. 2 наст. тома.

Вакант — пробел в существовании (от лат. vacare — пустовать).

…Валяй по всем по трем! — Неточная цитата из популярной песни «Тройка» («Вот мчится тройка удалая…») на текст отрывка из стих. Ф. Глинки «Сон русского на чужбине» (1825). См. т. 6, стр. 662.

…Овсянников подвергся каре закона… — за поджог арендованной им мельницы (с целью получения страховой премии) был сослан в Сибирь. См. т. 11, стр. 378.

Красавица! подожди! // Белы руки подожми! — строки из русской народной песни «По улице мостовой».

…великолепного князя Тавриды! — Слегка измененная строка из стихотворения Г. Р. Державина «Водопад», относящаяся к Потемкину.

…Несколькими десятками анекдотов в «Русской старине» — В соответствии с общей установкой «Русской старины» на занимательность многие публиковавшиеся там материалы о Потемкине включали «рассказы о его причудливых выходках» (Князь Г. А. Потемкин-Таврический. Биографический очерк. — PC, 1875, кн. 10, стр. 254. См. также: «Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов разных лиц П. Ф. Карабановым». — PC, 1872, кн. 3, стр. 463–467; «Исторические рассказы и анекдоты… сообщ. А. Белаго». — PC, 1873, кн. 2, стр. 262–263).

«Коль славен» — «Коль славен наш господь в Сионе…», христианский гимн. См. т. 11 наст. изд., стр. 566.

…Где стол был яств <…> Глядит на всех… — Неточная цитата из оды Г. Р. Державина «На смерть князя Мещерского» (1779).

Вихрь полуночный летит богатырь! // Тень от чела с посвиста — пыль! — из оды Г. Р. Державина «На взятие Варшавы» (1794).

…Орловы, Потемкин… Румянцев! Суворов! <…> потом Дмитриев-Мамонов и наконец Зубов… — Иронический смысл этого перечисления в том, что среди громких имен государственных деятелей и выдающихся полководцев времен Екатерины II упоминаются бесцветные фавориты императрицы. Салтыков осмеивает труды современных ему историографов, разыскательное усердие которых было обращено в равной степени на тех и других.

Пески — окраина Петербурга. См. т. 12, стр. 641.

…мне Тряпичкин сказывал. Он <…>фёльетоны-то бросил, за исторические исследования принялся! Уваровскую премию надеется получить! — Один из многих у Салтыкова иронических выпадов по адресу легковесной журнальной «историографии» 70-х годов: Тряпичкин (внесценический персонаж комедии Гоголя «Ревизор») в салтыковской сатире — нарицательное имя беспринципного газетчика (см., например, очерк «Тряпичкины-очевидцы», т. 12 наст. изд.). Уваровские премии были учреждены при Академии наук в 1857 г. в честь министра просвещения николаевской эпохи гр. С. С. Уварова его сыном.

Пошли по Лиговке <…> в этом самом доме собрания библиографов бывают… — Салтыков неизменно разделял то ироническое отношение к «библиографическому направлению» в литературной критике и историографии, которое возникло еще в кругу «Современника» 50-60-х годов, когда Чернышевский и Добролюбов высмеивали «библиографов» за схоластический академизм и крохоборческую мелочность. См. также т. 14 наст. изд., стр. 653–654.

Лития — краткое богослужение в православной церкви.

…полный и достоверный список сочинений Григория Данилевского. — Исторический романист Г. П. Данилевский, печатавшийся под псевдонимом А. Скавронский, еще в 60-е годы публиковал просьбы не путать его сочинений с произведениями другого автора, имевшего тот же псевдоним. Салтыков не раз высмеивал эти тщеславные заботы. См. т. 5 наст. изд., статью «Литературная подпись». Соч. А. Скавронского».

«Богоподобная царевна…» — Цитата из оды Г. Р. Державина «Фелица» (1782).

А вот и сам он тут! — Пьедестал памятника Екатерине II, сооруженного на Александрийской площади по проекту М. О. Микешина (1873), окружен бронзовыми изображениями выдающихся деятелей той эпохи, в числе которых — Державин.

…храм Момусу — театр «Буфф», помещавшийся на углу Толмазова переулка и Александрийской площади (Момус — бог насмешки и порицания в греческой мифологии).

…от бывшего помещения конторы Баймакова… — См. т. 12 наст, изд., стр. 712.

…у милютиных лавок <…> потянуло туда, в задние низенькие комнаты… — В «милютином ряду» на Невском проспекте у Казанского моста располагались «фруктовые лавки с распивочной продажей крепких напитков и комнатами для закусок» (Вл. Mихневич. Петербург весь на ладони, стр. 487).

…памятники Барклаю де Толли и Кутузову — установлены в 1837 году на площади перед Казанским собором по проекту Б. И. Орловского.

…пришли на ум и слова профессора Морошкина о Петре… — Дальше приводятся слова из речи «Об «Уложении» и последующем его развитии», произнесенной 10 июня 1839 г. на торжественном акте в Московском университете проф. Ф. Л. Морошкиным и тогда же изданной (М., 1839). Речь была панегириком суровому законодательству, полагавшему «строгость» основной формой обращения с «обывателями».

…здание сената, в котором некогда говорил правду Яков Долгорукий… — Хрестоматийный пример гражданской доблести сенатора петровских времен кн. Я. Ф. Долгорукова.

…«без тоски, без думы роковой…» — Из стихотворения А. Н. Майкова «Fortunata» (1845).

…«нас возвышающими обманами»… — Измененная строка из стихотворения А. С. Пушкина «Герой» (1830).

II*

III*

Впервые — ОЗ, 1877, № 3 (вып. в свет 24 марта), стр. 269–296, с нумерацией «II» и примечанием: «См. предыдущий № «Отеч. зап.».

Сохранилась наборная рукопись «Отечественных записок».

При подготовке Изд. 1883 текст подвергся незначительной правке. В частности, было снято подстрочное примечание к словам «всех частей и кварталов» (стр. 29, строка 7 сн.):

Благосклонного читателя просят иметь в виду, что все здесь описанное происходило до переименования частей в участки, а кварталов в околотки.

Главы II–III содержат ряд ярких сатирических картин общественных нравов предвоенной зимы 1877 года. «В зиму 1876/77 года, — свидетельствует один из современников, — несмотря на все надвигавшуюся войну, Петербург не переставал веселиться <…>. Не помню зимы более оживленной <…> Фельетоны левых газет, разумеется, не переставали твердить, что <…> мрачное томление сердец отзывается на холодный мрак общественной жизни <…>. А между тем веселье охватило вовсе не один только парадный Петербург. И в среднем кругу стояла та же сумятица <…>, и отсутствие «общественной» жизни <…> не мешало жителям столицы находить некоторую прелесть и в жизни не общественной» (К. Головин. Мои воспоминания, т. I. СПб., 1908, стр. 329–330). Салтыков обнажил драматическую подкладку этого обывательского веселонравия. Наметка основной сюжетной ситуации II и III глав: якшание в «профилактических» целях с низшими чинами полицейского аппарата — дана еще в его публицистике («Наши бури и непогоды», т. 9 наст. изд.).

С материалом настоящих глав связано продолжение полемического пересечения мысли Салтыкова и Достоевского. В «Плане обличительной повести из современной жизни» («Дневник писателя», 1877, май — июнь) Достоевский развернул критику той части современной молодежи, которая восприняла у «недовольных скептических отцов» революционно-социалистические идеалы («неопределенное беспокойство насчет чего-то грядущего, страшно фантастического») и критическое отношение к действительности («скептический бессильный смех»). Этому герою современности — «прогрессисту-отрицателю» — Достоевский и пророчил «финал <…> самый натуральный и современный, например, его <…> нанимают в фиктивный брак, за сто руб., причем после венца он в одну сторону, а она в другую, к своему лабазнику: «и мило и благородно», как выражается частный пристав у Щедрина о подобном же случае» (Полн. собр. худож. произв., т. 12, стр. 135–136, 140).

Глава II журнальной публикации вызвала неблагоприятное заключение цензора H. E. Лебедева: «Сатирический очерк <…> посвящен осмеянию современного положения общества, дошедшего, вследствие всевозможных запрещений, до того скотского положения, что людям интеллигенции осталось одно занятие — пить, есть, отречься от всякой умственной, духовной пищи, в проявлениях которой стараются видеть революционный элемент. Безнадежность такого положения заставляет людей, некогда порядочных <…> искать общества квартальных надзирателей и политических сыщиков <…>; описанию характеристики и тех и других, со свойственным автору сарказмом, и посвящен настоящий очерк, сквозь который весьма явственно сквозит полное недовольство существующими у нас порядками и протест против чрезмерного гнета со стороны правительства на мыслящее население»[107]. 20 марта 1877 г. начальник Главного управления по делам печати В. В.