на Александра II, в «незабвенные Гурхины времена», как писал об этом моменте Салтыков 19 ноября 1881 г. Н. А. Белоголовому. По обязательному постановлению генерал-губернатора И. В. Гурко, «дворник безотлучно днем и ночью находился при воротах каждого дома» (М. Вед., 1879, 10 апреля, № 89). «Комичный и тревожный» «вид столицы, где в продолжение целой прозрачной весенней ночи у каждого дома лежа караулил спящий дворник», надолго запомнился современникам (К. Головин. Мои воспоминания, т. I, СПб., 1908, стр. 373).

…а я бы по пушечке против каждого дома поставил. — После 1 марта 1881 г. началось «постоянное осадное положение», — констатировал либеральный военный министр Д. А. Милютин («Записки Отдела рукописей ВГБИЛ», вып. 2, М., 1939, стр. 26). Петербургский градоначальник H. M. Баранов пробовал, в частности, произвести «оцепление всего города кавалерией». Это «похоже на злую насмешку <…> и напоминает юмористические рассказы Щедрина» («.Дневник Д А. Милютина», т. IV, М., 1950, стр. 46, 47).

…выплыло наружу столько оздоровительных проектов… — Мракобесные проекты «спасения России» (отраженные далее в «Сказке о ретивом начальнике» — проекты «мерзавцев») исходили не только от властей, но рождались инициативой добровольцев реакции в ответ на приглашения правительства к «содействию».

…господин финансист Грызунов! — Персонаж, упоминаемый также в «Письмах к тетеньке» (т. 14 наст. изд., стр. 652–653). Один из прототипов его — В. П. Безобразов.

…письма-то на почте <…>над паром секундочку подержал — читай… — Речь идет о перлюстрации, особенно усилившейся в последние годы царствования Александра II: за 1880 г. в семи крупнейших городах страны было вскрыто более 360 тыс. писем. Сам царь «очень интересовался» этим (П. А. Зайончковский. Кризис самодержавия на рубеже 1870-1880-х годов, стр. 225–226).

…оздоровление корней. — Термин «оздоровление корней» Салтыков заимствовал у Достоевского из январского номера «Дневника писателя» за 1881 г. В главе «Забыть текущее ради оздоровления корней» Достоевский призывал «устранить на время» нашу интеллигенцию, якобы «презирающую народ» и состоящую в умственной «крепостной зависимости <…> у Европы», чтобы дать простор развитию самобытной духовной силы народа (которая была истолкована в православно-монархическом духе).

Alеa jacta est… — фраза Юлия Цезаря, ставшая обозначением бесповоротного решения.

…«гуляке праздному!» — слова Сальери о Моцарте в «маленькой трагедии» Пушкина «Моцарт и Сальери».

Озерки — дачная местность под Петербургом.

Мустамяки — финский поселок в окрестностях столицы.

Хлебодар и Виночерпий… — персонажи библейской истории об Иосифе Прекрасном (Бытие, XL).

…в художественном клубе. — См. т. 10, прим., стр. 772.

«Иде домув муй» — начальные слова чешской песни, получившей значение гимна национально-освободительного движения западных и южных славян. См. т. 14, стр. 618.

…в Вознесенском посаде! — Центр текстильной промышленности во Владимирской губернии, ныне г. Иваново.

…в Ножовой линии — в торговых рядах Москвы (в Китай-городе). По воспоминаниям Е. М. Феоктистова, именно «московские купцы создали <…> героя» из Черняева («За кулисами политики и литературы», стр.333).

…называют «Вильгельмом Теллем». — Опера Д. Россини «Вильгельм Телль» (1829), изображавшая народное восстание, шла в России с измененными цензурой либретто и названием. О значении этой оперы для русской передовой публики Салтыков писал еще в ранней повести «Запутанное дело» в 1847 г. (см. т. 1 наст. изд., стр. 427).

…требуют <…> паспортов… — Выразительный штрих политического быта русского общества 70-80-х годов, повседневно отмечавшийся газетной хроникой («производится в городе поверка паспортов обывателей». — М. Вед., 1878, 18 августа, № 210; «местный толкучий рынок был оцеплен <…> и у всех лиц, очутившихся в этой цепи, произведен был осмотр паспортов». — Там же, 1879, 28 апреля, № 106). О «шпионах-добровольцах», которые «даже паспорта ревизуют», Салтыков информировал Н. А. Белоголового в письме от 11 августа 1882 г.

«Звон победы раздавайся!» — Измененная первая строка «Хора для кадрили» Г. Р. Державина («Гром победы раздавайся»); положенный на музыку О. А. Козловским (1791), исполнялся в качестве гимна.

…на конках, и в мелочных лавочках, и в дворницких <…> где современная внутренняя политика почерпает свои вдохновения. — Иронический выпад против «народной политики» правительства и демагогической позиции «Московских ведомостей», которые по поводу важнейших политических событий часто апеллировали к тому, «что говорит <…> прислуга в домах, лавочники в своих подвалах, извозчики на улицах» — «простой народ», который «в своих суждениях <…> совсем расходится с представителями <…> интеллигенции» (М. Вед., 1878, 6 апреля, № 89).

…выкладывай все, что у тебя есть! <…> не путайся в словах, не ссылайся <…> отвечай прямо, точно, определенно! — Полемическая реминисценция катковских передовиц, призывавших к «спасению отечества» от революции: «Теперь такое время, что всякий, имеющий сказать что-нибудь, должен говорить без обиняков и, не путаясь в словах, идти прямо к делу» (М. Вед., 1881, 3 апреля, № 93); «Никакое снисхождение, укрывательство и защита тут не должны быть мыслимы <…>. Тут не может быть ни ссылок, ни уклонении, ни отговорок» (там же, 1880, 20 января, № 19).

Вивёр — прожигатель жизни (франц. viveur).

Ташкентец — одна из основных фигур в салтыковской сатирической типологии 70-х годов, реакционер и хищник (см. цикл «Господа ташкентцы» в т. 10 наст. изд.).

В суды не верю и решений их не признаю. — См. прим. к стр. 214.

…наш статистик — бултых в воду! — и начинает нырять. — В основе этого эпизода — непосредственные жизненные впечатления; о том, что «шпионы-добровольцы.» «одолели» летом 1882 г. Ораниенбаум, Салтыков извещал 11 августа сразу трех корреспондентов (Н. А. Белоголового, Г. З. Елисеева и Н. К. Михайловского): «Купаешься — и вдруг начнет вокруг шпион нырять и политические разговоры разговаривать».

…все под нумерами и все переодетые… — В дневнике П. А. Валуева отмечено, что «Дружина» набирается по образцу карбонариев (В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. 19 в. М., 1912, стр. 271). Об организации «в виде тайного общества <…> пятерками» сообщал Н. А. Белоголовому со слов М. Т. Лорис-Меликова Салтыков 29 июля (10 августа) 1881 г.

Руководители имеют в виду благо общества <…> исполнители <…> пользуются <…> вознаграждением. — К «Дружине» помимо придворной аристократии (П. П. Шувалов, И. И. Воронцов), финансовых воротил (барон Гинцбург) быстро «примкнули элементы неприглядные», отметил П. А. Валуев, и, «утратив всякий кредит в глазах людей с толком», «она продолжает действовать с личною для действующих лиц выгодою» (В. Я. Богучарский. Из истории политической борьбы в 70-х и 80-х гг. 19 в., стр. 271–272).

…не вижу цели-с! <…> нельзя-с! <…> надобно иметь в виду цель… — Такие отзывы на свой собственный счет Салтыков постоянно встречал на страницах реакционной печати: «Человек, который ругает все и вся в продолжении 25 лет, который только ругает и больше ничего не делает — это что-то чудовищное, ненормальное! А Щедрин — не случайность; он знамение времени. Он создал целую школу. Печальное знамение времени!» (X. Дорожные заметки. III. — М. Вед., 1879, 2 октября),

…я и еще тридцать лет прокашлять могу! <…> Созидаемое мною здание — прочно! — Фигура преклонных лет старца символизирует живучесть дворянско-монархическои реакции, которая вновь подняла голову после 1 марта 1881 г. и готовилась к «контрреформам».

…Выжлятников мог дать мне второе предостережение… — Герою, очевидно, угрожает арест (по действовавшему законодательству о печати второе предостережение ставило под вопрос существование периодического издания, так как следующей карательной мерой была уже приостановка или запрещение).

…ввиду народной политики… — Политический курс, провозглашенный графом Н. П. Игнатьевым, министром внутренних дел с мая 1881 г., который характеризовался демагогической «народностью». Обличению «народной политики» посвящены многие страницы в «Письмах к тетеньке». См. т. 14 наст. изд.

…при пособии кокоревского глазомера. — См. т. 4, стр. 588.

…публика утратила даже представление о металлическом рубле. — Военные расходы в 1877–1878 гг. вызвали чрезвычайные выпуски бумажных денег.

…Бонту — тот металлическими украл… — Э. Бонту, глава французского банка «Union général» к началу 1882 г. довел его рискованными операциями до краха. Приговоренный судом к 5 годам тюрьмы, бежал.

XVI*

XVII*

XVIII*

Впервые — ОЗ, 1882, № 10 (вып. в свет 17 октября), стр. 505–530.

Сохранились: 1) черновые рукописи двух редакций главы XVI — начало ранней, кончая словами «Помышлений в сей день не было никаких» (стр. 158), и полный текст последующей; 2) черновая рукопись, в которую под номером XVII входит текст глав XVII и XVIII печатной публикации, позднее разделенных. Приводим один из рукописных вариантов:

Стр. 175, строки 1–4 св. Вместо слов: «Замечательнее всего <…> Бритый» —

Между ними в особенности выдавались графы Аракчеев и Клейнмихель.

Текст глав XVI и XVIII в Изд. 1883 совпадает с текстом журнальной публикации, в текст главы XVII введены слова «Да кто же, наконец <…> только и всего» (стр. 168, строки 1–3 сн.).

Главы XVI–XVIII открывают в романе широкую панораму провинциальной жизни. Как основные признаки, характеризующие современную провинцию, Салтыков выделяет «оскудение», экономический застой и упадок; преуспеяние буржуазных воротил («сила» Корчевы — купец Вздошников); бдительный надзор за «подозрительными» лицами, инициатором которого является тот же Вздошников («коли кто сицилиста ему предоставит — двадцать пять рублей тому»)[119]. Изображение «забытой» захолустной Корчевы во многом полемично по отношению к специфическим народническим увлечениям кустарной артелью, местными промыслами, мелким производством (тема «патентов» и «промыслов», образы мещанина Разноцветова и самоучки-изобретателя Презентова). В противоречии с народническими социально-экономическими рекомендациями писатель открывает в этих героях и явлениях черты глубокой «выморочности» и обреченности перед лицом победного утверждения русского капитализма. В то же время Вздошников показан в соответствии со свойственным Салтыкову взглядом на процесс капиталистического развития России как на хищническое истощение ее природных и человеческих ресурсов, что было близко к идеологии «народнической демократии».

Публикация очередных глав «Современной идиллии» вновь разделила мнения рецензентов. И если «Неделя» (1882, 24 октября, № 43), «Кронштадтский вестник» (1882, 5 декабря, № 143) считали «путешествие» просто «бесцветным повторением» уже сказанного, то «Киевлянин» (1882, 14 ноября, № 253), «Минута» (1882, 1 ноября, № 272) адресовали автору упреки в идейной «недоброкачественности».

В противовес этому «Сын отечества» (1882, 22 октября, № 243) нашел здесь «мастерскую картину той апатии и того застоя, среди которых прозябает наша провинция». В развернутом отзыве «Голоса» отмечено: «Сатира Щедрина всегда является защитой прав нравственной личности человека, осмеивая все, что нарушает эти права, и показывая результаты нарушений — те бесплодные формы жизни, которые возникают и растут во тьме произвола и безмыслия <…> Автор осмеивает не только подозрение и подозревающих, но и подозреваемых — все они <…> представляют изумительную картину общества, в котором замирает жизнь» (1882, 21 октября, № 286). «Кто может отрицать в сатире г. Щедрина серьезный общественный элемент, кто может называть «балагурством» неутомимое исследование всех наших общественных язв и пороков, бичевание всех одолевающих нас гадов