под заглавием «Пошехонье откликнулось…». В настоящем издании печатается по рукописи.
На принадлежность данного отрывка к «Пошехонским рассказам» указывают начальные строки рукописи, зачеркнутые автором:
Пошехонье откликнулось. На днях я получил от одного из местных аборигенов следующее письмо:
«В качестве обывателя одного из многочисленных русских Пошехоньев, считаю небесполезным отозваться на ваши рассказы, в которых, по правде сказать».
Этот текст, начальная фраза которого была взята для заглавия при его первой публикации, не единственно зачеркнутый в рукописи. Приводим еще два зачеркнутых места.
К стр. 287, после абзаца «Каким образом…»:
Прежде этот роман был ясен только для избранников, однако же справедливость и добро все-таки выполняли свою задачу; ныне, когда сознание добра проникло уже в самые глубины масс, победа его неизбежно должна принять еще более решительный характер.
К стр. 287–288, после абзаца «Но что важнее всего…»:
Пошехонцы всегда были сторонниками торжества добрых начал. Как только запахнет в воздухе «благими начинаниями» — сейчас они тут как тут. Ликуют, плещут руками, земли под собой не слышат. Но едва запахнет откуда-то гарью — они сейчас к сторонке. Стоят и недоумевают: как это так? все было хорошо и вдруг сделалось худо! В этом проходит вся их жизнь. Добро — приветствуют, зла — избегают. И ставят это себе в заслугу, гордятся этим. «Мы, говорят, в худых делах не участвуем, потому знаем, что это стыдно. А стоять и хлопать глазами — не стыдно».
Судя по первым вычеркнутым строкам рукописи, приведенным выше, непосредственным толчком к написанию данного текста явилось, действительно, какое-то читательское письмо, полученное Салтыковым от «обывателя одного из многочисленных русских Пошехоньев». По предположению С. А. Макашина, публикуемый текст следует, возможно, рассматривать как незаконченный набросок еще одного «вечера» из «Пошехонских рассказов», предназначавшегося для включения в отдельное издание цикла, быть может, в качестве своего рода послесловия к книге.
Между делом (Продолжение)*
При жизни Салтыкова напечатано не было. Впервые — ЛН, т. 11–12. М., 1933, стр. 307–312 (публикация Н. В. Яковлева). Печатается по рукописи.
Очерк задуман как продолжение четвертой главы и предназначался, по предположению Н. В. Яковлева, для ноябрьской или декабрьской книжки «Отеч. записок» 1875 года. Кроме черновой рукописи первой редакции, текст которой опубликован Н. В. Яковлевым полностью, начало очерка представлено еще и рукописью второй редакции. Вторая редакция, почти не отличаясь в начальной части от первой, имеет другое продолжение. Приводим вариант рукописи второй редакции.
Стр. 289, после абзаца: «Говорят: литература уклонилась от благородного пути…» — в рукописи следует:
Очевидно, дело заключается в том, что задачи новой литературы сделались яснее и строже. Литература не забавляет, не раздражает плотских вожделений, а напоминает о совести и призывает к самосознанию. Слова эти до такой степени необычны в сферах культурного слоя, что слабым культурным умом невольно овладевают смутные подозрения. Грезится, что культурной праздности готовится какой-то удар и что этот удар придет непременно оттуда, из недр той постылой и ненавистной литературы, которая вместе с неслыханными словами вводит в жизнь и неслыханные понятия. До сих пор литература блуждала в области, в области малой безделицы, изыскивала средства к улучшению ее быта, и только в исключительных случаях брала в руки лиру и восклицала:
О росс! о росс непо<бе>димый!
О твердокаменная грудь! —
и вдруг из высших сфер безделицы она спустилась в какую-то темную яму, и поставила себе задачей воззвать к жизни всех гадов, кишащих на дне ее! Зачем? загадочность этого перехода возбуждает недоумение; ум, развращенный обманами литературного сквернословия, не находит в себе достаточной силы, чтобы выдержать обличения действительности. Книга, которая в былые времена, была любезна культурному человеку, ибо распаляла его чувственность <1 слово нрзб.> становится для него постылою. Оставляя в стороне вопрос об опасностях, об угрозах нашествия новых варваров, он просто не находит в ней ничего подходящего к тому нравственному и умственному уровню, который выработало в нем полуторавековое культурное наслоение. И он бежит на улицу, в рестораны, в клубы, в дома терпимости — и всюду испускает целые потоки сквернословия. Сквернословия бессодержательного, даже бесцеремонного, но имеющего свойство гулко раздаваться по всем углам лесной чащи, которой непрерывные, хотя и не всегда видимые для глаз насаждения простираются «от хладных финских скал до пламенной Колхиды».
Тем не менее как ни бессодержательно это <1 слово нрзб.>, но влияние ее на литературу бесспорно и решительно. Ради ее она утопает в недомолвках и оговорках, ради ее она сохраняет езоповские формы иносказания. Ибо где же найдет она тот противовес, который дал бы ей средство держаться в борьбе с самозванцами культуры? Где тот читатель, настолько сильный, от которого она могла бы ждать для себя защиты и спасения?
Примечания
1
К сожалению, я не выполнил этого намерения и увлекся в другую сторону. Зато последствия этого увлечения были весьма для меня неприятные*. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)
2
Ушаки — имение, принадлежавшее в конце пятидесятых годов г. Кокореву. Последняя станция от Петербурга перед Любанью. (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)
3
Пусть будет выслушана и другая сторона.
4
Всякому свое.
5
«Американском кафе».
6
«Ослиную кожу».
7
«Мадемуазель Нитуш».
8
«Принцессу Канарских островов».
9
«Эксцельсиор».
10
«Кафе посланников».
11
«Департамент косвенных налогов».
12
«Непримиримый».
13
14
«Борьба».
15
Гарсон! Сегодняшнее меню! Филе мясное, соус беарнский… вот это вещь!
16
соленой баранины.
17
концертный номер.
18
От соединения сил растут и малые дела.
19
20
«Серебряный кубок».
21
Чтобы можно было восхищаться твоими прелестями, // Нужно, чтобы не показывались мои!
22
мой милый!
23
из столкновения мнений…
24
гнусной душонки.
25
Кой черт!
26
в сущности, во всем этом есть правда!
27
глубокий бас.
28
29
Вступления.
30
соль-диез.
31
32
человеку свойственно ошибаться.
33
для всеобщего употребления.
34
То есть… Державин, Карамзин, Пушкин, граф Соллогуб…
35
мой милый!
36
правило поведения.
37
косметического средства.
38
зубных порошках, водах Венеры.
39
крем одалиски.
40
бархатистость, неизвестную до сих пор.
41
что кое-что еще предстоит сделать.
42
химики и гигиенисты.
43
штрих.
44
все, что в человеческих силах!
45
установив это, продолжим.
46
душистого мыла.
47
Честное слово, господа!
48
мазями!
49
И вот ноготь должен быть продолговатым.
50
жемчужно-серых.
51
нельзя требовать невозможного!
52
мелочными делами.
53
я должен жертвовать собою!
54
покровительствуемых.
55
Моя тетка, графиня Нахлесткина.
56
И вместе с тем доброта, предупредительность…
57
предмете для разговора.
58
впечатления от путешествий.
59
дешевый ресторан.
60
61
Сад Буйе.
62
под арестом.
63
как Иов.
64
Между нами говоря.
65
Это же самое и я всегда говорю.
66
Вот как! По совести?
67
человека природы от цивилизованного человека! Человек природы питается продуктами природы в их первоначальном виде.
68
Что касается овощей.
69
первобытная материя.
70
бычьи языки.
71
господа!
72
Генрих IV!
73
О! остается еще массу сделать!
74
жареных почек в соусе.
75
цыплятами из Мана.
76
подвиги.
77
78
79
отрубить сто тысяч голов?
80
все эти благородные идеи, наконец…
81
Оставь, мой милый!
82
83
Все переплетено, все связано в этом мире.
84
жребий брошен!
85
во веки веков.
86
концертном номере.
87
Замечательно, что редакции русских журналов не были на это торжество приглашены. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)
88
«Горѐ имеем сердца!»
89
глас народа.
90
господа.
91
92
Всякому свое.
93
94
старая свинья права… быть может!
95
Факты эти, или, лучше сказать, рассказ об них не вымышлен мною, а заимствован, в подлинных выражениях, из одной охранительной газеты, которую, впрочем, я не вижу надобности называть. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)
96
«воздержитесь ли от смеха, друзья?»
97
хлеб.
98
зрелища.
99
пусть будет выслушана и другая сторона.
100
так я желаю, так приказываю.
101
«пусть консулы будут бдительны!»
102
Эта глава осталась недоконченною. (Прим. M. E. Салтыкова-Щедрина.)
103
Я вас!
104
неведомая земля.
105
цель.
106
кто, что, каким образом, когда.
107
Л. М. Добровольский и В. М. Лавров. М. Е. Салтыков-Щедрин в печати. Л., 1949, с. 72.
108
См.: И. Сахаров. Сказания русского народа, тт. 1–2. СПБ., 1841–1849; В. Даль. Пословицы русского народа. М., 1862, и др.
109
В. Чуйко. Несколько слов об «Андронах» г. Щедрина. — «Новости и бирж. газета», 1883, 22 сентября, № 252.
110
В. Березайский. Анекдоты, или Веселые похождения старинных пошехонцев. СПб., 1821, стр. 21–22.
111
Н. В. Гоголь. «Мертвые души», т. I, гл. 9.
112
С. Макашин. Щедрин и реакция 80-х годов. — «Лит. обозрение», М., 1940, № 22, с. 36–43.
113
Новости литературы. — «Русский вестник», 1882, № 6, с. 916, 905.
114
«…Так окрестила вся журналистика либеральную систему графа Лорис-Меликова», — записал в своем дневнике 15 декабря 1880 г. Е. А. Перетц («Дневник Е. А. Перетца: (1880–1883)», М.—Л., 1927, с. 14).
115
К. К. Арсеньев. Салтыков-Щедрин. СПб., 1906, с. 204.
116
Русская литература. «Отечественные записки», № 8. — «Сын отечества», 1883, 26 августа, № 192.
117
Сатирические «Андроны». — «Новое время», 1883, 19 августа, № 2684, под рубрикой «Маленький фельетон».
118
П. Боборыкин. Балагурство и порнография. — «Новости и бирж. газета», 1883, 27 августа, № 146.
119
«Современная идиллия», М. Е. Салтыкова (Щедрина). — «Русская мысль», 1883, № 11, Библиография, с. 42.
120
Из контекста высказывания Михайловского видно, что он, как и Елисеев, видел в этой «программе» начала цикла «особого рода стратегический прием». — «Письма Г. З. Елисеева к М. Е. Салтыкову-Щедрину». М., 1935, с. 160.
121
Н. К. Михайловский. Критические опыты. II. Щедрин. М., 1890 с. 158–159.
122
Ал. Казанский. Журналистика. — «Эхо», 1884, 23 марта, № 1135.
123
«Пошехонские рассказы», Соч. М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина). — «Вестник Европы», 1885, № 1, Библ. листок, обложка, с. 3.
124
Милютин, стр. 35.
125
Г. К. Градовский. Итоги (1862–1907). Киев, 1908, с. 78–79.
126
А. Кошелев. Что же теперь? Август 1882. Berlin, 1882, с. 36.
127
Центр. гос. архив Октябрьской революции, ф. П. Л. Лаврова, п. 22, лл. 116–117. Сообщено С. A. Maкашиным.
128
Евгеньев-Максимов, с. 114–115; Боград, с. 519.
129
Боград, там же.
130
«Русь», 1883, 15 декабря, № 24, стр. 5, 11.
131
Центр. гос. архив Октябрьской революции, ф. П. Л. Лаврова, п. 33, лл. 4–5. Сообщено С. A. Maкашиным.
132
Цензор указывает страницы журнального текста. — Ред.
133
Евгеньев-Максимов, с. 118–199; Боград, с. 522.
134
С. Mакашин. Щедрин и реакция 80-х гг. — «Литературное обозре
135
См. об этом: В. Мысляков. Искусство сатирического повествования. Саратов, 1966.
136
Б. Веселовский. История земства, т. 4. СПб., 1911, стр. 184.
137
См. предыдущий № «Отеч<ественных> зап<исок>». (Прим. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)
138
Он напечатан в ОЗ с примеч., снятым в Изд. 1885: «Прошу читателя обратиться к ноябрьской книжке «Отеч. зап.», за 1873 г. — Авт.».
139
Имея в виду статьи Салтыкова о передвижниках, Стасов писал в 1888 г., то есть еще при жизни сатирика: «…Салтыков — первый из крупных русских писателей, с истинной симпатией отнесся к новой русской художественной школе <…>. Но Салтыкова не хватило на понимание новой музыкальной русской школы, и он над нею только весело и забавно глумился. Всего более он обрушился, со своим комизмом, на Мусоргского, который в своих стремлениях за реализмом сочиняет пьесу на тот сюжет, что «извощик, в темную ночь, ищет своего потерянного кнута» («Северный вестник», 1888, № 10, с. 192). Другое, более раннее, упоминание Стасовым в печати запавшего ему в память названия «бессмертной буффонады» Василия Ивановича, дало Д. О. Заславскому повод утверждать, что «Мусоргский собирался ответить на сатиру Щедрина музыкальной сатирой» («Щедрин, Мусоргский, Стасов». — «Красная новь», 1940, № 11–12, с. 265). Речь идет о пьесе для голоса с фортепьяно «Крапивная гора, или Рак». Сюжет пьесы был разработан и предложен Мусоргскому Стасовым. «В начале, — писал Стасов об этом замысле в биографическом очерке о Мусоргском 1881 г. — должен был быть представлен сам Рак <муз. критик Ларош>, как он, в темную непроглядную ночь, вползает на Крапивную гору, заросшую бурьяном, и оттуда сзывает все свое ретроградное войско <…>. Между ними присутствуют многие русские писаки и писатели, всю жизнь осыпавшие
