прав… — См. прим. к с. 122.
Анна Ивановна Резвая есть не кто иная, как Серафима Павловна Какурина, которой муж имеет магазин благовонных товаров… — Подобные «разоблачения» постоянно печатались, например, в газете Н. И. Пастухова «Московский листок» в отделе «Советы и ответы». «Это нечто неслыханное, — вспоминал В. Гиляровский. — Например: «Купцу Ильюше. Гляди за своей супругой, а то она к твоему адвокату ластится: ты в лавку — и он тут как тут… Поглядывай». — Или: «Васе из Рогожской. Тухлой солониной торгуешь, а певице-венгерке у Яра брильянты даришь. Как бы Матрена Филипповна не прознала». И весь город грохотал: и Вася и Матрена Филипповна были действительно, их знали и проходу им не давали зубоскалы-купцы, пока сами не попадались в «Советы и ответы». А попадались очень многие» (Влад. Гиляровский. Московские газеты в 80-х годах. — «Былое», 1925, № 6 (34), с. 121).
IV. Девушки*
Первые три этюда («Ангелочек», «Христова невеста», «Сельская учительница») впервые — BE, 1887, № 2, с. 478–521, под заглавием «Мелочи жизни. VIII. Девушки»; четвертый («Полковницкая дочь») — «Книжки Недели», 1887, № 2, с. 1–18 (третьей пагинации).
Сохранились рукописи ранней редакции всех четырех этюдов (ИРЛИ). Первоначальное заглавие этюда «Сельская учительница» — «Горькая» — в рукописи зачеркнуто.
Сравнение рукописей с первопечатным текстом показывает, что перед публикацией глава подверглась небольшой стилистической правке.
…m-lle Тюрбо… tn-lle Эперлан. — Эти две фамилии, так же как и следующие, — со значением. Т urbо t (франц.) — палтус; eperlan (франц.) — корюшка; essbouquet — название французских духов; Кейнгерух (нем. — Keingeruch) — без запаха; Тушату (от франц. touche à tout) — непоседа.
…князь Сампантре. — Прототипом этого часто появляющегося у Салтыкова сатирического персонажа был П. П. Демидов, князь Сан-Донато.
…вышла из института… — То есть из так называемого института благородных девиц — закрытого учебного заведения для девушек из дворянских семей. В московских институтах — Александровском и Екатерининском — учились дочери мелкопоместных дворян.
…скоро и совсем земства похерят… — Хотя действие рассказа происходит в начале 70-х годов, рассуждение мирового судьи о судьбах земства отражает также и яростные нападки на это учреждение сторонников так называемого «возвращения правительства» (см. т. 16, кн. I, с. 502). «Похерить» же земство предполагалось земской контрреформой 80-х годов, одно из положений которой было формулировано министром внутренних дел гр. Д. А. Толстым в докладе Александру III от 18 декабря 1886 г. следующим образом: «Земские и городские учреждения должны быть введены в общий строй государственных установлений. Лежащие в основе сих учреждений начала общественного самоуправления должны быть заменены началом государственного управления через посредство и при содействии представителей местного населения» (цит. по кн.: П. А. Зайончковский. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970, с. 370).
…стараться показывать, что наши мысли совпадают с мыслями влиятельных лиц. — Теория вождения влиятельного человека за нос была формулирована Г. З. Елисеевым в его письме к Салтыкову от 23 октября 1886 г. как отклик на салтыковскую сказку «Приключение с Крамолышковым» (подробнее см. т. 16, кн. I, с. 475).
…без всякой винословности… — без причинной зависимости, случайно, хаотично.
…историю и современное значение высшего женского образования… — Конец 60-х — начало 70-х годов были ознаменованы борьбой за открытие университета для женщин. В 1872 г. открылись московские высшие женские курсы проф. В. И. Герье. В 1876 г. было дано разрешение на открытие высших женских курсов в университетских городах. Вопрос о будущности высшего женского образования в 1886 г. обсуждался в газетах в связи с прекращением приема на высшие женские курсы с мая этого года. Эта мера была фактически направлена на закрытие курсов.
…принцип <…> настаивал на поддержке крупного землевладения и того значения, которое оно должно иметь в уезде. — Этот принцип составлял одну из основ политики самодержавия в 80-е годы (см. прим. к с. 238).
…в качестве пепиньерки… — Пепиньерка — ученица из числа «бедных и способных воспитанниц», оставленная в институте по окончании его для подготовки, в так называемом «пепиньерском классе», к занятию места классной дамы.
«Фрейшютц» («Freischütz» — «Вольный стрелок») — опера Вебера, на русской сцене шла под названием «Волшебный стрелок».
VI. Портной Гришка*
Впервые — BE, 1887, № 3 (вып. в свет 1 марта), с. 58–98, под заглавием «Мелочи жизни. IX. В среде публичности».
Сохранились рукописи ранней редакции всех четырех этюдов (ИРЛИ). Первоначальное заглавие этюда «Газетчик» — «Газетчик Кубарев». Затем фамилия «Кубарев» зачеркнута и заменена на «Непомнящий». Впоследствии обе фамилии были зачеркнуты карандашом.
Окончание работы над главой определяется письмом Салтыкова к Стасюлевичу от 26 января 1887 года: «Посылаю при сем, для мартовской книжки, 9-ю главу «Мелочей жизни». Будьте так добры уведомить меня о получении, а насчет «Газетчика» поступить как было условлено». По цензурным соображениям, вместо этюда «Газетчик» в журнале напечатано лишь его заглавие и четыре ряда точек. Впервые «Газетчик» был опубликован в Изд. 1887, несмотря на опасения Салтыкова, что он может привлечь внимание цензуры (см. письма Салтыкова к Стасюлевичу от 18 мая и 15 августа 1887 г.).
Журнальный текст отличается от рукописного дополнительной стилистической правкой и сокращениями. Приведем шесть вариантов рукописи[120].
Стр. 210, строка 15. После слов: «…приступаю к рассказу» —
Каким образом Савва Кубарев сделался обладателем большой и распространенной газеты — он сам хорошенько не мог себе объяснить. Прошлое его ничего в этом смысле не обещало. Был он беден, как Ир, и пробавлялся за умеренное вознаграждение фельетонцем в чужой газете. В обыкновенные дни сплетничал, лгал и клеветал; в большие праздники — настроивал себя на возвышенный лад. Так, в Рождество писал, что скоро начнется катанье на тройках; на масленице — что все равно, что в море купаться, то блины с икрою у Палкина есть; на Светлой неделе — что в городе уже начинают появляться признаки весны. Все это носило наименование остроумия и бойкости, и очень возможно, что деятельность этого рода длилась бы и поднесь, если б не вмешались совершенно неожиданные обстоятельства. Кубаревскую фельетонную деятельность заподозрили в вольномыслии, и автору ее совершенно случайно создали репутацию, о которой он и не мыслил. Пришлось из легкомысленного сделаться вольно-мысленным, и так как Кубареву терять было нечего, то он и стал с каждым фельетоном больше и больше «наяривать». Разумеется, наяривание не прошло ему даром.
Это было самое славное и в то же время самое тесное для Кубарева время. Ходил он осиянный ореолом, но куда ни обращался с предложением работы, всюду его признавали опасным. Это, конечно, льстило его самолюбию, но не пропитывало. Как вдруг одному из знакомых, принимавшему искреннее участие в постигшем его бедствии, пришло на мысль:
— А что, Кубарев, не хотите ли издавать газету?
— Как газету? — изумился Кубарев, словно с колокольни спрыгнул.
— Да, настоящую большую газету. Простыню. Вас знают, многие сожалеют об вас, пишете вы бойко и легко — вот и все, что требуется.
— Но ведь меня…
— И это можно устроить. Номинально газета будет выходить за маркой подходящего лица, а хозяином будете вы. Можно это и контрактом оформить.
— Но на газету ведь деньги нужны?
— И деньги будут. Главное, нужно пользоваться временем, покуда сочувствие к вам живо. Согласны?
Стр. 214, строка 7. После слов: «…великая держава» —
Стол для своего местопребывания он ставит посредине комнаты с таким расчетом, чтобы собеседник сидел напротив и можно было бы, в случае надобности, уклониться от возмездия, бегая кругом стола, пока не подоспеет помощь. В так называемые рабочие часы он облачается в соответствующий костюм и непременно надевает на голову шапочку: все французы-писатели так работают.
Стр. 218, строка 25. Вместо слов: «На другой день <…> забыл о вчерашнем» —
— Что такое с нашим «Фаустом наизнанку» сделалось? — недоумевают сотрудники, перешептываясь между собой.
— Так, мехлюдия какая-нибудь в голову вошла. Лишний раз убедился, что он знает, что ничего не знает, и что все его старые фельетоны — Nichts. Ничего, пройдет. Завтра же все требования будут удовлетворены, только надо его проучить. Сегодня я просил сто рублей, завтра — буду просить двести.
И действительно, завтра Непомнящий уж совсем другой человек.
Стр. 219, строка 8. Вместо слов: «направо и налево сыплют анекдотами из жизни своих бесшабашных патронов» —
видят в нем счастливого шалопая, который бесконечно надоел им своим хвастовством и лганьем, в некоторых разновидностях Непомнящего переходящим в бесцельную и бешеную злобу. Анекдоты об этих исчадиях лганья и злобы услаждают немногие досуги, которые достаются на долю сотрудникам в продолжение времени, посвященного на сформирование завтрашней газетной простыни.
Стр. 241, строка 3 сн. После слов: «…земские школы» —
Дело пошло бойко и весело. Губернатор обещал быть снисходительным, и очень любезно, хотя иронически намекнул, что ему не безызвестно, что Краснов в своей речи на живоглотовском обеде упомянул о беспочвенности бюрократии и о намерениях его объявить войну.
— Почтеннейший мой, Николай Николаевич, — сказал он, — поверьте, что и под нами, и под вами одна почва. И мы слуги, и вы слуги, ничего больше. Что касается до военных замыслов, то хотя я и не полководец, но уверен, что и первое сражение, и последнее останется за мной.
Стр. 250, строка 11 сн. После слов: «…на месте» —
Но это ничего; Афанасий Аркадьич в этом не виноват. Когда он возвещал об X., последний — клянусь вам — имел вполне несомненные шансы на успех, и даже начал подыскивать для себя новую, более обширную квартиру; но вдруг подвернулась графиня Твердоонто и все дело перестроила на свой лад. И даже подробности этой внезапной перемены теперь известны.
Текст Изд. 1887 за исключением нескольких мелких стилистических поправок не отличается от журнального.
…данный журнал (по-нашему «газета»)… — Словом «journal» во французском языке называется ежедневное периодическое издание, соответствующее русской газете.
Он сам в основу своей литературно-публицистической деятельности всегда полагал дразнение… — Дразнение, то есть искусственное раздувание несуществующих, мнимых «злоб дня», Салтыков считал особенностью публицистики М. Н. Каткова.
Подписчик <…> приводит за собою объявителя. — Объявления составляли немаловажную статью дохода и занимали, даже в «солидных» газетах, значительную часть их листажа. Так, например, вся первая и часть второй полосы «Московских ведомостей» были заняты объявлениями и лишь затем следовали «руководящие» передовицы Каткова.
Если бы был под рукою Мефистофель, он приказал бы ему потопить корабль с грузом шоколада. — Салтыков иронически использует мотив из пушкинской «Сцены из Фауста», начинающейся словами Фауста, обращенными к Мефистофелю: «Мне скучно, бес», — и заканчивающейся приказанием Фауста Мефистофелю утопить
Корабль испанский трехмачтовый,
На нем мерзавцев сотни три,
Две обезьяны, бочки злата
…он начинает коллекционировать. — Салтыков отмечает характерное для нарождающейся
