не разделяющей, а соединяющей народы, стремящиеся к «общему благу». «Идея, согревающая патриотизм, — писал Салтыков, — это идея общего блага… Воспитательное значение патриотизма громадно: это школа, в которой человек развивается к восприятию идеи о человечестве» (наст. изд., т. 7).

Поражение общественного движения 60-х годов вызвало в некоторых кругах русской общественности разочарование в политике. К тому же многие течения в утопическом социализме, и в Европе и в России, относились отрицательно к политической борьбе. После 1862 г. такие настроения стали оказывать влияние на Писарева, что в скором времени сказалось в его статьях (например, в «Реалистах»). Вопрос о социализме и политической борьбе стал одной из самых главных проблем русского революционного движения 60-х и 70-х годов. Отвергали политическую борьбу Бакунин и Лавров. По вопросу об отношении к политической борьбе вторая «Земля и воля» раскололась на «Черный передел» и «Народную волю». Марксистское решение проблемы, применительно к русским спорам, впервые дано было Плехановым в брошюре, которая так и называлась «Социализм и политическая борьба» (1883).

Салтыков сразу же понял огромное, можно сказать, решающее, значение проблемы, от правильного решения которой зависели судьбы революции в России. Он проявил в обстановке начавшегося разброда и растерянности величайшую твердость и теоретическую зрелость, требуя сохранения линии заточенного Чернышевского, доказывая необходимость политической борьбы для свержения самодержавия и необходимость политической свободы, как предварительного условия для борьбы за социализм: «Ужели в самом деле время политических интересов миновалось? — восклицал он… — Нет, это только самообольщение; нет, это сон… забывается одно весьма важное условие, а именно, что разработка политических интересов приготовляет почву для тех «других» <то есть социалистических. — В. К.>, о которых так много заботятся. Здесь, очевидно, забывается то, что, отклоняя политические интересы, мы вместе с тем отдаляем и «другие».

Салтыков пропагандировал необходимость единства всех сил, враждебных самодержавию, для общего натиска против него, для того, «чтобы поразить общего врага».

Предположительное рассуждение об отношении Австрии к Венеции содержит в себе эзоповское изложение взглядов Салтыкова на отношение царизма к угнетенной Польше. В январе началось польское восстание 1863 г. Салтыков воспользовался иносказанием для того, чтобы выразить свое сочувствие польскому делу.

Статья «Драматурги-паразиты во Франции» содержит в себе первое выступление в поддержку восставших поляков в русской легальной печати. В майской хронике «Наша общественная жизнь» (т. 6) Салтыков со страстным негодованием отмечает, что говорить по польскому вопросу могут только катковские органы, «Русский вестник» и «Московские ведомости», и что на уста всех инакомыслящих наложена печать насильственного молчания. И все же Салтыков в комментируемой статье и в ряде мест хроники «Наша общественная жизнь» сумел выразить свое сочувственное отношение к польскому вопросу и польскому восстанию, совпадавшее с позицией Герцена (см. также в наст. томе на стр. 387–390 не пропущенную цензурой рецензию на пасквильную брошюру П. И. Мельникова «О русской правде и польской кривде»).

Таким образом, статья «Драматурги-паразиты во Франции» вышла далеко за пределы критического обзора двух пьес «Les Ganaches» Викторьена Сарду и «Le fils de Giboyer» Ожье и приобрела значение программного выступления, разъясняющего политическую, социальную и культурную позицию возобновленного «Современника». Однако и в оценке смысла и формы пошлой и развлекательной буржуазной драматургии Салтыков точен, лаконичен и прав. В этом отношении он не был одиноким. Его предшественником является Герцен, давший отрицательный отзыв о вырождающейся буржуазной драме в «Письмах из Франции и Италии». Одновременно с Салтыковым Достоевский в «Зимних заметках о летних впечатлениях» («Время», 1863, февраль и март), исходя из своих собственных предпосылок, также подверг убийственному разбору пьесы тех же Сарду и Ожье, добавив еще к ним пьесы Понсара и Деланда.

Пускай нам доказывают, пускай убеждают нас, что человечество не может останавливаться в своем развитии… — Полемическое начало статьи имеет в виду, по-видимому, Гизо и его «Историю цивилизации Франции от падения Западной Римской империи» или, точнее говоря, то изложение его взглядов на положительную роль отрицательных моментов исторического развития, которое дал Чернышевский в статье «О причинах падения Рима».

…все идет к лучшему в лучшем из миров! — В главе 1-й романа Вольтера «Кандид, или Оптимизм», доктор Панглосс утверждал, что все целесообразно «в лучшем из важнейших миров» и что «все к лучшему».

…высказываться ясно может только один паразитский, сыто-ликующий унисон. — Применительно к русской печати это, в первую очередь, «унисон» «Московских ведомостей» Каткова и «Нашего времени» Павлова; применительно к французской прессе — «унисон» официальных и официозных бонапартистских изданий, в первую очередь: «Le Constitutionnel», «Le Pays (Journal de l’Empire)».

…«позволительно думать», да «смеем надеяться»… — намек на М. Н. Каткова, часто употреблявшего эти обороты в своих статьях, печатавшихся в «Московских ведомостях», а за одно и на всю трусливую и раболепную либеральную и консервативно-либеральную русскую публицистику.

Тогда наступает третий период развития мысли… — Для сравнения напомним, что Огюст Конт, философ, весьма популярный в России 60-х годов, делил историю человеческой мысли на три фазиса — теологический, метафизический и позитивный. Отсутствие характеристики «третьего периода» самим Салтыковым объясняется либо цензурным вмешательством, либо умолчанием, мотивируемым оглядкой на цензуру. Судя по контексту рассуждений Салтыкова, «третий период» — период развития мысли в условиях полной свободы и от гнета грубой силы, и от «внутреннего» растления.

…Франция, которая всегда казалась каким-то недостижимым идеалом всякого рода порываний и благородств… — Салтыков напоминает здесь о громадном освободительном воздействии, которое оказывали на него и на его поколение французские революции, французские утопические социалисты и передовая французская литература (ср. «За рубежом», гл. IV, т. 14 наст. изд.).

Нравственное и умственное каплунство. — Термин «каплунство» восходит к неопубликованной при жизни статье Салтыкова «Каплуны» (1861–1862 гг. См. т. 4 наст. изд.).

Вертяев — герой комедии Ф. Н. Устрялова «Слово и дело». Образ Вертяева, его идеология, его общественная позиция подробно разобраны Салтыковым в статье «Петербургские театры» (1) (наст. том., стр. 163–172).

Вероны, Ла-Герроньеры, Лимейраки и Грангилльо — имена французских журналистов Верона, Ла-Герроньера, Лимейрака и Грангилльо употребляются как нарицательные. Для русских читателей они ассоциировались с именами М. Н. Каткова, редактора «Московских ведомостей», А. Краевского, редактора-издателя газеты «Голос» и др. Как и их французские собратья, Катков и Краевский меняли «вехи» в зависимости от политической погоды; как и у французских издателей, газеты их субсидировались правительством. Особенно охотно Салтыков ассоциировал имя «вдохновленного свыше» «протея» Грангилльо с именем «протея» Каткова.

«Увенчать здание». — Либералы надеялись, что реформы 60-х годов приведут к «увенчанию здания» самодержавной государственности какой-нибудь умеренной конституцией — и «переходный период», грозящий постоянными революционными взрывами, сменится покойным «органическим» периодом постепенного буржуазного развития.

Недавно нам случилось прочесть в одной русской газете следующую оценку деятельности политических изгнанников. — Политические изгнанники, о которых в цитате идет речь, это, в первую очередь, Герцен и Огарев. До 1862 г. имена обоих запрещены были к публичному упоминанию. С 1862 г. правительство разрешило реакционной и либеральной печати критиковать Герцена и Огарева поименно. Первой в легальной печати напала на Герцена, назвав его имя, катковская «Современная летопись», 18 апреля 1862 г. Салтыков в комментируемом тексте полемически цитирует статью «Г-н Герцен и г. Огарев (Русская литература за границей)» из «Нашего времени», № 8, от 10 января 1863 г. Статья редакционная, без подписи; редактором-издателем «Нашего времени» был Н. Ф. Павлов (источник цитаты установила С. Д. Гурвич). Салтыков взял под защиту Герцена и Огарева и в энергичных выражениях заклеймил публицистов-паразитов, послушно воспринявших сигнал к публичной травле «лондонских» изгнанников. Вместе с тем для 60-х годов Салтыков считал уже нецелесообразным, без крайних оснований, политическую эмиграцию за границу; он полагал, что изменившиеся условия создают возможность для трудной, опасной, но все же успешной освободительной борьбы в самой России.

…понятия о преступности действия, о зловредности или благотворности участия страсти в человеческих действиях… — Намеки на учения утопического социализма. Все школы утопического социализма смотрели на преступление как на следствие неправильного устройства общества и учили, что для устранения преступлений нужно прежде всего коренным образом реорганизовать основы общественного бытия. Теория благотворности правильно направленных страстей принадлежит Фурье.

…вопросы, возникающие из этой сферы… запутывались ежеминутно всплывающими наверх мелочами жизни. — Сопоставление «вечных вопросов» с «мелочами жизни» имеет у Салтыкова и философское и художественно-методологическое значения. Понятие «мелочей жизни» восходит к Гоголю. Впоследствии Салтыков написал цикл «Мелочи жизни». Подробнее см. в книге В. Кирпотина «Философские и эстетические взгляды Салтыкова-Щедрина», М. 1957, глава «Мелочи жизни».

…ухитрились-таки внести паразитство и в сферу искусства. Оно явилось туда… в виде безусловного дифирамба грубой силе… — В статьях «Московские письма» и «Петербургские театры» (1) Салтыков приводит некоторые примеры «паразитства» в современной ему русской драматургии.

…они уже даются в Петербурге на Михайловском театре. — Премьера комедии Ожье «Le fils de Giboyer» состоялась в Петербурге, в Михайловском театре, 12 января 1863 г. Комедия «Les Ganaches» была представлена в первый раз в том же театре 19 января. В Михайловском театре играла французская труппа.

…публика бегала некогда смотреть на Фредерика Леметра в «Chifonier de Paris». — «Chifonier de Paris» («Парижский ветошник») — пьеса Феликса Пиа, участника революции 1848 г., впоследствии члена совета Парижской коммуны. Главную роль исполнял актер Фредерик Леметр. Спектакль пользовался огромным успехом. Анализ пьесы и игры Леметра дан Герценом в «Письмах из Франции и Италии», письмо третье (А. И. Герцен, Собр соч. в тридцати томах, т. V, изд. АН СССР, М. 1955, стр. 42).

…публика… не знала, как превознесть г-жу Рашель, когда она произносила знаменитую Марсельезу. — Описание исполнения «Марсельезы» Рашелью оставил Герцен: «Помните «Марсельезу» Рашели… Ее песнь испугала, толпа вышла задавленная. Помните?.. Это был погребальный звон середь ликований брака; это был упрек, грозное предвещание, стон отчаяния середь надежды. «Марсельеза» Рашели звала на пир крови, мести…» (А. И. Герцен, Собр. соч. в тридцати томах, т. VI, изд. АН СССР, М. 1955, стр. 40).

Гистрион — шут, лицедей.

Все партии… должны подать друг другу руку… — См. письмо к Н. Г. Чернышевскому от 29 апреля 1862 г. и программу журнала «Русская правда», в которой Салтыков писал: «…впоследствии времени мы сочтемся относительно основных принципов, но в настоящее время направим все усилия к тому, чтобы разработать почву и подготовить среду таким образом, чтоб в ней можно было свободно и без оговорок заявлять о дорогих нам принципах».

Мы не сомневаемся, говорит Прево-Парадоль… — Цитата взята из статьи Прево-Парадоля «Le fils de Giboyer, par M. Emile Augier в «Revue de deux mondes», 1863, I, pp. 182–183.

Несколько полемических предположений

Впервые — в журнале «Современник», 1863, № 3, отд. II, стр. 1-10 (ценз. разр. — 15 марта и 4 февраля 1863 г.). Без подписи. Авторство