Подобно «Стрижам», она заключала в себе намеки на чисто личные отношения. Подобно «Стрижам», она заходила дальше всем известного и публично заявленного» («Эпоха», 1864, № 10, стр. 6–7).

Сначала вы обозвали меня злым человеком… — В статье «Опять Молодое перо» Достоевский писал: «…к чему, к чему доходить до такого бешенства, до такого нервного сотрясения, до такой пены у рта!» (Ф. М. Достоевский. Полн. собр. соч., т. 13, стр. 311).

…ссылаясь на г. Фета, вы объяснили читателям, что «стриж» птица совсем не постыдная… и даже предвещающая хорошую погоду… — См. прим. к стр. 518.

…он <Достоевский> впоследствии сознался, что статья эта написана им… — См. на стр. 710 прим. к стр. 519.

…к изумлению перед моею плодовитостью… — В «Заметках летописца» Страхов отмечал: «История литературы, конечно, запишет на своих страницах и скрижалях, что редко какой-нибудь писатель писал так обильно, как г. Щедрин в 1863 году, и что этот год есть плодотворнейший год его авторского поприща» («Эпоха», 1864, № 10, стр. 1).

…что моя журнальная деятельность свидетельствует лишь о «необыкновенной легкости в мыслях». — Имеются в виду следующие слова Страхова: «У меня легкость в мыслях необыкновенная», говорит одно лицо в гоголевской комедии. Я всегда вспоминал об этой легкости, когда с обычным моим прилежанием следил за течением речи г. Щедрина» (там же, стр. 5).

…к недоумению насчет моих отношений к роману «Что делать?». — Касаясь полемики «Современника» с «Русским словом». Страхов спрашивал: «Что сказал или хотел сказать г. Щедрин в продолжение года? Зачем он напал на роман „Что делать?”» (там же, стр. 9). См. также стр. 324 и прим. к ней.

…«К. Бибиков». — В «Эпохе» печатался беллетрист К. И. Бабиков, автор романа «Глухая улица»; во «Времени» в 1863 г. выступал с публицистическими статьями («От Петербурга до Екатеринославля», «Территориальная военная система») П. А. Бибиков. Может быть, Салтыков намеренно спутал эти фамилии.

…усматриваете даже… вариацию на теорию страстей, положенную в основание универсальной ассоциации? — См. прим. к очеркам «Как кому угодно».

…журнальная моя деятельность обнимала 1863 и начало 1864 года, а в это время российские журналы и газеты совсем не об «идеях» и «сюжетах» заботились, а о том, в ком из них больше приятности… — В первой части этого текста Салтыков говорит о своей работе «хроникера» «Современника», то есть о своих обозрениях «Наша общественная жизнь», которые начали печататься в № 1 «Современника» за 1863 г. и закончились по не зависевшим от автора обстоятельствам в № 3 «Современника» за 1864 г. Во второй части комментируемого текста имеется в виду шовинистический угар, охвативший большую часть прессы в связи с польским восстанием 1863 г.

Вы не раз обличали меня в том, что я принимал участие во «Времени» прежде, нежели был закрыт «Современник». Да, это правда; утверждая противное, я ошибся. — «Противное» Салтыков утверждал о мартовской хронике «Нашей общественной жизни» за 1863 г., в фельетоне «Тревоги “Времени”» (стр. 47 наст. тома). Ошибка Салтыкова была немедленно замечена и указана Достоевским в № 3 «Времени» за 1863 г. в статье «Опять Молодое перо»: «…в апрельском номере «Времени» за прошлый год были помещены у нас две ваши статьи» (Ф. М. Достоевский. Цит. изд., т. 13, стр. 315). Действительно, в апрельской книжке «Времени» за 1862 г. (то есть еще до закрытия «Современника») были напечатаны две сцены Салтыкова из «Недавних комедий»: «Соглашение» и «Погоня за счастьем». В сентябрьской книжке «Времени» был напечатан «Наш губернский день».

В 1861 г. я приезжал в Петербург и случайно свиделся с Ф. М. Достоевским… — Салтыков приезжал в 1861 г. в Петербург из Твери. Вероятно, в конце октября — начале ноября Салтыков встретился с Достоевским и получил его приглашение печататься в журнале «Время».

Вы притворяетесь, что не прочли последних статей «Современника»… — Страхов заявлял в «Заметках летописца»: «Статьи эти <то есть статьи «Современника» против «Эпохи»> правильным образом разделяются на два разряда: три первые — ругательные и две последние — оправдательные. Я читал ругательные, но оправдательных до сих пор не успел прочесть за недосугом; шутка ли — сто страниц!» («Эпоха», 1864, № 10, стр. 8). «Оправдательными» здесь названы статьи, в которых Антонович стремился несколько изменить тон полемики, ничего не меняя в ее существе (С, 1864, №№ 9 и 10 — «Стрижи в западне», «Любовное объяснение с, Эпохой”» и др.).

Из других редакций

Январь-февраль 1863 года>*

Оставшееся в корректуре окончание январско-февральской хроники «Нашей общественной жизни» за 1863 г. Подробнее см. стр. 568–569.

Сентябрь 1863 года>*

Журнальная редакция пятой, сентябрьской хроники «Нашей общественной жизни» за 1863 г. Подробнее см. стр. 603–604.

И тянется лесок широкой темной гранью… — Строки из стихотворения К. А. Рихтера (литературный псевдоним — К. Альбинский) «В деревне» («Пшеница стелется волною золотистой…»).

Примечания

1

«Красавцы из Буа́-Доре́».

2

Да; есть в Петербурге журнальчик и с этим названием. Это истинные геркулесовы столпы петербургской благонамеренности. (Прим. М. Е. Салтыкова.)

3

«Наши близкие».

4

Дорогой мой, кто же об этом говорит!

5

«Покорность судьбе».

6

Лаура за клавесином.

7

Заметим здесь кстати, что судьба вновь изобретаемых выражений не всегда одинакова. Например, г. Чичерин, по поводу какой-то трогательной истории, случившейся с ним самим, изобрел в 1861 году слово: «казачество в науке»*. Казалось бы, и метко, и замысловато, и образно — а в ход не пошло! Между тем М. Н. Катков только и изобрел что «мальчишек»*, а какой произвел фурор! Счастье! (Прим. М. Е. Салтыкова.)

8

Справедливость требует, однако ж, сказать, что «Время» не прилагает этих эпитетов собственно к мальчишкам; по своему обыкновению, оно беседует в пустыне и о пустыне. Но этот «маленький кнутик рутинного либерализма» — прелесть! Как должно было взыграть сердце Н. Ф. Павлова при чтении этих строк! Что должен был он сказать! Очевидно, он должен был сказать: все это я уж целых два года думаю, a М. М. Достоевский только возвел в перл создания! (Прим. М. Е. Салтыкова.)

9

местный колорит.

10

Верность этого замечания поразительна. Во 2-м своем номере «Время», желая изобидеть одного из наших сотрудников, по поводу помещенной в 1-м томе «Современника» рецензии на «Литературную подпись» г. Скавронского, поместило статью «Молодое перо»*, в которой, во-первых, сравнивает нашего сотрудника с бароном Брамбеусом и, во-вторых, обращаясь к нему, постоянно называет его «молодым человеком». Точь-в-точь такое же сравнение и обращение делал два года тому назад «Русский вестник», у которого «Время» все это и заимствовало, разумеется внеся в это заимствование своих собственных «сапогов всмятку». Эти «сапоги всмятку» заключаются в том, что будто бы наш сотрудник-рецензент до того «впился в интересы редакции «Современника», что, впиваясь, оставил прежнее у порога»… Читая эти слова, мы долго не могли прийти в себя от изумления. Что это такое! да ведь рецензия не подписана! к кому же может относиться обвинение «Времени»? и как могло узнать «Время», кто именно написал статью, приведшую его в такое волнение? Или, быть может, «Время» имеет привычку справляться у наборщиков типографии, в которой печатается «Современник»? Но если это так, то уверяем вас, о «Время», что наборщик, сообщивший интересные для вас сведения, обманул вас. Лицо, которое вы так легкомысленно упрекнули в чем-то «прежнем», уже четыре года постоянно и исключительно печатает свои сочинения в «Современнике», если же в прошлом году и было помещено несколько его рассказов во «Времени», то это произошло единственно оттого, что «Современник» был закрыт, а налагать на уста молчание не всегда бывает для литератора удобно. Следовательно, интересы «Современника» всегда были близки этому рецензенту, следовательно, и впиваться было не во что, следовательно, и слова ваши, как и все вообще ваши слова, суть не более как толкование в пустыне и о пустыне. Что же касается до того, что вы в полемике своей против неизвестного вам рецензента сослались на пословицу «береги честь смолоду», то надо думать, что презренная эта выходка употреблена вами в припадке особенного увлечения и что впредь этого с вами не случится. — Ред. <«Современника».>

11

Недавно, например, случилось мне вычитать в одной убогой московской газетке такую характеристику «Современника», что в нем в настоящее время действуют одни эпигоны и что «даже так называемые нигилисты, побойчее, замолкли…» «Замолкли!» — слышите ли вы радость, которая сочится в этих словах прискорбного публициста! «Замолкли!» — но почему замолкли, любезный публицист? не известна ли вам причина этого молчания? Вот видите ли, прискорбный публицист отнюдь не желает стеснять себя в суждениях о нигилистах… даже замолкших, и в то же время вопиет о справедливости, выставляет на вид какое-то кощунство над современной историей, «над всем, что близко и дорого современному человеку»! Это совершенно особого рода логика, совершенно особого рода справедливость, в силу которой один может нахальствовать сколько душе угодно, а другой обязывается молчать, один может формулировать свои обвинения ясно, а другой не имеет права проводить свою мысль и под покровами! Я очень хорошо понимаю, о прискорбный публицист! что вы должны быть обрадованы молчанием «нигилистов побойчее». Вы размышляете в этом случае так: если уж от «эпигонов» мне больно достается, то до какой степени я был бы изогорчен, когда бы начали со мной считаться вожди и учители! Это расчет очень верный и довольно успокоительный. Только жаль, что вы уж очень скромны: не назвали «нигилистов побойчее» по именам и не доложили вашим читателям о причине их молчания. Чего доброго, они ведь могут подумать, что это вы заставили их замолчать! Что же касается до названия «эпигонов», то и тут вы обнаруживаете скромность совершенно излишнюю. Эпигоны осаждали Фивы, следовательно, вам необходимо было бы, для ясности, растолковать, какие это именно Фивы осаждает «Современник».* Может быть, это какие-нибудь недозволенные Фивы Подумайте только, какую вы благодарность можете получить от современников за подобное указание! благодарность, быть может, вящую той, которую уже вы получаете! А то ведь читатели могут подумать, что Фивы-то — вы и что «Современник» именно вас осаждает! Нет, он вас не осаждает. (Прим. М. E. Салтыкова.)

12

Друг мой!

13

Мы считаем возможным назвать г. Громеку, потому что он неоднократно был печатно объявляем как редактор «Современной хроники России», о которой теперь и идет речь. (Прим. M. E. Салтыкова.)

14

соседом.

15

Вы русский, сударь?

16

Не желаете ли шампанского?

17

здесь бьется гессен-филиппсталь-баркфельдское сердце.

18

мать-кормилица.

19

всегда такая свободомыслящая, такая великодушная.

20

Изыди, сатана!

21

Новый дом и Дом Марии.

22

В одной из своих руководящих статей (в 1862 году) «День» сравнивал Русляндию (это особенная развеселая страна, которую открыли славянофилы и жители которой поклоняются Момусу) с форейтором*, который, не чувствуя, что постромки, привязывавшие выносных лошадей к экипажу, давно лопнули, мчится сломя голову вперед и вперед. Натурально, экипаж (экипаж представляет собою