«искоренения пороков» вообще, и узко-обличительной, локальной, обращающей свое острие против «местных», частных явлений. Ни отвлеченный порок, поражавшийся русской сатирой в ее «золотой век», ни явление случайное, «курьез» не могут стать объектом истинной — общественной — сатиры, потому что «относительно них принцип вменяемости становится совершенно излишним» (см. также рецензию на «Смешные песни» Иволгина, стр. 275 наст. тома). Этот принцип может быть применен к анализу и оценке лишь таких явлений, которые воплощают строй жизни, представляют «силу вещей». Сама же оценка углубляется, чем далее сатирик проникает в тайны народной жизни. Ответственность, «вменяемость» того или иного факта, явления, типа, и тем самым сила и острота его сатирического разоблачения, определяется его отношением к «жизни масс». Очевидно, в этом смысл утверждения Салтыкова, что «единственно плодотворная почва для сатиры есть почва народная» (см. анализ концепции сатиры Салтыкова в книгах: Е. И. Покусаев. Революционная сатира Салтыкова-Щедрина, М. 1963, стр. 14 и сл.; А. С. Бушмин. Сатира Салтыкова-Щедрина, М. — Л. 1959, стр. 365–366).

Переходя к рассмотрению сатирических стихотворений Минаева, помещенных в рецензируемом сборнике, Салтыков констатирует их чисто местную, петербургскую тематику, а также неясность, невыдержанность, рутинность мысли и образов.

Помимо принципиально-теоретических и художественных соображений резкий отзыв Салтыкова о Минаеве вызван, по-видимому, также и тем обстоятельством, что Минаев возглавил враждебную кампанию на страницах «Искры» против Некрасова в связи с его так называемой «муравьевской одой» (стихотворения Минаева «Обманутая муза», «Песня Еремушке»). И хотя уже в феврале 1868 г. Минаев вступил в переговоры с Некрасовым о сотрудничестве в «Отечественных записках» (см. его письмо к Некрасову от 27 февраля 1868 г. — ЛН, т. 51–52, М. 1949, стр. 390), сборник «В сумерках» он открыл стихотворением «Муза» (Салтыков полностью его приводит), направленным против Некрасова, и вновь включил в сборник стихотворение «Обманутая муза». И в дальнейшем, при сотрудничестве в «Отечественных записках», отношение Минаева к Некрасову, по-видимому, не изменилось (см. об этом, например, в комментарии В. Е. Евгеньева-Максимова к публикации писем Минаева к Некрасову. — ЛН, т. 51–52). Несмотря на все это, редакция «Отечественных записок» считала полезным его участие в журнале, в частности, и в качестве поэта-переводчика. Кроме того, редакция, по-видимому, надеялась, что «муза» Минаева выйдет, наконец, «из тесной сферы исключительно петербургских интересов» (на такую возможность указал Салтыков в последних строках настоящей рецензии).

Чрезвычайно раздраженно на рецензию Салтыкова реагировал один из авторов «Материалов для характеристики современной русской литературы» — Ю. Г. Жуковский, полагая, что главной причиной выступления Салтыкова против Минаева была позиция последнего в отношении Некрасова. Процитировав ту часть вступления, где характеризуется местная, петербургская «сатира» (от слов: «Но с тех пор, как по соображениям высшей важности» до: «стрельбу из пушек по воробьям»), Жуковский делал чрезвычайно резкий выпад против Некрасова и «Отечественных записок». «Прочитав это красноречивое вступление, мы думали, что это не более как подобающая критика на последние стихотворения г. Некрасова <…> но дело выходит иначе. Оказывается, что под эту оценку подходит только г. Минаев, и за что бы вы думали, за то только, что пишет иногда сатиры на гг. Некрасова и Краевского, за то, что называет банкиров «жирными» и т. д. А между тем тот же рецензент и та же редакция находят, вероятно, вовсе не водевильными печатающиеся в «Отечественных записках» стихотворные приглашения г. Некрасова юношеству надевать терновые венцы или прозаические поучения о том, что общество наше может развиваться только скандальчиками»[109]. Впрочем, отвечая авторам «Материалов…» (см. наст. том, стр. 324), Салтыков подобные намеки игнорировал (об отношениях Минаева и редакции «Отечественных записок» см. также в кн. И. Ямпольского «Сатирическая журналистика 60-х годов», М. 1964).

Гражданский брак. Комедия в 5 действиях Н. И. Чернявского. С предисловием автора о значении брака. Издание второе. СПб. 1868*

ОЗ 1868, № 8, отд. «Новые книги», стр. 144–152 (вып. в свет — 7 августа). Без подписи. Авторство указано В. В. Гиппиусом: Z. f. si. Ph., S. 184; подтверждено на основании анализа текста С. С. Борщевским — изд. 1933–1941, т. 8, стр. 496–499.,

Комедия Чернявского «Гражданский брак», вышедшая в 1868 г. вторым изданием, после того как она уже была поставлена на столичной и многих провинциальных сценах, привлекла внимание Салтыкова как типичное явление «необулгаринской школы», которая укрепилась с наступлением реакции («в 1862 году при зареве пожаров, опустошавших Петербург»). Родоначальником этой «школы» Салтыков еще в рецензии на «Чужую вину» Ф. Устрялова назвал известного в середине 50-х годов драматурга Н. М. Львова (см. т. 5 наст. изд., стр. 443; см. также статью С. А. Макашина и В. Э. Бограда «Против литературы благонамеренных усилий…», где определены идейные истоки отзыва о комедии Чернявского. — ЛН, т. 67, М. 1959, стр. 351–358). Поскольку теоретическая часть рецензии на «Чужую вину» Устрялова, написанной четыре года назад, из-за цензурного запрета не могла быть напечатана, Салтыков изложил основные ее положения, отнюдь не потерявшие актуальности, в начале рецензии на «Гражданский брак». Салтыков по-прежнему определяет основной смысл сочинений вроде пьесы Чернявского как стремление «утверждать утвержденное, защищать защищенное и ограждать огражденное» и усматривает в них лишь «благонамеренность дерзновения» (то есть охранительную тенденцию). Такая позиция «образованного» или «цивилизованного большинства» (термин для характеристики консерваторов и либералов, вместе взятых) связана с отношением к реформам 60-х годов («прогресс достаточный» в отличие от «прогресса преувеличенного», под которым разумеются прежде всего последовательно демократические требования, выдвигавшиеся в ходе освободительной борьбы). Сторонники «прогресса» в первом варианте называют его критиков «отрицателями», сами, в сущности, являясь отрицателями свободной мысли и естественного, нормального развития жизни. Отсюда возникает сатирическое определение: «положительный нигилизм». Именно к этому направлению «положительного нигилизма» и принадлежит «антинигилистическая» пьеса Чернявского, воюющая против «гражданского брака» и защищающая давно и крепко защищенный церковный брак. Полный антиисторизм Чернявского сказался и в самом тексте комедии, где идея гражданского брака приписывается либеральному влиянию «Отечественных записок», и в авторском предисловии.

Осмеивая благонамеренность во всех формах, Салтыков цитирует почвенников, которые «проводят ту мысль, что в настоящее время не отрицать и обличать, а «любить» должно». Хотя почвенники здесь прямо не названы, но слова эти почти буквально воспроизводят призыв журнала «Эпоха» в «Объявлении» на 1865 г.: «не хулить, не осуждать — а любить уметь — вот что надо теперь настоящему русскому». С «Объявлением» Салтыков полемизировал еще в статье «Литературные кусты» (см. т. 6 наст. изд.), а через двадцать лет, в «Пестрых письмах» опять вспомнил: «Мало обличать — любить надо», — прорицали когда-то наши почвенники…» («Письмо первое»). Если в 1864 г. полемические выступления Салтыкова против почвенников всецело относились и к Ф. М. Достоевскому, то в рецензии на «Гражданский брак» этого, по-видимому, нет. С января 1868 г. в «Русском вестнике» печатался новый роман Достоевского «Идиот», в котором, по словам Салтыкова, автор вступал в область «отдаленнейших исканий человечества». Что же касается проповедников «любви», то в рецензии на «Гражданский брак» их главным свойством признается именно «недальнозоркость», заставляющая «привязываться к интересам ближайшим и осязаемым и в пользу их жертвовать интересами более отдаленными».

В рецензии на «Гражданский брак» нет также полемики с Писаревым, которая содержалась в отзыве на «Чужую вину» (см. т. 5, стр. 445 и 670). Полемика эта в свое время была исчерпана, а с начала 1868 г. Писарев стал активным сотрудником «Отечественных записок» (4 июня этого года он погиб).

…г. Львова (автора комедии «Свет не без добрых людей»). — Комедия появилась в 1857 г. и приобрела широкую популярность.

…и ежели он продолжает не видеть, то нимало не медля отметает его от общения с жизнью… — Намек на расправу царского правительства с революционерами: Н. Чернышевским, М. Михайловым, В. Обручевым, Н. Серно-Соловьевичем (см. т. 5 наст. изд., стр. 671).

…с точки зрения гигиенической — то есть гарантирующей безопасность.

…за исключением… г. Львова, который расцвел и увял гораздо ранее… — Пьесы Львова «Предубеждение, или Не место красит человека…» (1858) и «Кампания на акциях» (1859) успеха не имели.

…отнюдь не в том смысле, в каком нередко упрекали этого сочинителя его современники. — Булгарин был осведомителем III Отделения, постоянно поставлявшим туда доносы на писателей.

…он первый дал понять, что и в становом приставе может быть нечто положительное. — «Положительный» становой пристав изображен в пьесе Львова «Предубеждение, или Не место красит человека…».

…г. Манн довел до ясности тип приветливого и исполнительного начальника отделения. — Речь идет о пьесе И. А. Манна «Паутина» (1865). В рецензии на другую его пьесу «Говоруны» (1868) Салтыков определил главное устремление автора — «оградить начальников отделения от наплыва новых идей» (см. стр. 321).

…г. Устрялов показал в перспективе скромный труд и скромнуюнауку. — Имеется в виду комедия Ф. Устрялова «Слово и дело» (1862). В статье «Петербургские театры» (1863) Салтыков подробно рассматривает постановку пьесы в Александринском театре и называет ее героя Вертяева «новым Молчалиным» (см. т. 5 наст. изд., стр. 170).

…г. Клюшников, в лице Русанова. — См. т. 6 наст. изд., стр. 315–319.

…г. Стебницкий и за ним Авенариус пропагандировали клубнику. — Речь идет об отдельных сценах в романе Н. С. Лескова (Стебницкого) «Некуда» и повести В. П. Авенариуса «Поветрие».

…герой Фонарного переулка и Мещанских улиц… — Петербургские улицы, где находились публичные дома.

…вся Россия пересмотрела «Стряпчего под столом» и «Проказы барышень на Черной речке»… — Водевили Д. Т. Ленского («Стряпчий под столом», 1834) и П. С. Федорова («Проказы барышень…», 1843).

…заклеймить эту барыню именем Жорж-Занд… — В пьесе «Гражданский брак» баронесса Дах-Реден, вульгарная светская кокетка, исповедует «идеи» женского равноправия.

Новые сочинения Г. П. Данилевского (А. Скавронского, автора «Беглых в Новороссии»). Издание исправленное и дополненное А. Ф. Базунова. 2 тома. СПб. 1868*

ОЗ, 1868, № 8, отд. «Новые книги», стр. 152–155 (вып. в свет — 7 августа). Без подписи. Авторство указано (предположительно) Н. В. Яковлевым — Письма, 1924, стр. 52; подтверждено на основании анализа текста С. С. Борщевским — Неизвестные страницы, стр. 538–539.

В рецензируемое Салтыковым двухтомное издание «Новых сочинении» Г. П. Данилевского вошли роман «Новые места», повесть «Фенечка, биография институтки» и два рассказа — «Беглый Лаврушка за границей (Из недавнего прошлого)» и «Охота зимой в Малороссии».

Рецензия на «Новые сочинения» Данилевского (а точнее — роман «Новые места», потому что о других произведениях, вошедших в издание, в рецензии не говорится) была не первым откликом Салтыкова на сочинения этого писателя. Указанием, в первой же строке рецензии, на отличающую его «самонадеянность» Салтыков напоминает читателю о своем выступлении 1863 г. по поводу заметки Данилевского (А. Скавронского) «Литературная подпись», а также о рецензии на романы «Беглые в Новороссии» и «Беглые воротились»,