аргументировано С. С. Борщевским (изд. 1933–1941, стр. 480–483). Без упоминания имени Салтыкова и без аргументации статья приписана ему в полемической брошюре М. А. Антоновича и Ю. Г. Жуковского «Материалы для характеристики современной русской литературы», СПб. 1869. На стр. 192 брошюры сказано по поводу окончания «Литературы на обеде», что статью эту написал «тот же рецензент», которому принадлежит отзыв на сборник Д. Д. Минаева «В сумерках».
Подтверждение правильности атрибуции, предложенной С. С. Борщевским, содержится, по-видимому, во внутриредакционном письме Г. З. Елисеева, относящемся к «Литературе на обеде», к подготовке статьи к печати. «И Панютин и Марков, — писал Елисеев, — названы в фельетоне Незнакомца поименно. Следовательно, мы не только имеем право, но должны назвать их. Иначе Скарятин обидится. Когда же будут названы все, двум первым обижаться нечем. Разве что перлами названы. Тогда лучше перл заменить другим словом. — А без имен, умолченных нами по доброй воле, интенция будет казаться неблаговидною. Таково мое мнение, которое предоставляю решать Вам самим. Я же, к вышесказанному, еще прибавлю, что для журнала самое худшее подозрение — подозрение в кумовстве. Ваш Елисеев». Письмо это, опубликованное в «Лит. наследстве» (т. 51–52, М. 1949, стр. 248–249) как письмо к Некрасову, на том лишь основании, что оно сохранилось в его бумагах, почти несомненно обращено к Салтыкову, и именно к Салтыкову как автору «Литературы на обеде». В качестве редактора публицистического отдела «Отеч. записок», по которому «проходила» статья, Елисеев имел право сделать свои замечания и затем «предоставить» их решение автору. Но он не мог, конечно, избрать такую форму — «предоставляю решать Вам самим» — по отношению к Некрасову, как ответственному редактору журнала. Кроме того, известно, что Некрасов не вмешивался, за редчайшими исключениями, в конкретное редактирование отдела, который вели Елисеев и Салтыков.
Восьмого октября 1868 г. состоялось открытие двух участков Орловско-Витебской железной дороги (Витебск — Смоленск — Рославль) На торжественном обеде, данном по этому случаю в Смоленске администрацией дороги, во время речи реакционного публициста В. Д. Скарятина присутствовавшие устроили скандал, усиленно комментировавшийся в печати. Их возмущение вызвали выступления Скарятина в газете «Весть» с критикой справа правительственных реформ, его примирительное, по их мнению, отношение к полякам. Отражая взгляды наиболее закоренелых крепостников, недовольных реформой, Скарятин доказывал, что отмена крепостного права привела к нищете и разорению, что новые принципы «трудно совместить с монархическим порядком вещей» (см., например, «Весть», 1868, № 122 от 1 ноября). Затрагивая польский вопрос, защищая прежде всего сословные интересы, Скарятин осуждал нападки на поляков-помещиков, утверждения Каткова о «польской интриге» как о причине всех зол. Такая позиция встретила резкие возражения в ряде реакционных изданий (см., например, «Московские ведомости», 1868, № 156 от 18 июля, № 168 от 3 августа; «Москва», № 153 от 13 октября, № 154 от 15 октября; «Русский инвалид», № 303 от 5 ноября). Она определила и скандал в Смоленске, обструкцию, устроенную Скарятину смоленскими «либералами» и «патриотами», единомышленниками Каткова. Не случайно «Московские ведомости» рьяно поддержали устроителей скандала.
Салтыков одинаково иронически относится и к Скарятину и к смоленским «либералам-патриотам». Значение «скандала», по мнению сатирика, в том, что в обстановке застоя он все же как-то будит общественную мысль, будоража затхлую атмосферу, раскрывая в данном конкретном случае неприглядность позиций обеих сторон.
Упоминание о скандале в Смоленске см. также в рецензии Салтыкова, опубликованной в той же книжке «Отеч. записок» (см. стр. 285–286 наст. т.).
Статья «Литература на обеде» вызвала ряд откликов, враждебных и сочувственных. В обзоре «Журналистика» («СПб. ведомости», 1868, № 317) В. П. Буренин писал, что анонимный автор статьи трактует «с новой точки зрения надоевшую историю со Скарятиным». Позднее тот же Буренин упоминал о шутливом фельетоне в «Отечественных записках» «по поводу известного происшествия с г. Скарятиным в Смоленске». «В этом фельетоне, — писал Буренин, — развязно доказывалось, что русское общество идет к развитию рядом скандалов и что, таким образом, полезное влияние последних не подлежит сомнению. Этот милый фельетон, заключавший в себе, так сказать, редакционную философию скандала», уясняет «довольно ярко, что́ за направление таится в возрожденных «Отечественных записках» («СПб. ведомости», 1872, № 144 от 27 мая, «Журналистика»).
Буренин, стремясь доказать, что некрасовские «Отечественные записки» — издание спекуляторское и беспринципное, истолковывал статью «Литература на обеде» как смакование скандалов, как проявление мелочного зубоскальства. Аналогичным образом осмыслялось выступление Салтыкова и в «Материалах для характеристики современной русской литературы» Жуковского и Антоновича. Здесь утверждалось, что смысл «Литературы на обеде» сводится к любованию «скандальчиками», определяется стремлением уйти от обсуждения серьезных общественных вопросов, от борьбы с официозно-либеральной журналистикой, обратившись к легковесным издевкам «над несчастным г. Скарятиным, битым, перебитым, убитым и окончательно лежачим» (стр. 78). На эти нападки отвечал Ив. Рождественский в брошюре «Литературное падение гг. Антоновича и Жуковского», СПб. 1869, стр. 22, 23. Отвергая толкование, высказанное в «Материалах», Рождественский показывает, что редакцию «Отечественных записок» необходимость заставляет говорить о «скандалах», а не «о ненормальности современного политического строя» (стр. 23). По мысли Рождественского, мелочность вопросов, затронутых в «Литературе на обеде», лишь мнимая, определяемая положением подцензурной печати: «Возмущаться против либеральных оглавлений и точек, по моему мнению, то же, что возмущаться тем, что турецкая печать не нападает на турецкого султана с той же свободою, с какою североамериканские газеты читают внушения президентам Соединенных Штатов» (стр. 23–24).
С. С. Борщевский считает, что Ф. М. Достоевский в «Дневнике писателя» за 1873 г. («Полписьма «одного лица») пародирует статью «Литература на обеде» (изд. 1933–1941, т. 8, стр. 21).
Стр. 48…твоя ученость не восходит выше учености покойного «Свистка». — Подразумевается «ученость» сатирических масок, вымышленных персонажей — «авторов» произведений, помещавшихся в «Свистке» (Козьма Прутков, Конрад Лилиеншвагер и пр.).
Стр. 49. История России, в особенности новейшей, есть история ее обедов… — В связи с усилением реакции в период и после польского восстания 1863 г. торжественные обеды, на которых выражались «патриотические» чувства, провозглашались верноподданнические тосты, принимались адреса, стали широко распространенным явлением (см. т. 6 наст. изд., стр. 124–125). Весной 1867 г., в связи с приездом в Россию делегаций западных славян, число таких обедов особенно возросло. Без сообщений о них в мае — июне не обходился почти ни один номер газет (см., например, «Голос» за эти месяцы 1867 г.).
Константин Багрянородный знает его уже цветущим и богатым… —
Византийский император Константин Багрянородный упоминает о Смоленске в сочинении «Об управлении империей».
В XII веке Смоленск уже блистал классическим образованием, изучая греческий и латинский языки… — Ироническое сближение смоленских «патриотов» с Катковым, ярым сторонником классического образования.
…Смоленск сделался, по выражению наших предков, дорогим ожерельем России… …не менее Москвы, дорожила и Литва. Смоленск поочередно переходил то к той, то к другой. — Этими словами, по преданию, назвал Смоленск Борис Годунов, посланный в конце XVI в. для укрепления города (см. П. Никитин. История города Смоленска, М. 1848, стр. 126). Такая характеристика Смоленска стала широко распространенной в официально-патриотических кругах (см., например, сб. А. К. Ильенкова «Смоленск, дорогое ожерелье царства русского», СПб. 1894). Упоминание о легкости, с которой Смоленск переходил то на сторону России, то на сторонуЛитвы, заставляло с особенной иронией воспринимать слова о «глубине и древности его патриотических чувств», о том, что он «всегда горел патриотическим жаром», делало особенно смешным возмущение смоленского дворянства «пропольской» ориентацией Скарятина. Такое упоминание противоречило указаниям негласной цензурной инструкции министерства внутренних дел от 21 декабря 1863 г.: «Противно цензурным правилам <…> доказывать мнимую принадлежность Смоленска Литве» («Сборник распоряжений по делам печати с 1863 по 1 сентября 1865», СПб. 1865).
Стр. 50…который целую жизнь не мог забыть, что рижские немцы взяли с него два червонца за десяток яиц. — Анекдот о жадном трактирщике, взявшем с Петра I, во время путешествия царя, большую сумму денег за провизию, весьма распространен в различных вариантах (см., например, «Семейные вечера», 1867, № 3, стр. 100–101).
Так… понял свое и других положение Незнакомец. — Под этим псевдонимом печатал свои фельетоны А. С. Суворин. Об открытии дороги, скандале в Смоленске и пр. он писал в большом фельетоне «Недельные очерки и картинки» («СПб. ведомости», 1868, № 280 от 13 октября). Примерно в том же духе излагался материал и в фельетоне Нила Адмирари (Л. К. Панютина) (см. «Голос», 1868, № 283 от 13 октября).
…а в Пскове даже древностей не забыл. — Имеются в виду следующие слова фельетона: «Древний Псков, в котором мы обедали при оглушительном реве музыки, пробуждал в душе исторические воспоминания».
Стр. 52…затаить на этот раз в душе своей свои поворотные убеждения и высказывать одни только бесповоротные. — Имеется в виду, что Скарятин строил свою речь в стиле официального патриотизма, говоря о «русском духе», «русских силах», которые «напрут на окраины», обходя те проблемы, трактовка которых в «Вести» вызывала недовольство сторонников Каткова (о «внутренних язвах» России, о вреде реформ, о необходимости снисходительного отношения к польским помещикам и т. п.).
Стр. 53…что он утверждал солидарность русского общества с Каракозовым, что он проповедовал гибельность реформ. — В 1866 г., после покушения Каракозова, Скарятин в ряде статей возражал против катковского объяснения случившегося происками «польской интриги» («Весть», 1866, №№ 27, 29, 31 от 11, 18, 25 апреля и др.). Он связывал покушение с общественной атмосферой России, с революционным движением, не имеющим ничего общего с Польшей. По словам Скарятина, покушение — результат болезни, «которой заражено русское общество», «тех язв, которые снедают русское общество» (№ 31). О пагубных следствиях реформ Скарятин писал неоднократно, замечая, однако, что речь идет не столько о самих реформах, сколько о выполнении их (см., например, передовую «Вести», 1868, № 122). В № 303 «Русского инвалида» от 5 ноября 1868 г. утверждалось, что все содержание «Вести» направлено против реформ. Так же оценивали направление «Вести» катковские издания. По словам Суворина, подобные толки повторялись и во время смоленского обеда.
Первое известие о скандале… сообщил сам Скарятин в своей газете «Весть». — В № 114 от 11 октября кратко сообщалось о скандале в Смоленске. Автор старался сгладить происшедшее, говорил, что мнения разделились, что лишь случайно заигравшая музыка помешала ему кончить речь. Он умалчивал о продолжении скандала, завершая свою заметку похвалой Смоленску, его истории, патриотизму его жителей. В № 117 от 18 октября Скарятин вынужден был вновь возвратиться к происшествию в Смоленске. Возражая на отклики «Русского инвалида» и «Московских ведомостей», Скарятин старался доказать, что скандал вызван вовсе не направлением «Вести». Он не соглашался с опасениями Н. Юматова, что, при таком поведении дворян, как в
