форма всех форм, есть единородный
сын абсолюта, одинаково с ним вечный, не отличный от его
сущности, но единый с ним. Следовательно, кто обладает
им, обладает и отцом, только через сына можно прийти
к отцу, а учение, исходящее от него, тождественно учению,
исходящему от отца.
Следовательно, познать неразличенность в абсолюте,
583а именно что в нем идея есть субстанция, просто реальное,
что форма есть и сущность, а сущность — форма, что одно
от другого неотделимо и каждое есть не только полное
подобие другого, но оно с а м о , — познать эту неразличенность означает познать абсолютный центр тяжести и как бы
исходный металл истины, вещество которого сплавляет все
единичные истины и без которого нет ничего истинного.
Этот центр тяжести один и тот же как в идеализме, так
и в реализме, и если они противоположны друг другу, то
лишь потому, что в одном из них или в обоих нет достаточного познания его или полного его изображения.
Что же касается формы науки и требования довести
зародыш этого начала до высшего развития и до совершенной гармонии с образом универсума, верным отображением
которого должна быть философия, то для этой цели мы не
можем предписать лучшее правило как себе, так и другим,
которых мы всегда имеем в виду, нежели завещанное нам
в словах жившего до нас философа: для того чтобы проникнуть в глубочайшие тайны природы, надо неустанно
исследовать противоположные и противоборствующие
пределы вещей; найти точку соединения еще не главное,
подлинная й глубочайшая тайна искусства состоит в том,
чтобы вывести из этой точки и ее противоположность.
Следуя этому правилу, мы только в абсолютном тождестве сущности и формы познаем, как из его сокровенных
глубин проистекает конечное и бесконечное, как одно
необходимо и вечно пребывает при другом, поймем, как тот
простой луч, который исходит от абсолюта и есть он сам,
являет себя разделенным на различенность и неразличенность, конечное и бесконечное; определим точно способ
разделения и единства для каждой точки универсума и проследим это вплоть до того предела, где эта абсолютная точка
единства является разделенной на две относительные, познаем в одной источник реального и природного, в другой — идеального и божественного мира; вместе с первой
мы восславим вочеловечение Бога от века, со второй —
необходимое становление человека Богом, и, свободно
и беспрепятственно двигаясь вверх и вниз по этим духовным ступеням, мы, нисходя, увидим единство божественного и природного начал разделенным, восходя и вновь
растворяя все в едином, узрим природу в Боге, а Бога в природе.
Когда мы, достигнув этой вершины, сможем созерцать
гармонический свет этого удивительного познания и одновременно признаем его реальностью божественной сущно-
584сти, нам будет дозволено увидеть красоту в ее высшем
великолепии, не ослепляясь ею, и жить в блаженном общении со всеми богами. Тогда мы постигнем царственную
душу Юпитера; в его руках власть; под ним находятся
формирующее и бесформенное начала, которые в глубине
пропасти вновь воссоединяет подземный бог. Он живет
в недосягаемом эфире. Не останутся нам неведомыми
и судьбы универсума, удаление божественного начала из
мира и то, каким образом соединившаяся с формой материя
была передана во власть косной необходимости; не останутся для нас темными и представления о судьбе и смерти
бога, содержащиеся во всех мистериях, страдания Осириса
и смерть Адониса. Но прежде всего наши взоры обратятся
к высшим богам, и, достигнув созерцанием участия в их
блаженнейшем бытии, мы станем, как говорили древние,
истинно совершенны; мы будем жить в чудесной сфере не
только как избавленные от смертности, но и как обретшие
посвящение в бессмертные блага. Однако, друзья, наступающая ночь и свет одиноко сверкающих звезд напоминают
нам о том, что день на исходе. Нам пора разойтись.
Примечания 6
О божественном и природном началах сущего. Предварительным пояснением может служить следующее место
С. 535. Вникни же, о друг, в смысл законов, который
открыл нам, вероятно, божественный ум. Под этим понимаются законы Кеплера. Для того чтобы постичь их
умозрительный смысл, их необходимо сначала освободить
от позднейших эмпирических и механистических искажений и познать в их чистоте. Мы с уверенностью можем
сослаться здесь на прежние попытки одного друга: положительное в выраженном здесь воззрении на эти законы
соответствует общей схеме конструкции, господствующей
в данной беседе; ибо по этой схеме три закона Кеплера
соотносятся как неразличенность, различенность и то,
в чем оба реконструированы в единство, — тотальность. Тем
самым они полностью выражают весь организм разума
и образуют замкнутую в себе систему. Это может послужить предварительным пояснением для тех, кто не намерен
585ждать дальнейших разъяснений, которые будут даны в других местах.
С. 569. Итак, друзья, что касается судьбы того учения… Сведущие люди не нуждаются, быть может, в напоминании о том, что последующее изложение ближе всего
к особому характеру учения об универсуме, как оно изложено у Джордано Бруно в работе «О причине, начале
и едином», в частности в тех глубокомысленных извлечениях, которые даны в виде приложения к письмам Якоби об
учении Спинозы 8.
Если отвлечься от того, что Бруно считает душу и форму вещи тождественными, из-за чего ему не удается
с полной ясностью изобразить высшую точку неразличенности материи и формы, а Александр утверждает,
что сама душа составляет единую противоположность
в форме, и, следовательно, она подчинена форме, то в качестве примеров и параллелей могут служить следующие
места в работе «Бруно».
От случайной формы следует отличать форму необходимую, вечную и первую, которая есть форма всех форм и их
источник.
Эта парвая всеобщая форма и та первая всеобщая
м а т е р и я , — как они соединены, нераздельны, различны и
все-таки составляют одну сущность? Эту загадку надо
попытаться решить.
Полная возможность наличного бытия вещей не может
ни предшествовать их действительному наличному бытию,
ни оставаться после него. Если бы существовала полная
возможность действительно быть без действительного наличного бытия, то вещи создавали бы себя сами и были бы
раньше, чем они суть. Первое и полнейшее начало охватывает собой все наличное бытие, оно может быть всем и есть
все. Следовательно, в нем деятельная сила и потенции,
возможность и действительность составляют нераздельное
и неразделенное единство. Не таковы другие вещи, которые
могут быть и не быть, которые определены так или иначе.
Каждый человек ежеминутно есть то, чем он может в данный момент быть, но не все, чем он может быть вообще, или
по своей субстанции. То, что есть все, чем оно может быть,
есть лишь единственное, охватывающее в своем бытии все
остальное бытие.
Универсум, несозданная природа, есть также все, чем
он может быть, действительно и сразу, потому, что он
заключает в себе всю материю и вечную, неизменную форму ее меняющихся образов; однако в ее развитии от мо-
586мента к моменту, в ее особых частях, структурах, отдельных существах, вообще в ее внешнем аспекте она уже не
есть то, что она есть и чем она может быть, но только тень
образа первоначала, в котором деятельная сила и потенция,
возможность и действительность суть одно и то же.
Нашему взору не доступна ни высота этого света, ни
глубина этой бездны; об этом, соединяя два крайних предела, возвышенно говорят священные книги: Tenebrae поп
obscurabuntur a te. Nox sicut dies illuminabitur. Sicut tenebrae ejus, ita et lumen ejus 9.
Материю второго рода, субъект только природных
и меняющихся вещей, не следует смешивать с той, которая
присуща одинаково чувственному и сверхчувственному
мирам.
Эта материя, которая лежит в основе как нематериальных, так и материальных вещей, есть многообразная
сущность, поскольку она заключает в себе множество форм,
но, рассмотренная сама по себе, она совершенно проста
и неделима. Будучи всем, она не может быть ничем особенным. Я согласен с тем, что не каждому легко понять, как
можно иметь все свойства и не иметь ни одного из них, быть
формальной сущностью всего и самой не иметь формы; но
мудрому известно высказывание: non potest esse idem,
totum et aliquid 10.
C. 574. Ты справедливо, друг мой… Ансельмо, примыкая, с одной стороны, к интеллектуализму Лейбница, с другой стороны, как будто стеснен в своем изложении
его первым ограничением, которое связано с понятием
монады; вместе с тем мог бы одновременно возникнуть
вопрос, не перетолковано ли здесь это учение в более высоком смысле и не выражена ли в этих переплетениях
и в преобразовании, необходимо вызванном этим первым
ограничением, истинная философия, как в ряде других
высказываний Ансельмо, например, что лишь неадекватное
представление позволяет видеть вещи вне Бога и пр. Этот
вопрос возникает тем естественнее, чем более распространено вплоть до нашего времени полное непонимание учения Лейбница в его основных пунктах, таких, как
предустановленная гармония (которую часто относят к соединению тела с душой), отношение монад к Богу и т. д.,
причем непонятным оно — не без его вины — осталось
даже для тех, кто считает себя его последователем и даже
хочет свести к его учению всю философию. Вместе с тем
в словах Ансельмо нет ничего, что нельзя было бы сопроводить примерами из трудов Лейбница, не нуждаясь даже
587в ссылках на общий дух интеллектуализма. Так, что касается бытия единств в Боге и того, что для адекватного
представления, для представления разума, всё есть в Боге,
можно привести ряд высказываний, заключенных частично
в Nouveaux essais 11, частично в дополнениях к ним в разделе, посвященном положению Мальбранша о том, что мы
все вещи видим в Боге.
С. 584. Чем завещанное нам в словах жившего до нас
философа… И здесь речь идет о Джордано Бруно; его слова,
приведенные нами (из упомянутых извлечений), в самом
деле можно считать символом истинной философии.ПРИЛОЖЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
УКАЗАТЕЛИПРИЛОЖЕНИЕ
ОБЗОР СОДЕРЖАНИЯ
«СИСТЕМЫ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО ИДЕАЛИЗМА»
В прижизненном издании работы оглавление отсутствует. В основу
публикуемого ниже положен обзор содержания, составленный редактором Полного собрания сочинений.
Предисловие 227
Введение
§ 1. Понятие трансцендентальной философии 232
§ 2. Выводы 235
§ 3. Предварительное деление трансцендентальной философии 238
§ 4. Орган трансцендентальной философии 241
Первый главный раздел
О принципе трансцендентального идеализма
Первый раздсл. О необходимости и свойствах высшего принципа знания 244
Второй раздсл. Дедукция самого принципа 251
Пояснения 254
Общие замечания 261
Второй главный раздел
Общая дедукция трансцендентального идеализма
Предварительные замечания 264
Третий главный раздел
Система теоретической философии согласно
основоположениям трансцендентального идеализма
Предварительные замечания 273
I. Дедукция абсолютного синтеза, содержащегося в акте
самосознания 275
II. Дедукция промежуточных звеньев абсолютного синтеза. . 279
Предварительные замечания 279
Первая эпоха. От изначального ощущения до продуктивного
созерцания 283
A. Задача: объяснить, как Я может созерцать себя ограниченным.
Решение 283
Дополнения 289
B. Задача: объяснить, как Я созерцает самого себя ощущающим.
Объяснение 294
Решение 295
C. Теория продуктивного созерцания 308
Предварительные замечания 308
I. Дедукция продуктивного созерцания 313
II. Дедукция материи 320
Выводы 324
590Общие замечания к первой эпохе 328
Вторая эпоха. От продуктивного созерцания до рефлексии . . 332
Предварительные замечания 332
D. Задача: объяснить, как Я может созерцать самого себя продуктивным. Решение 334
Общие замечания ко второй эпохе 375
Третья эпоха. От рефлексии до абсолютного акта воли . . . 377
Общие замечания к третьей эпохе 397
Четвертый главный раздел
Система практической философии согласно принципам
трансцендентального идеализма
Выводы 402
Дополнения 420
E. Задача: объяснить, посредством чего воление вновь становится
объективным для Я. Решение 424
Дополнения 445
F. Задача: объяснить, как само Я может осознать изначальную
гармонию между субъективным и объективным. Решение . . . . 466
Пятый главный раздел
Основные положения телеологии согласно принципам
трансцендентального идеализма
Шестой главный раздел
Дедукция всеобщего органона философии,
или Основные положения философии искусства
согласно принципам трансцендентального идеализма
§ 1. Дедукция произведения искусства вообще 472
§ 2. Особенности произведения искусства 478
§ 3. Выводы