не
быть проводниками тепла» (там же, с. 80), более того, он
даже высказывает предположение, что «подлинная сущность жидкости состоит, по-видимому, в том, что ее элементы делают невозможной передачу, или сообщение,
тепла» (там же, с. 157). Однако у меня есть основание
полагать, что дальнейшие опыты, которые, без сомнения,
предпримет этот столь же деятельный, сколь глубокий
исследователь, заставят его ограничить свое утверждение
дефлогистическими или дефлогизированными (нейтрализованными кислородом) жидкостями.
Основной составной частью воды является кислород.
Именно эта материя лишает водород вместе с его флогистической структурой и возбудимости посредством тепла,
а с ней и способности передавать тепловую материю посредством присущих ему сил отталкивания.
Быть может, в ходе дальнейших исследований нам
удастся показать вероятность предположения, что притяжение атмосферного воздуха легко сгораемыми субстанциями не только препятствует относительному движению
частиц воздуха, как утверждает граф Румфорд, но также
лишает атмосферный воздух, посредством особой модификации, той незначительной проводимости тепла, которой он
обладает благодаря своему соединению с азотом.
Свойство воды не быть проводником тепла вызывает желание рассматривать всеобщее устройство природы
как обладающее тем же свойством, что и воздух. Г-н Де
Люк, пытаясь обнаружить посредством опыта жидкость,
117расширяющуюся в прямом отношении к степени тепла, был
очень удивлен, когда заметил полное несоответствие, наблюдаемое в результате сообщения тепла, между расширением воды и расширением других жидкостей. Если разделить расширение, которого достигают вода и ртуть в процессе перехода от точки замерзания к точке кипения, на
800 равных делений и сравнить в обеих соответствующие
степени этого расширения, то окажется, что ртуть, переходя от точки замерзания к более высокой температуре,
существовавшей при появлении растительности на земной
поверхности (приблизительно = 10° на термометре, имеющем 80 делений), расширилась на 100 делений, вода же —
только на 2 деления из названных 800, что за время перехода от этой точки до господствующей летом температуры
(приблизительно равной 25°) ртуть расширяется на 150 из
этих 800 делений, а вода — только на 71 деление. Следовательно, вода расширяется отнюдь не в прямом отношении
к нагреванию, так как первые степени ее расширения
весьма незначительны, во всяком случае по отношению
к последним. Г-н Де Люк был удивлен, когда он представил себе, что вода — именно та жидкость, которая
более всего распространена на Земле, содержится во всех
субстанциях, является растворителем питательных веществ растений и животных во всех сосудах, служащих для
этого; что, следовательно, если бы вода была быстро расширяющейся жидкостью, ни один земной организм не мог бы
Полагаю, что преимуществом предложенной здесь тепловой теории сочтут то, что слова, выражавшие до сих пор
только смутные качества (подобно слову «емкость»), получили теперь благодаря сведению действия, которое они
обозначают, к физическим причинам реальное значение.
Надеюсь, что эту теорию не будут оспаривать с помощью
предшествующих теорий, ибо цель этой теории — выявить
неопределенность существующих понятий. Впрочем, если
кому-нибудь вздумается внести путаницу в эту теорию, то
он этого легко достигнет, используя существовавшую до
сих пор неопределенность слова «емкость» и ряда других, для предотвращения чего я сделал все от меня зависящее.
11810
Первым действием Солнца на Землю было, несомненно,
пробуждение ее магнетического свойства; таким образом,
закон полярности есть всеобщий закон мироздания, который на каждом подчиненном небесном теле каждой отдельной планетной системы столь же действен, как внутри
нашей планетной системы на Земле. Те, кто надеялся
свести феномен всеобщего тяготения к физическим причинам, могли бы обрести слабый проблеск подобной надежды
в следующей идее: поскольку и магнетическая гравитация
механически (посредством толчка) вообще объяснена быть
не может, но объяснима лишь динамически (причиной,
сообщающей движение на расстоянии), то, если бы они
приняли в качестве подобной причины всеобщее тяготение,
это меньше противоречило бы здравой философии, чем
гипотеза утяжеляющих частиц.
В дополнение замечу только, что положительный элемент в магнетизме, безусловно, тот же, который открывается в свете, но магнитная полярность Земли, несомненно,
есть самое изначальное явление всеобщего дуализма, который в физике до конца выведен быть не может, а должен
быть просто принят в качестве предпосылки и который
в электрической полярности выступает уже на значительно
более глубокой ступени, пока наконец не исчезает — по
крайней мере для обычного взора — в разнородности двух
видов воздуха вблизи Земли и, наконец, в одушевленных
организациях (где он формирует новый мир).
О ВОЗНИКНОВЕНИИ ВСЕОБЩЕГО ОРГАНИЗМА
Sicelides Musae, paullo majora canamus.
Virg 13.
I. Об изначальной противоположности
между растением и животным
В последнее время часто говорили, что растительность
и жизнь следует рассматривать как химические процессы;
насколько это справедливо, будет показано далее. Странно,
впрочем, что эту мысль не использовали для выведения из
нее изначального различия между растительной и животной жизнью.
119Прежде всего нам известны два главных процесса, от
которых зависит большинство изменений в телах неорганической природы, процессы, связанные с господствующей во
всей природе противоположностью между положительным
и отрицательным началами сгорания. Природа, которая
любит смешения и, без сомнения, пришла бы к всеобщей
нейтрализации, если бы постоянное влияние чуждых ей
принципов не заставляло ее останавливаться в собственном
созидании, сохраняет себя в вечном круговороте, разъединяя на одной стороне то, что связывает на другой, и соединяя здесь то, что разъединила там.
Так, значительная часть ее процессов носит дефлогистизирующий характер, но их уравновешивают постоянные
флогистизирующие процессы, и, таким образом, никогда не
может возникнуть всеобщее единообразие.
Поэтому мы сначала будем исходить из двух основных
классов организаций, один из которых возникает и продолжается в поддерживаемом природой процессе раскисления, другой — в постоянном процессе окисления.
Выше мы уже напоминали, что окисление и дефлогистизация, флогистизация и раскисление — относительные
понятия, которые могут быть по отношению друг к другу
положительными или отрицательными, но каждое из которых выражает не что иное, как определенное отношение.
Следовательно, там, где природа поддерживает процесс
редукции, или раскисления, будет непрерывно создаваться
флогистическая материя, что, несомненно, относится к
растениям; ибо, когда их лишают всеобщего средства редукции, света, они становятся блеклыми и бесцветными;
как только они попадают под действие света, они обретают
цвета — это лучшее доказательство того, что в них вырабатывается флогистическое вещество. Оно (в качестве отрицательного) выступает, как только исчезает положительное
и наоборот. Таким образом, во всей природе ни одно из этих
начал не существует само по себе или вне взаимоотношения
с противоположным ему.
Если вегетация заключается в постоянном раскислении,
то жизненный процесс, напротив, состоит в непрерывном
окислении; при этом не следует забывать, что растительность и жизнь состоят только в самом процессе — поэтому
предметом особого исследования является выяснение того,
какими средствами природа достигает непрерывности этого
процесса, какими средствами она достигает того, чтобы,
например, в теле животного, пока оно живет, никогда не
возникал конечный продукт; ибо совершенно очевидно, что
120жизнь состоит в непрерывном становлении и что каждый
продукт именно потому, что он продукт, мертв. Этим объясняется и колебание природы между различными целями — достигнуть равновесия противоположных начал и
вместе с тем сохранить дуализм (в котором только и сохраняется она сама); в этом колебании природы (при этом
продукт никогда не достигается), собственно, и обретает свое длящееся пребывание каждое одушевленное существо.
С тех пор как открыли, что растения под действием
света выделяют жизненный воздух, а животные, напротив,
в процессе дыхания этот воздух разлагают и выдыхают
непригодный для дыхания воздух, уже нет необходимости,
поскольку выявлено такое изначальное внутреннее различие между двумя организациями, выискивать внешние
признаки различия — такие, например (по Хедвигу 14),
что после оплодотворения растения теряют свои органы
размножения; тем более что все эти признаки, подобно
непроизвольности движения растений (в частности, при
принятии пищи, так как, по остроумному замечанию Бургаве 15, у растения желудок находится в корне, а у животного — корень в желудке) или отсутствию нервной системы
у растений, в своей совокупности должны быть выведены,
как я покажу в дальнейшем, из названной основной противоположности.
Ведь заранее ясно, что, поскольку растение выдыхает
жизненное начало, а животное удерживает его, животное
должно обладать значительно большей спонтанностью и
способностью изменять свое состояние, чем растение. Далее, что животное, поскольку оно в самом себе порождает
жизненное начало (посредством разложения воздуха), должно значительно меньше зависеть от времени года, климата, чем растение, в котором жизненное начало развивается
только под действием света (из питающей его воды) и непрерывно выводится посредством того же механизма, посредством которого оно развивается.
Вегетация есть отрицательный жизненный процесс.
В самом растении нет жизни, растение возникает только
посредством развития жизненного начала и обладает в этом
отрицательном процессе лишь видимостью жизни. В растении природа разделяет то, что она в животном объединяет.
Животное обладает жизнью в самом себе, так как оно само
121беспрерывно порождает животворное начало, которого
растение лишается из-за чужого влияния.
Поскольку вегетация есть процесс, обратный жизни,
нам будет дозволено в дальнейшем уделять внимание
преимущественно положительному процессу, тем более что
наша физиология растений еще очень мало развита; к тому
же более естественно определять отрицательное посредством положительного, чем положительное посредством
отрицательного.
II. О противоположных началах животной жизни
Понятие жизни должно быть сконструировано, т. е. оно
должно быть объяснено в качестве явления природы. Возможны лишь три случая.
А. Либо основание жизни целиком и полностью находится в самой животной материи.
Это допущение опровергается самым обычным опытом,
так как достаточно очевидно, что внешние причины также
воздействуют на жизнь. Впрочем, в таком смысле ни один
разумный человек и не утверждал ничего подобного. Однако часто, когда какой-либо вопрос слишком сложен для
человеческого рассудка, этот вопрос упрощается, получая
любой смысл, который позволяет легко найти на него ответ,
хотя это уже ответ на совсем другой вопрос. Речь идет не
о том, что жизнь зависит от веществ, которые тело получает извне, например посредством дыхания, пищи и т. д.,
ибо восприятие этих веществ уже предполагает саму
жизнь. Мы знаем, что продолжение нашей жизни зависит
от разложения воздуха, которое совершается в легких, однако это разложение уже само есть функция жизни; нам же
надлежит сделать понятной саму жизнь, начало жизни.
Подлинный смысл приведенного выше положения должен был бы, следовательно, быть таков: первопричина
(а не подчиненные условия) жизни заключена в самой
животной материи, и это определенное таким образом
положение здравая философия должна априорно отрицать, даже если оно представляется неопровержимым на
основе опыта.
Верх бессмыслицы в философии утверждать, что жизнь
есть свойство материи, противопоставляя всеобщему закону инертности то, что нам все-таки известно в качестве
исключения из этого п р а в и л а , — одушевленную материю.
При этом либо в понятие животной материи уже включают
причину жизни, непрерывно воздействующую на живот-
122ную субстанцию (следовательно, действующую и внутри
животной материи), и тогда анализ не составляет трудности; однако речь идет не об анализе, а о (синтетической)
конструкции понятия животной жизни. Либо исходят из
того, что вообще нет необходимости в положительной причине жизни и что в теле животного все уже настолько
смешано и переплетено, что из этого сами собой возникают
изменения в смешении, а из них — сокращения животной
материи, примерно так, как сама по себе разлагается определенная смесь средних солей (таково, по-видимому, действительное мнение знаменитого господина Райля из Галле 1 6). Если смысл этого утверждения таков, то я попросил
бы ответить мне прежде всего на следующие вопросы.
Нам известно (нам должно быть разрешено принять
сначала твердую отправную точку, ибо у нас нет основания
предполагать, что физиологи, с которыми мы имеем дело,
обладают достаточно определенным понятием о химии
и химических опытах), нам известно, что различные субстанции, соприкасаясь, приводят друг друга в движение
(наиболее ясное доказательство того, что они инертны, так
как они двигаются не по отдельности, а только находясь
