во
взаимодействии друг с другом). Нам известно также, что
это движение, которое покоящееся тело создает в покоящихся телах, не может быть объяснено законом толчка,
и их взаимное притяжение мы также не можем связать с их
удельным весом. (Что же можно сказать о натурфилософах, которые полагают, что в животном теле все происходит посредством избирательного притяжения, а само избирательное притяжение рассматривают как проявление
силы тяжести!) Поэтому мы ищем иного объяснения этих
явлений и утверждаем, что они относятся к более высокой
сфере действий природы, чем те, которые основаны на
законах толчка или тяжести. Мы утверждаем, что материя
сама есть только продукт противоположных сил; если они
достигают в материи равновесия, то всякое движение будет
либо положительным (отталкиванием), либо отрицательным (притяжением); только если это равновесие нарушено, движение становится положительным и отрицательным
одновременно; тогда возникает взаимодействие двух изначальных сил. Подобное нарушение изначального равновесия происходит при химических действиях, поэтому каждый химический процесс есть как бы становление новой
материи, и то, чему философия учит нас а п р и о р н о , — что
всякая материя есть продукт противоположных сил, становится в каждом химическом процессе наглядным.
123С подобным представлением мы обретаем более высокое понятие о химических действиях, а тем самым получаем и право применять их по аналогии к объяснению
некоторых процессов, происходящих в животном теле. Ибо
все подлинные физиологи едины в том, что действия животной природы не могут быть объяснены исходя из
законов толчка или тяжести. То же относится и к химическим действиям, поэтому мы можем заранее предположить,
что между двумя этими областями существует известная
Следует добавить, что сущность организации состоит
в нераздельности материи и формы, в том, что материя,
называемая организованной, до бесконечности индивидуализирована; следовательно, если речь идет о возникновении животной материи, требуется обнаружить движение,
в котором материя возникает одновременно с формой.
Однако изначальная форма вещи вообще не есть нечто для
себя пребывающее, так же как и материя; следовательно,
обе они должны возникнуть посредством одного и того же
действия. Но материя возникает лишь там, где порождается
определенное качество, ибо материя не есть нечто отличное
от своих качеств. Следовательно, мы видим, что материя
возникает только в химических действиях, тем самым
химические действия — единственные, исходя из которых
мы можем понять образование материи в определенной
форме.
Поэтому не ошибаются те, кто полагает, что в химических проникновениях можно познать тайный метод природы, которым она пользуется в своем постоянном индивидуализировании материи (в отдельных организациях). И неудивительно, что начиная с древнейших времен, когда люди впервые проникли в химические силы материи, они увидели в них как бы присутствие природы. « Н и ч т о , — столь
же истинно, сколь прекрасно, говорит господин Баадер в
своей глубокомысленной работе «Начала физиологии» 17, —
ничто не может сравниться с энтузиазмом (который, впрочем, большей частью вырождался в мечтательную бессмыслицу) и с совершенно особым благоговением перед природой, которым преисполнены древнейшие наблюдения над
химическими действиями природы; известны и плоды, которыми мы обязаны этому энтузиазму; противоположная,
механистическая, система не дала ничего подобного этому».
Мы отнюдь не предполагаем в нашем объяснении процессов
животной жизни исключить аналогии с химическими процессами, более того, процесс ассимиляции и воспроизведе-
124ния мы будем объяснять, пользуясь только такими аналогиями, хотя должны признаться, что и это лишь необходимость, вызванная недостаточным знанием (поскольку
химические действия нам более известны, чем действия
животного тела), ибо ведь гораздо естественнее было бы,
вместо того чтобы называть химическим процессом вегетацию и жизнь, наоборот, называть ряд химических процессов несовершенными процессами организации; ведь
легче понять, как всеобщее стремление природы к формированию в конце концов затихает в мертвых продуктах, чем
обратное — как механическая склонность природы создавать кристаллизации очищается, возвышаясь до растительных и живых образований.
Предпослав все это, мы просим ответить нам на следующие вопросы.
1. Мы не только допускаем, но утверждаем, что образование животной материи может быть объяснено лишь по
аналогии с химическим процессом, но при этом видим, что
это образование, где бы оно ни происходило, всегда уже
предполагает ь. Как же вы намереваетесь с помощью
вашей химической терминологии (ибо вы обладаете только
Жизнь не есть свойство или продукт животной материи,
напротив, материя есть продукт жизни. Организм не есть
свойство некоторых созданий природы, напротив, отдельные создания природы равны по своему числу такому же
количеству ограничений или отдельных способов созерцаний всеобщего организма. «Я не знаю ничего более нелепого, чем превращать жизнь в свойство вещей, тогда как,
напротив, вещи суть лишь свойства жизни, лишь ее различные выражения; ибо многообразное может только в живом
проникнуть в себя и стать единым» (Якоби. «Дэвид Юм»,
с. 171 1 8). Следовательно, не вещи суть начала организма, а,
наоборот, организм есть начало вещей.
Существенное во всех’ вещах (которые не суть просто
явления, а в бесконечной последовательности ступеней
приближаются к индивидуальности) есть жизнь; акциденталъное — лишь характер их жизни, и даже мертвое
в природе не мертво само по себе, а есть лишь угасшая
Следовательно, причина жизни должна была бы существовать раньше материи, которая (не живет, а) оживлена,
и искать саму эту причину также следует не в оживленной
материи, а вне ее.
2. Предположим, что мы соглашаемся с вами — жизнь
125состоит в химическом процессе; но тогда вы должны согласиться с тем, что химический процесс никогда не бывает
непрерывным и что конечное восстановление покоя в каждом химическом процессе свидетельствует о том, что он
был, собственно говоря, лишь стремлением к установлению
равновесия. Химическое движение длится, лишь пока нарушено равновесие. Следовательно, вы должны сначала
объяснить, каким образом и посредством чего природа
сохраняет в животном теле постоянно нарушаемое равновесие, посредством чего она препятствует восстановлению
равновесия, почему все время сохраняется процесс и никогда не достигается продукт. Обо всем этом до сих пор, повидимому, не задумывались.
3. Если основание всех изменений тела заключается
в изначальном смешении материи, то каким образом одни
и те же изменения, например сокращение сердца, постоянно повторяются, тогда как ex hypothesi 19 каждое сокращение приводит к изменению смешения, следовательно, за
первым сокращением уже не должно следовать другое, так
как и причина (свойственное органу смешение) уже отсутствует.
4. Как природа достигает того, что химический процесс,
происходящий в животном теле, никогда не преступает
границы организации? Природа не может (что справедливо
утверждают противники теории жизненной силы) устранить действие всеобщего закона, и если в организации
происходят химические процессы, то они должны следовать тем же законам, которым они следуют в мертвой
природе. Каким же образом эти химические процессы все
время воспроизводят одну и ту же материю и форму или
какими средствами природа сохраняет разъединение элементов, борьба которых есть жизнь, а соединение —
5. Действительно, существуют субстанции, которые
посредством одного только соприкосновения химически
воздействуют друг на друга; но существуют также соединения и разъединения, которые достигаются только с помощью внешних средств, например повышения температуры и т. д. Вы говорите о жизненном процессе, так назовите
же нам причину этого процесса! Что привносит в животную
организацию именно те вещества, из борьбы которых возникает конечный результат — жизнь животного, или какая
причина принуждает к действию противоречащие друг
другу элементы и разъединяет те, которые стремятся к соединению?
126Мы убеждены в том, что на ряд этих вопросов может
быть дан ответ, но также и в том, что вся химическая физиология, пока она не дает подлинных ответов на эти вопросы,
является не более чем игрой понятиями и не имеет никакой
реальной ценности, более того, лишена смысла и разумности. Однако мы должны признать, что до сих пор тщетно
ждали подобного ответа именно от тех, кто считает себя со
своей химической физиологией наибольшим авторитетом.
B. Либо основание жизни находится целиком и полностью вне животной материи.
Такое мнение можно было бы приписать тем, кто ищет
последнее основание жизни только в нервной системе
и полагает, что ее приводит в движение внешняя причина.
Однако большинство противников Галлера 20, помещающих основание жизни, которую Галлер искал в раздражимости мышц, только в нервную систему, считают, что
вместе с жизнью возникает принцип действия нервной
системы в самом теле (каким образом, они не знают).
Однако поскольку подобный взгляд на принцип действия
нервной системы изо дня в день становится гипотетичнее
(ибо ни один человек не может объяснить, как он возникает
в теле животного) и поскольку к тому же то, что есть начало жизни, не может быть и продуктом жизни, то этим
физиологам в конечном счете все-таки придется вернуться
к поискам внешней причины действия нервной системы и,
если они ищут основание жизни только в нервах, прийти
к заключению, что основание жизни целиком и полностью
находится вне тела.
Но если основание жизни полностью находится вне
животного тела, то приходится признать это тело абсолютно пассивным по отношению к жизни. Однако абсолютная пассивность — совершенно бессмысленное понятие. Пассивность по отношению к какой-либо причине
означает лишь уменьшение сопротивления этой причине.
Каждому положительному началу в мире именно поэтому
необходимым образом противостоит отрицательное начало:
так, положительному началу сгорания соответствует отрицательное начало в теле, положительному началу магнетизма — отрицательное начало в магните. Основание магнитных явлений находится не только в магните или вне
магнита. Так и положительному началу жизни вне животной материи должно соответствовать отрицательное
начало внутри этой материи, и здесь, как и вообще, истина
заключается в соединении двух крайностей.
C. Основание жизни заключено в противоположных
127началах, одно из которых (положительное) следует искать
вне живого индивидуума, другое (отрицательное) — в самом индивидууме.
Королларии
1
Жизнь как таковая присуща всем живым индивидуумам, отличает их друг от друга только характер их жизни.
Поэтому положительное начало жизни не может быть
свойственно одному индивидууму, оно распространено во
всем творении и проникает каждое отдельное существо, как
общее дыхание природы. Так, если дозволено провести
подобную аналогию, то, что обще для всех духов, находится
вне сферы индивидуальности (оно находится в неизмеримом, абсолютном); один дух от другого отличает отрицательное, индивидуализирующее начало в каждом из них.
Всеобщее начало жизни индивидуализируется в каждом
отдельном живом существе (как в особом мире) в зависимости от степени его рецептивности. Все многообразие
жизни во всем творении заключено в единстве положительного начала всех существ и в различии отрицательных
начал в каждом отдельном существе; поэтому установленное нами положение содержит истину в себе самом, даже
если бы оно не подтверждалось всеми отдельными условиями жизни так, как они открываются в каждом индивидууме.
2
Я не могу следовать дальше, не упомянув вкратце, как
в установленном положении объединяются и сочетаются
все предшествующие системы физиологии.
Величие Галлера заключается в том, что, хотя он и не
сумел полностью освободиться от влияния механистической философии, он тем не менее первым провозгласил
начало жизни, необъяснимое с помощью механистических
понятий, для понимания которого он заимствовал понятие
из физиологии внутреннего чувства.
Быть может, принцип Галлера остается в физиологии
qualitas occulta 2I, тем не менее этим выражением он уже
как бы предвидел будущее объяснение самого феномена
и предсказал, что понятие жизни может быть сконструировано только как абсолютное соединение активности и пассивности в каждом индивидууме природы.
128Следовательно, Галлер избрал наиболее истинный и совершенный для своего времени принцип физиологии, так
как он, с одной стороны, отказался от механистического
объяснения (ибо уже в самом понятии раздражимости
заключено, что оно не может быть объяснено с помощью
механических причин), с другой — не последовал за Шталем и его
