способность к воспроизведению

уменьшается пропорционально росту индивидуальности

и прочности органов? Что (по Блуменбаху) сила стремления к формированию уменьшается обратно пропорционально возрасту, может быть объяснено только тем, что

с возрастом каждый орган все более индивидуализируется;

разве смерть от старости приходит не из-за увеличивающейся закостенелости органов, которая препятствует непрерывному осуществлению жизненных функций и, обособляя органы, делает невозможной жизнь целого?

И наконец, разве мы не видим, что органы, которым мы

из-за важности функций должны приписывать самую полную и нерушимую индивидуальность, такие, как мозг,

151уже с первого момента их формирования выделяются

природой из всех остальных и что именно эти органы в наименьшей степени допускают восстановление? Галлер утверждает, что, когда в эмбрионе уже можно что-либо

различить, оказывается, что голова и особенно церебраль¬

ные части относительно велики, тело же и отдельные члены

малы. Наконец, строение мозга наиболее неизменно, все

остальные, менее индивидуализированные части отличаются более часто встречающимся и заметным разнообразием (см. Блуменбах, с. 107). Из всего этого следует (как мне

кажется) с достаточной ясностью, что способность к воспроизведению вообще не есть абсолютная способность,

а зависит от меняющихся условий, следовательно, без

сомнения, сама предполагает материальное начало в качестве своей первопричины.

С

Разве мы не видим отчетливо, что все действия природы

в органическом мире являют собой постоянную индивидуализацию материи? Предполагаемое обычно постепенное

облагораживание и очищение питательных соков в растениях есть не что иное, как подобная растущая индивидуализация. Чем более богатые и грубые соки поступают

растению, тем оно пышнее и тем сильнее оно разрастается;

это произрастание — не цель природы, оно только средство, чтобы подготовить более высокое развитие.

1. Как только семя начинает прорастать, мы обнаруживаем, что растение сначала обретает листья и стебель, и,

чем обильнее поступают ему питательные соки, тем дольше

можно сохранять его в таком состоянии и препятствовать

процессу природы, которая, если ей не мешать, безудержно

стремится к конечной индивидуализации всех питательных

соков. Как только соки достаточно наполнили растение, оно

сжимается в чашечке, а затем вновь расширяется в лепестках цветка. Наконец, природа достигает величайшей

индивидуализации, возможной в одной растительной индивидуальности, посредством образования противоположных

половых органов. Ибо с последней ступенью, которую

природа также посредством смены расширения и сокращения наконец обретает в плоде и семени, уже заложена

основа для нового индивидуума, в котором природа с самого начала повторяет свое созидание. «Так посредством непрерывного расширения и сокращения она совершает свое

вечное творение — продолжение рода посредством двух

полов» (И. В. Гёте. «Опыт о метаморфозе растений». 1790).

1522. Следовательно, можно установить закон, согласно

которому последней целью природы в каждой организации

является постепенная индивидуализация (то, что в этой

продолжающейся индивидуализации возникает как бы попутно, по отношению к цели природы совершенно случайно); ибо, как только в организации достигнута высшая

индивидуализация, она должна в соответствии с необходимым законом перенести свое существование на новый

индивидуум, и, наоборот, природа не допускает, чтобы

растение размножалось, пока она не достигла в нем высшей

индивидуализации. Поэтому постепенно идущий рост, когда произрастающее растение переходит от узла к узлу, от

листа к листу, есть не что иное, как феномен постепенной

индивидуализации и тем самым такое же действие природы, как само размножение (ср. Гёте, § 113).

3. Мы видим здесь, следовательно, непрерывную связь

между ростом и размножением всякой организации. Поскольку мы в развитии одушевленных организаций познаем ту же последовательность в действиях природы (ибо

образование половых органов и способность производить

потомство есть момент остановившегося роста; животные,

наиболее схожие с растениями, например насекомые, которые, подобно растениям, обретают органы размножения

лишь посредством метаморфозы, погибают, как и цветок,

как только совершен акт размножения), мы должны считать всеобщим законом природы, что рост всякой организации есть лишь продолжающаяся индивидуализация, вершина которой достигается в развитой способности к размножению двух противоположных полов.

4. Одно и то же развитие ведет к возникновению того

и другого пола: в растениях это бросается в глаза. Только

разделение на два пола происходит на различных ступенях

развития. Чем выше индивидуальность, которой достигает

зародыш будущего растения, тем раньше разделяются два

пола (распределенные между двумя стволами). Другие

достигают степени индивидуализации, при которой происходит разделение полов, позже, но прежде, чем чашечка

образует цветок; тогда два пола распределяются между

двумя цветками, но в одном индивидууме. И наконец, на

последней (высшей) ступени разделение полов происходит

одновременно с раскрытием цветка, и простой процесс

развития каждого растения подтверждает, что рост и размножение — лишь феномены безудержного стремления

природы бесконечно индивидуализировать организацию;

а с этим совпадает общее наблюдение, что в тех организа-

153циях, которые обладают выраженной индивидуальностью,

пол развивается позднее всего и, наоборот, что раннее развитие пола происходит за счет индивидуальности.

5. Если мы теперь обратимся к причинам этого постепенного развития, то ясно, что, например, растение на

каждой более высокой ступени развития обладает более

высокой степенью редукции (или раскисления), которой

оно в конце концов достигает одновременно с образованием

плода. Сначала растущее растение образует листья — это

первый механизм выдыхания, так как только посредством

листьев испаряется необходимый для дыхания воздух;

продукт редукции открывается на первой ступени в виде

цветка (который своим цветом обязан кислороду, и, выдыхая беспрерывно портящийся воздух, цветок показывает,

что удерживает в себе это животворное вещество), наконец,

на высшей ступени, в плоде, который, вытянув из растения

все питательные соки, оставляет растение совершенно

раскисленным.

П р и м е ч а н и е . Уже почка, образовавшись, может

рассматриваться как совершенно отличный от маточного

растения и пребывающий для себя индивидуум, как хороню показал Дарвин в своей «Зоономии» (перевод Бранди¬

са, с. 182) 31. Сколько почек на дереве, столько же новых

индивидуумов. Впрочем, что природа только в почке достигает первой ступени индивидуальности, явствует из феномена прививки растений, так как получается, что характер

ствола не оказывает никакого влияния на образование

плода. Различные качества плода целиком и полностью

зависят от различной стадии процесса редукции, который

предшествовал его образованию; это становится очевидным, например, из того, что посредством добавления кислорода одна растительная кислота превращается в другую.

Сами растения отличаются друг от друга только различной

степенью редукции питающей их воды. Следует заметить,

что существует бесконечное число степеней раскисления

и что ни одна из них не является предельной. Наиболее

горючие растения, темных цветов, встречаются, как и животные темной окраски, в жарком климате; ароматные

растения, преобладающие в нашей климатической зоне,

любят тепло песчаной почвы. Маслины лучше всего произрастают на сухой и каменистой почве, благородная

виноградная лоза — на каменистом грунте; это доказательство того, что облагораживание растительных соков зависит только от степени процесса редукции в растении.

6. Разделение на два пола в природе столь же необходи-

154мо, как рост, так как оно — лишь последний шаг к индивидуализации, поскольку единое, однородное до этого момента начало распадается на два противоположных. Мы не

можем удержаться от того, чтобы и разделение на два пола

не объяснять в соответствии со всеобщими принципами

дуализма. Там, где природа достигла крайнего предела

разнородности (нарушенного равновесия), она в силу необходимого закона возвращается к однородности (к восстановлению равновесия). После того как жизненные начала

в отдельных существах индивидуализированы до противоположности друг другу, природа торопится восстановить

однородность посредством соединения полов. Закон, по

которому головка, оплодотворяющая цветок, приближается

к женскому рыльцу и после оплодотворения отталкивается

им, есть лишь модификация всеобщего закона природы, по

которому и частицы противоположного электрического заряда сначала притягивают друг друга, а затем, возбудив

друг в друге однородное электричество, отталкиваются.

Даже насекомое, переносящее оплодотворяющую пыльцу

от мужского цветка к женскому, только следует в этом

необходимому инстинкту, который ведет его от одного к

другому. Если мы и не можем материально показать начала, разделяющиеся на два противоположных пола, даже

если наше воображение неспособно проследить эту уходящую в бесконечность индивидуализацию начал, то подобный дуализм начал тем не менее заключен в первых

принципах натурфилософии; ибо, что только существа,

принадлежащие к одному физическому виду, в своем соединении способны к воспроизведению, и н а о б о р о т , — принцип, являющийся высшим принципом всякой естественной истории (см. Гиртаннер. «О Кантовом принципе естественной истории», с. 4 f f ) , — следует лишь из всеобщего принципа дуализма (который подтверждается как в органической, так и в неорганической природе), а именно из

того, что только между началами одного типа существует

реальное противоположение. Там, где нет единства такого

рода, нет и реального противоположения, а где нет

реального противоположения, нет и порождающей силы. Поскольку природа не терпит в органическом

мире нейтрализации, то посредством соединения противоположных начал в ней пробуждается ее стремление к индивидуализации; когда она нарушает соотношение двух

начал (какими бы средствами это ни достигалось), в ней

возникает новый индивидуум. Какое начало получает при

этом перевес, представляется нам случайным; необходимо

155же, чтобы перевес одного начала над другим выражался

в различном строении; это, без сомнения, столь же естественно, как и то, что на посыпанном янтарным порошком

сгустке смолы появляются фигуры, одни из которых обладают положительным, другие — отрицательным электрическим зарядом.

6

Всякое образование как в органической, так и в неорганической природе происходит посредством перехода материи из жидкого состояния в твердое. Этот переход называется, преимущественно применительно к животным жидкостям, свертыванием. Поразительно, что уже в крови

(непосредственном источнике всех питательных соков)

можно различить как бы дуализм основных органов животного тела. Кровь, вытекая из сосудов, делится на две

различные составные части, на кровяные сгустки и плазму.

По-видимому, можно считать решенным, что в первых

содержатся составные части мышечной ткани. Мнение,

будто кровь вне тела сгущается в результате утраты тепла,

опровергнуто уже Хойзоном, а позднее Пармантье и Дейё

(см. их работы о крови в «Физиологическом архиве» Рай¬

ля. Т. 11, № 2, с. 125) 32. Ученые, названные последними,

утверждают, что причиной свертываемости крови служит

исчезновение особого рода жизненного начала.

Несомненной причиной свертываемости крови является

кислород. Ведь общеизвестно, что все животные жидкости,

например молоко, свертываются при введении кислот. Масло отделяется от молока только под действием атмосферного кислорода. Слизистые выделения из носа обретают

твердость вследствие влияния сконцентрированного в воздухе кислорода и тем самым становятся причиной насморка, который можно искусственно вызвать вдыханием

пара окисленной соляной кислоты (см. работу Фуркруа

и Воклена, там же, № 3, с. 48 сл. 3 3). Слезы также свертываются под действием окисленной соляной кислоты, под

действием щелочи они становятся более жидкими. Со

свертываемостью всегда связано отделение кровяных

сгустков от плазмы. Создается впечатление, что при соприкосновении с кислородом нейтральное соотношение этих

двух субстанций крови нарушается и что за этим следует

свертывание красной и волокнообразной части. Ибо во

всяком случае несомненно, что все кислоты, в особенности

минеральные, вызывают свертываемость крови. Напротив,

156при соприкосновении со свободной от кислорода средой,

например с водородом, кровь становится более жидкой

и меньше свертывается (Гамильтон в «Annales de chimie».

Т. 5).

Но самое поразительное заключается в том, что нейтральные соли полностью останавливают свертывание крови, причем так, что его больше уже ничем нельзя вызвать.

Из этого следует, что свертыванию крови должно предшествовать разделение двух ее составных частей (кровяных сгустков и плазмы). В последней содержится чистая

щелочь в свободном состоянии. Из этого следует, как я полагаю, что в крови живого тела кислород и щелочь находятся в равновесии и что всякое свертывание, или соединение в твердые части, связано с нарушением этого равновесия. Эту идею я рассматриваю как первооснову теории

процесса питания. Если красная часть крови содержит

элементы мышечной ткани,