проходит последовательный ряд ступеней до раздражимости.

168Первые подступы к ней обнаруживаются уже в свертываемости жидких частей (которую, несомненно, следует приписать присутствию азота), на более высокой ступени она

являет себя в сокращаемости клеточной ткани, поставленной Блуменбахом вне сомнения, и, наконец, на высшей

ступени — в раздражимости мышц.

Нельзя считать невероятным, что и отрицательное

начало жизни, которое связывается с первоосновой животной материи как мертвый кислород, постепенно развивается в отрицательное электричество, в качестве которого

оно входит в субстанцию мышц как подлинное начало

раздражимости.

П р и м е ч а н и е . Каким образом наличное в неорганической природе начало может быть причиной своеобразных

явлений (например, раздражимости) в органах животного

организма, было бы, правда, понять трудно, если не исходить из того, что оно состоит в совершенно своеобразном

и особом отношении к животному веществу. Что, например,

начало раздражимости состоит в таком совершенно особом

отношении к животному веществу, известно даже из опытов. Так, г-н фон Гумбольдт открыл, что губки всех видов

(т.е. растения, содержащие много азота), которые при

гниении издают трупный, животный запах, являются такими же совершенными проводниками в гальванической

цепи, как настоящие органы животных. Что своей способностью служить проводниками они обязаны не своей

влажности, он доказал со всей убедительностью. «Они

служат проводниками, — говорит он в работе «О раздраженном волокне мышцы и нерва», с. 1 7 3 , — не как влажное

полотно и все содержащие воду субстанции, но вследствие

своеобразного состава их волокон, вследствие почти животной природы их лимфы». Именно этот естествоиспытатель открыл, как мне представляется, весьма любопытный

закон и подтвердил его экспериментами, а именно что

«растительная или животная жидкость тем действеннее

служит проводником гальванизма, чем более она близка

к жизни, т. е. чем меньше ее элементы соединены по известным нам законам химического сродства» (там же, с. 151).

Я полагаю, что после такого рода открытий нельзя больше

считать вымыслом, если, подобно тому как это делают

защитники жизненной силы, намного превосходящие в

этом отношении сторонников химической физиологии, приписывать повсеместно распространенным началам природы в живой организации совсем иное действие, чем то,

которое они проявляют в неорганической природе. Но из

169этого следует также, что для объяснения животной

жизни нам не нужно выдумывать неизвестные начала или

темные качества.

b) Легко и естественно сделать из этого дальнейший

вывод: раздражимость есть общий продукт противоположных органов, следовательно, несомненно, и противоположных начал. Поскольку всеобщий дуализм начал господствует и в неорганической природе, мы можем, если нам

известно одно начало — раздражимости, смело сделать вывод о противоположном ему. Если отрицательное начало

происходит из всеобщей жизненной среды, то в ней должно

быть распространено и положительное начало.

Ряд явлений свидетельствует о существовании противоположных начал в атмосфере. Назову только одно: поскольку отрицательное электричество атмосферного происхождения, то можно предположить, что таково происхождение и положительного электричества. Эту аналогию можно значительно продолжить. Уже само по себе

трудно поверить в то, что разнородность элементов атмосферного воздуха, которая, без всякого сомнения, открывается в электрическом дуализме (выше, с. 547 сл.), не имеет

также некоторого отношения к противоположным началам

раздражимости, что распространенное в атмосфере положительное начало не модифицируется в теле животного

в положительное начало раздражимости подобно тому, как

оно, например, посредством трения модифицируется в положительное электричество.

Однако приходится признать, что все эти предположения в высшей степени неопределенны, и до сих пор опыты

показали только, что каждое проявление раздражимости

сопровождается химическим изменением раздражимых органов, условия которого, однако, до сих пор не исследованы.

П р и м е ч а н и е . Что последнее основание гальванических явлений находится в самих возбудимых органах,

теперь, по-видимому, можно считать доказанным опытами

Гумбольдта, и тем самым великое открытие Гальвани вновь

обрело то значение, которого едва не лишила его проницательность Вольты.

Что гальванические вздрагивания сопровождаются химическими изменениями органов, следует из многих опытов, так как, например, возбудители, ранее не оказывавшие

действия, будучи применены после действующих возбудителей, вновь вызывают вздрагивания, если идет гальванический процесс, и гальванизированные части раньше пере-

170ходят в состояние гниения, чем негальванизированные.

Если подобное изменение, вызванное гальванизмом, не

находит иного объяснения, то можно себе представить, что

при этом происходит притяжение в противоположном направлении, и, если требуется привести очевидные примеры

подобного притяжения, достаточно обратиться к химии, где

можно найти множество случаев, когда два тела разлагают

друг друга только под воздействием третьего тела.

Примером может служить следующее наблюдение г-на

Гумбольдта (с. 473), которое не непосредственно, но косвенно интересно с точки зрения гальванизма. «Если положить друг на друга две однородные пластинки цинка,

смоченные водой, они не оказывают действия на воду. Но

если таким же способом положить друг на друга цинк

и серебро, то вода разлагается цинком». Тем, чем между

противоположными металлами является вода (разнородная по своим элементам), является между ними (разнородный в самом себе) животный орган; как одно, так

и другое разлагается или гальванизируется — ибо это равнозначно — между обеими пластинками.

Если мне будет дозволено выразить мои дальнейшие

соображения об этих феноменах, то я желал бы, чтобы

сначала опирались на решающие и наиболее очевидные

опыты и о менее очевидных судили бы, исходя из более

очевидных, а не наоборот. Самым очевидным в этих опытах

является то, что разнородные металлы, помещенные между

мышцей и нервом, вызывают сильные вздрагивания. Как

действуют эти металлы? Это важный вопрос, ответ на который, без сомнения, дал бы самую общую формулу для всех

случаев. Металлы могут действовать на органы

a) не посредством сообщения, при котором они проводили бы в органы противоположные электрические заряды.

Ибо помимо того, что наличие подобного особого электричества в металлах не доказано, трудно было бы в самом деле

понять, как посредством наложения влажных проводящих

субстанций могло бы быть остановлено движение электричества.

b) Не могут металлы оказывать действие и тем, что они

связывают уже существующие противоположные начала

в М и N (подобно тому как утверждается в теории болонской школы), ибо в противном случае разнородные металлы не оказывали бы более сильное действие, чем

однородные. Это последнее обстоятельство в первую очередь требует объяснения. Теория, которая не выполняет

этого требования, ничего не объясняет; теория Вольты

171выполнила это требование, однако после последних открытий Гумбольдта ее следует считать сомнительной, а собственная теория Гумбольдта основана только на вероятности и ряд феноменов совершенно не объясняет.

с) Остается только предположить, что металлы оказывают воздействие тем, что

аа) они вызывают нечто в самих органах;

bb) тем, что они возбуждают в М и N противоположные

начала; при этом нет никакой необходимости представлять

себе вытекающую гальваническую жидкость.

Отрицать подобную возможность (правда, согласно

атомистической теории, одно тело может действовать на

другое вообще только посредством сообщения) после опытов Уэльса и Гумбольдта 40, в ходе которых даже сами

металлы гальванизировались, т. е. сообщили друг другу

силу возбуждения, невозможно (ср. работу Гумбольдта,

с. 242); или предполагается, что в данном случае один

металл передал другому некое неведомое вещество? Разве

не возникает уверенность в том, что цинк и серебро, соединенные металлической дугой, вызывают друг в друге такое

же изменение, как то, которое они вызывают в заключенном между ними органе (языке или мышце), хотя это

изменение в металлах не проявляется в движениях? Какие

изменения вызывают тела друг в друге посредством простого прикосновения, мы в большинстве случаев не видим, так

как не располагаем ни инструментами, ни органами, которые могли бы нам на это указать: в данном случае нам это

показывает самый раздражимый из всех органов. Следовательно, гальванизм — нечто значительно более всеобщее,

чем обычно себе представляют. Здесь напрашиваются аналогии. Если потереть одну (тонкую) сторону идиоэлектрической пластинки шерстью и одновременно положить на

другую палец, то одна сторона пластинки станет положи¬

тельноэлектрической, а другая — отрицательноэлектрпче¬

ской. Таким образом, если гальваническая цепь замыкается, элементы гальванизма (да простят нам это выражение, мы пользуемся им лишь для того, чтобы пояснить свою

мысль) расходятся и распределяются между N и М в качестве противоположных полюсов раздражимости.

Положение: разнородные металлы вызывают противоположные свойства в N и М (дуализм начал) или вновь

разделяют то, что непрерывно разделяется в жизни («Идеи

к философии природы», с. 64) — должно быть в качестве

принципа положено в основу всякого дальнейшего исследования. Поскольку последнее основание гальванических

172явлений следует искать в изначальной разнородности органов (которая не может быть исключена никаким средством), вследствие чего они обретают способность к взаимному возбуждению, то становится понятным, что если

даже однородные металлы или влажные субстанции замыкают цепь между N и М (причем они служат лишь продолжением цепи между N и М), или если нерв отбрасывается на обнаженную мышцу посредством изолирующей

субстанции (опыт, который почти всегда достаточно быстро

удается и часто долго длится), или даже если нерв и мышца

не соединены цепью, например, если коснуться простого

изолированного нерва в одной точке цинком или серебром

(опыт, который удается очень часто; его модификацией

являются опыты Гумбольдта без ц е п и ) , — становится

понятным, говорю я, что во всех этих случаях могут возникнуть вздрагивания, потому что это легчайшее изменение нерва может вновь вызвать дуализм начал в N и М,

а тем самым и вновь вызвать процесс; этот процесс часто

возникает даже без какого-либо вмешательства, когда

предоставленный себе орган сам без внешнего стимула

начинает вздрагивать, как бы разряжаясь.

Только тогда, когда эти всеобщие начала гальванизма

будут достаточно ясно поняты, настанет время старательно

исследовать материальный аспект этих явлений; тогда

можно будет в первую очередь принять во внимание и противоположные химические свойства возбудителей (которые следует строго отличать от простых проводников),

например их противоположное отношение к кислороду и к

электричеству; теперь, после сказанного об этом г-м фон

Гумбольдтом (с. 124 его многократно цитируемой работы),

можно и перекись марганца не считать исключением из

правила (согласно которому тело, не проявляющее сродства с кислородом и проводящее электричество, не служит

возбудителем гальванизма). Ближе всего к цели мы оказались бы, открывая возбудители по аналогии; прекрасное

начало этому положил Гумбольдт открытием (правда, еще

не вполне подтвердившимся в моих собственных опытах)

противоположного действия, оказываемого щелочами и

кислотами на N и М, при котором дуализм начал совершенно очевиден — в атмосфере это principe oxygene et alca¬

ligene 41; гальванизм вызывает на языке кислый и щелочной

вкус в зависимости от того, находится ли сверху цинк или

серебро; то, что некоторые считают щелочной вкус серебра

лишь более слабым кислым вкусом, вызвано заблуждением,

так как при прекращении контакта этот вкус действительно

173переходит в противоположный, без сомнения, по той же

причине, по которой при прекращении контакта серебра

с нервом и цинка с мышцей подергивания происходят так

же, как при их соприкосновении.

В подобных мелких легкообозримых наблюдениях для

людей, свободных от предрассудков и приступающих к исследованию, если можно так сказать, непредвзято, заключена простая неопровержимая истина; она, появившись,

привнесет во всю физиологию новый свет, который мы теперь едва предвидим.

5

Раздражимость — как бы центр, вокруг которого концентрируются все органические силы; обнаружить ее

причины означало бы открыть тайну жизни и снять с природы ее покров.

а) Если природа противопоставила животному процессу раздражимость, то раздражимости она в свою очередь

противопоставила чувствительность. Чувствительность не

есть абсолютное свойство животной природы, ее можно

представить себе только как противоположность раздражимости. Поэтому, так же как раздражимости не может быть

без чувствительности, и чувствительности не может быть

без раздражимости.

О наличии чувствительности мы вообще заключаем

только из своеобразных и произвольных