посредством которой ограничивается
эволюция природы вообще, и это отрицательное есть единственно неразлагаемое и ничем не преодолимое в вещах.
Абсолютная относительность всякого качества может быть
доказана исходя из электрического соотношения тел, так
как одно и то же тело, которое по отношению к одному телу
является положительным, является по отношению к другому отрицательным и наоборот. В дальнейшем остается
202в силе положение (содержащееся уже в «Наброске»):
всякое качество есть электричество, и, наоборот, электричество тела есть и его качество (ибо всякое различие в качестве равно различию в электричестве, и каждое (химическое) качество может быть сведено к электричеству). Все,
что мы чувственно воспринимаем (чувственно в узком
смысле слова — цвета, вкус и т. д.), без сомнения, воспринимается нами только посредством электричества, и, может
быть, единственное, что непосредственно чувственно воспринимается, есть электричество *, на что указывает уже
дуализм всех органов чувств («Набросок», с. 185), ибо
в природе существует, собственно говоря, только дуализм.
В гальванизме чувствительность в качестве реагента сводит
все качества тел, реагентом которых она служит, к изначальному различию. Все тела, которые вообще аффицируют в одной цепи чувства вкуса или зрения, сколь бы
различны они ни были в других отношениях, либо щелочны, либо кислотны, вызывают отрицательную или положительную вспышку и всегда являются здесь действующими в более высокой потенции, чем в просто химической.
Качество, мыслимое абсолютным, сконструировано
быть не может, так как качество вообще не есть нечто абсолютное, и вообще не существует иного качества, кроме того,
в котором выступают тела в своем отношении друг к другу,
и всякое качество есть то, посредством чего тело как бы
возвышается над самим собой.
Все предпринятые до сих пор конструкции качества
сводятся к двум попыткам: либо выразить качества посредством фигур, т. е. принять для каждого качества какуюнибудь особую фигуру в природе, либо выразить качество
в аналитических формулах (где силы притяжения и отталкивания соответственно выступают в виде отрицательных
и положительных величин). Говоря о ничтожности даже
второй попытки, проще всего указать на пустоту сопутствующих ей объяснений. Поэтому мы ограничимся здесь
единственным замечанием: посредством конструкции материи из двух основных сил могут быть, правда, сконструированы различные степени плотности, но отнюдь не различные качества как качества, ибо, хотя все динамические
(качественные) изменения на самой низкой своей ступени
выступают как изменения основных сил, мы тем не менее
* В связи с гальваническим воздействием на органы чувств Вольта
поставил вопрос, не может ли электрический ток быть непосредственной
причиной всякого вкусового ощущения? Не может ли он быть причиной
ощущений всех других органов чувств?
203видим на этой ступени только продукт процесса, а не сам
процесс; поскольку же именно эти изменения и должны
быть объяснены, то основание для объяснения следует,
несомненно, искать в чем-то более высоком.
Только идеальное основание может служить объяснением качества, ибо само это основание предполагает лишь
нечто идеальное. Тот, кто ставит вопрос о последнем основании качества, возвращается к начальной точке эволюции
природы. Но где же эта начальная точка? И не заключается
ли всякое качество именно в том, что всеобщее сцепление
не дает материи вернуться в ее изначальное состояние?
С того момента, когда рефлексия и созерцание разъединяются, что, однако, также возможно лишь в том случае,
если исходить из предпосылки завершенной эволюции,
физика делится на два противоположных направления,
которые нашли свое выражение в двух системах — атомистической и динамической.
Динамическая система отрицает абсолютную эволюцию
природы и идет от природы как синтеза (= природе как
субъекту) к природе как эволюции (= природе как объекту); атомистическая система идет от эволюции в качестве
изначального к природе в качестве синтеза; первая система
движется от точки зрения созерцания к точке зрения рефлексии, вторая — от точки зрения рефлексии к точке
зрения созерцания.
Оба направления в равной степени возможны. Если
анализ верен, то посредством анализа можно прийти к синтезу, так же как посредством синтеза к анализу. Однако
правильность анализа определяется только тем, приводит
ли он к синтезу. Следовательно, синтез есть абсолютная
предпосылка и остается ею.
Задачи одной системы становятся обратными в другой;
то, что для атомистической физики есть причина слагаемости в природе, для динамической есть то, что тормозит
эволюцию. Первая объясняет слагаемость в природе силой
сцепления, хотя эта сила никогда не привносит в природу
непрерывность; вторая, наоборот, объясняет сцепление непрерывностью эволюции. (Всякая непрерывность изначально существует только в продуктивности.)
Обе системы исходят из чисто идеального. Абсолютный
синтез в такой же степени только идеален, как и абсолютный анализ. Реальное обнаруживается в природе сначала как продукт, но природа не есть продукт, если она
мыслится как абсолютная инволюция или как абсолютная
204эволюция; продукт есть то, что находится между двумя
крайностями.
Первая задача обеих систем — сконструировать продукт, т. е. сконструировать то, в чем упомянутые противоположности становятся реальными. Пока продукт не сконструирован, обе системы оперируют только идеальными
величинами; противоположны лишь направления, по которым они следуют. Поскольку обе системы оперируют лишь
идеальными факторами, они равноценны, и каждая из них
служит проверкой другой. Скрытое в глубинах продуктивной природы должно отразиться в природе как природе
в качестве продукта, и, таким образом, атомистическая
система должна быть постоянным отражением динамической. В «Наброске» намеренно избирается направление
атомистической физики. Для понимания нашей науки немаловажно, если то, что там было показано в продукте, мы
покажем здесь в продуктивности.
т) В чистой продуктивности природы вне раздвоения
нет ничего различимого; лишь раздвоенная в самой себе
продуктивность дает продукт.
Поскольку абсолютная продуктивность направлена
только на продуцирование само по себе, а не на продуцирование чего-то определенного, то тенденция природы, посредством которой в ней возникает продукт, будет отрицательной тенденцией продуктивности.
Так же как в природе в той мере, в какой она реальна, не
может быть продуктивности без продукта, в ней не может
быть и продукта без продуктивности. Природа может лишь
приближаться к обеим крайностям, и следует показать, что
она приближается к ним.
а) Чистая продуктивность изначально направлена на
безобразность.
Там, где природа расточает себя в безобразности, в ней
исчерпывается продуктивность. (Именно это выражено
в понятии латентности.) И наоборот, там, где верх берет
образ, где, следовательно, продуктивность ограничивается,
продуктивность выступает; она является не в качестве
представленного продукта, а в качестве продуктивности,
хотя и переходящей в п р о д у к т , — как в явлениях теплоты.
(Понятие невесомых материй — лишь символическое понятие.)
б) Если продуктивность направлена на безобразность,
то она в объективном рассмотрении есть абсолютно
безобразное.
205(Смелость атомистической системы недостаточно понята. Господствующая в ней идея абсолютно безобразного,
нигде в качестве определенной материи не представляемого, есть не что иное, как символ приближающейся к продуктивности природы. Чем ближе к продуктивности, тем
ближе к безобразности.)
у) Продуктивность является в качестве таковой лишь
там, где ей ставятся границы.
Что есть повсюду и во всем, того именно поэтому нет
нигде. Продуктивность фиксируется только ограничением.
Электричество существует лишь в тот момент, когда даны
границы, и попытки найти в его феноменах что-либо иное,
чем феномены (ограниченной) продуктивности, свидетельствуют лишь о скудости представления. Условие света есть
противоположность как в электрическом и гальваническом,
так и в химическом процессе, и даже тот свет, который
приходит к нам без нашего содействия (феномен продуктивности, осуществляемой повсюду Солнцем), предполагает эту противоположность *.
Л) Только ограниченная продуктивность служит подступом к продукту. (Объяснение продукта должно начинаться с возникновения твердой точки, где начинается этот
подступ.) Условием всякого образования является дуализм. (В этом заключается глубокий смысл Кантовой
конструкции материи из противоположных сил.)
Явления электричества служат общей схемой для конструкции материи вообще.
е) В природе не может быть ни чистой продуктивности,
ни чистого продукта.
Первая есть абсолютное отрицание всякого продукта,
второй — отрицание всякой продуктивности.
(Приближение к первой — абсолютно разлагаемое, ко
второму — абсолютно неразлагаемое в атомистике. Первое
не может мыслиться, не будучи одновременно абсолютно
неслагаемым, второе — не будучи одновременно абсолютно
слагаемым.)
Следовательно, природа должна изначально быть чемто промежуточным между тем и другим, и, таким образом,
* По данным проведенных экспериментов нам во всяком случае не
представляется невозможным рассматривать явления света и электричества как нечто единое, поскольку в призматическом изображении цвета
можно рассматривать как противоположные друг другу, а падающий, как
правило, в середину белый цвет — как точку неразличенности: по аналогии мы склонны считать подлинной именно эту конструкцию световых
явлений.
206мы приходим к понятию продуктивности, находящейся на
стадии перехода в продукт, или продукта, продуктивность
которого уходит в бесконечность. Мы будем держаться
последнего определения.
Понятия продукта (фиксированного) и продукта продуктивного (свободного) противоположны друг другу.
Поскольку постулированное нами уже есть продукт, то,
будучи продуктивным, оно может быть таковым только
определенным образом. Однако определенная продуктивность есть (активное) образование. Следовательно, упомянутое третье должно было бы находиться в состоянии
образования.
Но продукт должен быть продуктивен бесконечно (упомянутый переход никогда не должен совершиться абсолютно); следовательно, хотя продукт будет в каждый
данный момент определенным образом продуктивен, останется продуктивность, а не продукт.
(Может возникнуть вопрос, как вообще здесь мыслим
переход от образа к образу, если ни один образ не фиксирован. Однако появление мгновенных образов возможно уже
потому, что эволюция не может идти с бесконечной скоростью, и поэтому, по крайней мере в каждый данный момент,
образ определенен.)
Продукт являет себя находящимся в процессе бесконечной метаморфозы.
(С точки зрения рефлексии — как находящийся в постоянной готовности перейти из жидкого состояния в твердое, но никогда не достигающий искомого образа. Организации, которые не живут в более грубой стихии, живут во
всяком случае в глубине воздушного океана — многие из
них переходят в результате метаморфозы из одной среды
в другую; и разве животное, почти все жизненные функции
которого состоят в сокращении, не представляет собой
Метаморфоза не может совершаться беспорядочно. Она
должна оставаться в рамках изначальной противоположности и тем самым быть замкнутой в определенных границах *.
(Эта упорядоченность выразится только во внутреннем
родстве образов, а это родство в свою очередь немыслимо
без некоего основного типа, который лежит в основе всех
* Поэтому там, где противоположность снимается или смещается,
метаморфоза становится беспорядочной. И что такое болезнь, если не
207остальных и который все они с различными отклонениями
выражают.)
Однако и в этом продукте мы не находим того, что
и с к а л и , — продукта, который, будучи бесконечно продуктивен, остается одним и тем же. Что продукт остается
одним и тем же, кажется невероятным, поскольку он немыслим без абсолютного торможения, без снятия продуктивности. Продукт должен быть заторможен, как была
заторможена продуктивность, ибо он все еще продуктивен;
он должен быть заторможен посредством раздвоения и вытекающего отсюда ограничения. Однако следовало бы
объяснить также, как продуктивный продукт может быть
заторможен на отдельных ступенях образования, не переставая быть продуктивным, или как посредством самого раздвоения обеспечивается продолжение продуктивности.
На этом пути мы провели читателя до задачи четвертого
раздела «Наброска» и предоставляем теперь ему самому
найти там решение этой задачи и выводы, к которым оно
ведет. Попытаемся сначала наметить, каким должен представиться выведенный здесь продукт с точки зрения рефлексии.
Продукт есть синтез, в котором противоположные крайности соприкасаются: одна обозначается как абсолютно
разлагаемое, другая — как абсолютно неразлагаемое.
В атомистической физике пытаются объяснить, каким
образом посредством силы сцепления, пластической силы
и т. д. в предпосланную продуктом абсолютную прерывность вступает непрерывность. Напрасно, ибо непрерывность есть только сама продуктивность.
Множество образов, принимаемых в процессе метаморфозы этим продуктом, объяснялось различием ступеней
развития, где каждой ступени развития соответствует особый образ. Сторонник атомистики полагает в природу
известные основные образы, а так как
