Его воздействие на воспроизводящую силу (а также обратное
действие особых состояний этой силы на явления гальванизма) встречает
меньшее внимание, чем было бы необходимо (см. «Набросок», с. 193).
225Таков результат, к которому должна приводить каждая
подлинная наука о природе, а именно что разница между
органической и неорганической природой существует только в природе в качестве объекта и что природа в качестве
изначально продуктивной парит над обоими 41.
Нам остается сделать еще одно замечание, не потому,
что оно представляет особый интерес, а для того, чтобы
оправдать сказанное нами выше об отношении нашей
системы к той, которую мы до сих пор называли динамической. Если поставить вопрос таким образом: в качестве чего
представится та изначальная, снятая или, вернее, фиксированная противоположность в продукте с точки зрения
р е ф л е к с и и , — то обнаруженное в продукте с помощью анализа, безусловно, нельзя определить лучше, чем посредством силы расширения и силы притяжения (или задерживающей силы); к ним в качестве третьего должна присоединиться сила тяжести, посредством которой те противоположные силы только и становятся тем, что они суть.
Однако такое обозначение пригодно лишь для точки
зрения рефлексии, или анализа, и совершенно неприменимо в синтезе. Таким образом, наша система завершается
именно там, где начинается динамическая физика Канта
и его последователей, а именно на противоположности, как
она обнаруживается в продукте.
Итак, передавая эти начальные основания умозрительной физики мыслящим людям своей эпохи, автор обращается к ним с просьбой отнестись к этой открывающей
отнюдь не незначительные перспективы науке как к общему делу и восполнить то, чего не сделал автор из-за недостатка сил, знаний или достаточно благоприятных обстоятельств.СИСТЕМА
ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО ИДЕАЛИЗМА
ПРЕДИСЛОВИЕ
Если система, полностью изменяющая или даже ниспровергающая взгляды, господствующие не только в обыденной жизни, но и в большинстве наук, встречает, несмотря на то что в ней проведено самое строгое доказательство ее принципов, неизменный отпор даже у тех, кто
в состоянии проследить за ходом доказательств и понять
всю их очевидность, то это можно объяснить лишь одним —
неспособностью отвлечься от множества отдельных проблем, которые наше воображение в непосредственной связи
с подобным изменением взглядов с готовностью извлекает
из всего богатства опытных данных, тем самым вызывая
в нас замешательство и беспокойство. Убедительность доказательств отрицать невозможно, нет также ничего достоверного и очевидного, что можно было бы противопоставить
данным принципам, однако страх перед невероятными
последствиями, которые заранее представляются неизбежными, приводит в отчаяние и заставляет отступать при
мысли о всех тех трудностях, которые непременно повлечет
за собой применение этих принципов. Поскольку, однако,
от людей, вообще причастных к философии, мы вправе
требовать способности к любого рода абстракции и умения
рассматривать принципы в той наивысшей степени всеобщности, в которой полностью исчезает все единичное
и в которой — если эта всеобщность действительно наивысшая — несомненно содержится решение всех задач, то
естественно, что при первом построении системы отбрасываются все частные вопросы и внимание уделяется главному, тому, что здесь в первую очередь необходимо, а именно
полной разработке принципов и такому их обоснованию,
которое устранило бы всякие сомнения. Между тем наилучшая проверка истинности любой системы состоит не
только в том, что она с легкостью решает проблемы, представлявшиеся ранее неразрешимыми, но и в том, что она
227выдвигает совершенно новые, ранее никем не поставленные
проблемы и, поколебав все то, что считалось истинным,
создает истину нового рода. Своеобразие трансцендентального идеализма и заключается в том, что с того момента,
как мы его принимаем, он заставляет нас как бы заново
создавать все знание, вновь подвергать проверке все то, что
с давних пор считалось непреложной истиной, и придавать
тому, что эту проверку выдерживает, совершенно новую
форму и образ.
Цель настоящего труда — расширить трансцендентальный идеализм до тех пределов, которые позволят ему стать
тем, чем он действительно должен быть, а именно системой
всего знания; другими словами, дать не только общее доказательство этой системы, но и на деле показать непреложность ее принципов, т. е. действительно распространить
их на все возможные проблемы, связанные с основными
областями знания, проблемы, которые либо уже ставились,
но не нашли своего решения, либо вообще возникли и стали
возможными только благодаря этой системе. Из этого
следует, что в данной работе должны быть затронуты вопросы и предметы, которых даже не касались и которые не
формулировались многими из тех, кто берется судить
о проблемах философии, невзирая на то что они застряли
на первоосновах системы и не в силах продвинуться дальше, то ли по врожденной неспособности понять хотя бы, что
требуется от первых принципов всякого знания, то ли из
закоснелости в предрассудках, то ли по каким-либо другим
причинам. Хотя в этой работе мы и возвращаемся, что само
собой разумеется, к первоначальным принципам, людям
такого типа она не принесет особой пользы, так как в этом
отношении в ней не может быть ничего, что уже не содержалось бы либо в трудах основоположника наукоучения
1
, либо в других трудах автора данной книги; быть
может, только в некоторых положениях здесь достигнута
большая ясность, что, однако, никак не может возместить
изначальную неспособность понимания. Поставленную задачу — дать идеализм во всей его полноте — автор пытается разрешить посредством изложения всех частей философии в их единой последовательности, а всю философию
представить тем, чем она действительно является, а именно
непрерывной историей самосознания, для которой все известное из опыта служит лишь памятником и документом.
Для того чтобы точно и полно показать ход истории самосознания, необходимо прежде всего не только тщательно
отделить друг от друга отдельные ее эпохи, а внутри их
228отдельные моменты, но и представить их в такой последовательности, при которой сам метод, позволивший ее установить, служил бы гарантией того, что не пропущено ни одно
промежуточное звено, и тем самым достигнуть такой внутренней связи целого, перед которой окажется бессильным
время и которая послужит неизменной основой для всех
дальнейших исследований. Главным, что побудило автора
книги обратить особое внимание на изображение упомянутой связи, являющейся, собственно говоря, последовательностью ступеней созерцаний, посредством которой Я поднимается до сознания в его высшей потенции, был параллелизм природы и интеллигенции; к пониманию этого автор
пришел уже давно, но полностью раскрыть этот параллелизм не может ни трансцендентальная философия, ни
натурфилософия, взятые в отдельности, а лишь обе эти
науки вместе; именно поэтому они должны быть вечно
противоположными друг другу, неспособными когда-либо
объединиться. Поэтому убедительное доказательство совершенно одинаковой реальности обеих наук с теоретической точки зрения, реальности, которую до сих пор автор
лишь декларировал, следует искать в трансцендентальной
философии, в частности в том ее изложении, которое содержится в данной работе; именно поэтому ее надлежит
рассматривать как необходимую параллель к его трудам по
натурфилософии. Ибо здесь становится очевидным, что те
же потенции созерцания, которые содержатся в Я, могут
быть до известной границы прослежены и в природе, и поскольку эта граница и есть граница между теоретической
и практической философией, то для чисто теоретического
рассмотрения безразлично, принять ли в качестве первичного объективное или субъективное, поскольку решить это
в пользу субъективного может лишь практическая философия (а она в теоретическом рассмотрении не имеет права
голоса). Следовательно, основа идеализма не носит чисто
теоретический характер, ибо, если допускать только теоретическую очевидность, идеализм никогда не сможет обладать очевидностью, присущей естествознанию, основа и доказательства которого целиком и полностью теоретичны.
Эти объяснения позволят читателям, знакомым с натурфилософией, сделать вывод, что автор противопоставил эту
науку трансцендентальной философии и полностью отделил одну от другой, руководствуясь причиной, глубоко
коренящейся в самой природе вещей; если бы вся наша
задача сводилась к объяснению природы, мы никогда не
обратились бы к идеализму.
229Что же касается дедуцирования в этой работе основных
свойств природы, материи вообще и ее всеобщих функций,
организма и т. д., то оно, правда, носит идеалистический, но
все же не телеологический характер (хотя для многих это
одно и то же), так как телеологическая дедукция столь же
неприемлема в идеализме, как в любой другой системе. Ибо
если я, например, даже доказываю, что для свободы или для
каких-либо практических целей необходимо, чтобы существовала материя, обладающая теми или иными определениями, или чтобы интеллигенция созерцала свое воздействие на внешний мир как опосредствованное неким организмом, то это доказательство еще не дает ответа на вопрос,
как и посредством какого механизма интеллигенция созерцает именно то, что необходимо для этих целей. Напротив, все доказательства, которые идеалист приводит для
того, чтобы доказать существование определенных внешних вещей, должны быть выведены из изначального механизма самого созерцания, т. е. посредством действительной
конструкции объектов. Следовательно, чисто телеологические по своему характеру доказательства тем, что они
идеалистичны, ни на шаг не продвинули бы нас в области
подлинного знания, ибо телеологическое объяснение объекта не дает, как известно, никаких сведений о его действительном происхождении.
Истины практической философии могут выступать в
системе трансцендентального идеализма только в качестве
промежуточных звеньев, и к трансцендентальному идеализму относится лишь объективное в практической философии, что в своей наибольшей всеобщности есть история;
она требует в системе идеализма такой же трансцендентальной дедукции, как объективное первого порядка, или
природа. Эта дедукция истории одновременно приводит нас
к доказательству того, что рассматриваемое нами в качестве глубочайшей основы гармонии между субъективным
и объективным в действовании должно, конечно, мыслиться как нечто абсолютно тождественное, но представлять это
как субстанциальную или личностную сущность ничуть не
лучше, чем полагать его в чистую а б с т р а к ц и ю , — приписывать же подобное воззрение идеализму можно только
вследствие самого грубого непонимания.
Что касается основоположений телеологии, то читатель,
без сомнения, согласится с тем, что они указывают единственный способ, посредством которого сосуществование
в природе механизма и целесообразности может быть понятным образом объяснено. И наконец, об основоположени-
230ях философии искусства, которыми завершается эта работа. Автор просит тех, кого это особенно интересует, принять
во внимание, что исследование данной области, само по
себе неисчерпаемое, предпринимается здесь лишь постольку, поскольку оно относится к системе философии, вследствие чего множество сторон этого важного предмета
пришлось заранее исключить из сферы нашего рассмотрения.
В заключение автор считает необходимым заметить, что
он стремился также дать по возможности доступное и понятное изложение трансцендентального идеализма; свидетельством того, что с помощью избранного им метода это
ему в известной степени удалось, является опыт дважды
прочитанного им курса, в котором он излагал свою систему.
Этого краткого предисловия, вероятно, достаточно, чтобы пробудить известный интерес к книге у тех, кто разделяет точку зрения автора и работает над поставленными им
проблемами, привлечь тех, кто стремится учиться и приобретать знания, и воспрепятствовать тому, чтобы данную
работу прочли те, кто не осознает необходимости первого
и не стремится искренне ко второму. Тем самым наша цель
будет полностью достигнута.
Йена, конец марта 1800 г.ВВЕДЕНИЕ
§ 1. Понятие трансцендентальной философии
1. Всякое знание основано на совпадении объективного
и субъективного. Ибо знают только истинное; истина же
состоит в совпадении представлений с соответствующими
им предметами.
2. Совокупность всего чисто объективного в нашем
знании мы можем называть природой; совокупность же
всего субъективного назовем Я или интеллигенцией. Эти
два понятия противоположны друг другу. Интеллигенция
изначально мыслится как только представляющее, природа — как только представляемое, первая — как сознательное, вторая — как бессознательное. Однако в каждом знании необходимо совпадение того и другого (сознательного
и того, что само по себе бессознательно); задача состоит
в том,